Найо Марш - Последний занавес
— Исчезнувший предмет — это банка с крысиной отравой?
— Да, сэр. Как я понимаю, она нашлась.
— И вопрос состоит в том, открывали ее или нет перед тем, как она потерялась, так?
— Как я понимаю, именно так, сэр. Но последние десять лет или даже больше эта штука была дома. Сначала было две банки, и они хранились в одной из бытовок, потом одну открыли, использовали содержимое и выбросили. Вот и все, что мне известно, сэр. Насчет той, что теперь нашлась, ничего сказать не могу. Миссис Генри Анкред припоминает, сэр, что видела ее примерно год назад закрытой, а миссис Балливант, это наша кухарка, говорит, что какое-то время назад ее открывали, а миссис Генри кажется, что это не так, и это все, что я могу сказать, сэр.
— А не знаете, в комнате мисс Орринкурт крысиный яд не использовали?
По лицу Баркера пробежала тень неудовольствия.
— Это мне неизвестно, сэр.
— Крыс там нет?
— Насколько я осведомлен, сэр, дама, о которой вы говорите, жаловалась на них одной из служанок. Та поставила капкан, и несколько крыс в него попалось. По-моему, дама говорила, что об отраве она не думала, потому ее и не использовали.
— Ясно. А теперь, Баркер, я попрошу вас как можно более точно описать, как выглядела эта комната, когда вы вошли в нее утром после смерти сэра Генри.
Скрывая дрожь в ослабевшей руке, Баркер прижал ее ко рту. В глазах у него блеснули слезы.
— Понимаю, насколько все это для вас тяжело, — сказал Аллейн. — Понимаю и прошу прощения. Присядьте. Нет, нет, присядьте, прошу вас.
Баркер слегка склонил голову и сел на единственный в комнате стул с высокой спинкой.
— Уверен, — продолжал Аллейн, — что, если в доме произошло что-нибудь очень дурное, вы желали бы, чтобы зло было наказано.
Казалось, в Баркере происходила борьба между профессиональной сдержанностью и личными переживаниями. Неожиданно его словно прорвало, и он выдал классическую реакцию:
— Мне не хотелось, чтобы наш дом был замешан в каком-нибудь скандале, сэр. Мой отец служил здесь дворецким при прежнем баронете, двоюродном брате сэра Генри — его звали сэр Уильям Анкред, — я прислуживал здесь же, сначала на кухне, серебро чистил, потом лакеем. С театром, сэр, — продолжал Баркер, — он никак не был связан, нет, старый джентльмен не имел к этому никакого отношения. Все случившееся было бы для него большим ударом.
— Вы имеете в виду то, как умер сэр Генри?
— Я имею в виду, — Баркер поджал дрожащие губы, — я имею в виду все, что здесь происходило в последнее время.
— Мисс Орринкурт?
— Тью! — выдохнул Баркер, подтверждая тем самым свою всегдашнюю верность Анкредам.
— Слушайте, — вдруг проговорил Аллейн, — вы знаете, что вбила себе в голову семья касательно всего этого дела?
Последовало продолжительное молчание, оборванное старческим шепотом:
— Я не хочу об этом думать. Я не одобряю подковерные сплетни и не принимаю в них участия.
— Ну что ж, в таком случае, — предложил Аллейн, — расскажите мне об этой комнате.
Нового он в конечном счете узнал не много. Затемненная комната, скрюченная человеческая фигура на кровати, выглядевшая «так, — с испугом пояснил Баркер, — словно он попытался сползти на пол», вонь, беспорядок и порванная веревка от звонка.
— А где же конец? — поинтересовался Аллейн. — То есть где кнопка?
— Она была у него в руке, сэр. Крепко зажата в руке. Мы даже сначала не заметили.
— А где она теперь?
— В ящике туалетного столика, сэр. Я положил ее туда. Чтобы потом починить.
— Вы ее не развинчивали, не исследовали как-нибудь специально?
— Нет, нет, сэр. Нет. Я просто разъединил ее с проводом и положил в ящик.
— Хорошо! Теперь, Баркер, вернемся к тому вечеру накануне смерти, когда сэр Генри пошел к себе. Вы его видели после ужина?
— О да, сэр, конечно. Он вызвал меня звонком, как обычно. Звонок зазвонил в полночь, и я пошел к нему в комнату. Я прислуживал ему, сэр, после того как уволился его личный камердинер.
— Он позвонил из комнаты?
— Нет, сэр. Он всегда звонил из коридора, по пути к себе. Так что, когда он подошел к спальне, я уже успел подняться по лестнице для слуг и ждал его на месте.
— И как он выглядел?
— Ужасно. Его так и трясло от ярости.
— Из-за семьи?
— Да, он страшно гневался на всех них.
— Продолжайте.
— Я помог ему надеть пижаму и халат, а он все бушевал, да, видно, и обычные желудочные боли его донимали. Я дал ему лекарство. Он сказал, что примет его позже, и я поставил у кровати бутылку с лекарством и стакан. Собрался уж помочь ему лечь, когда он сказал, что ему нужно поговорить с мистером Рэттисбоном. Честно, сэр, видя, как он устал, как ему плохо, я старался его отговорить, но он и слушать не пожелал. Я взял его за руку, и он так и взорвался. Мне стало страшно, я попытался удержать его, но он вырвался.
Аллейну вдруг представилось, как два старика сражаются в этой гигантской спальне.
— Делать нечего, — продолжал Баркер, — я сделал, как он велел, — привел к нему мистера Рэттисбона. У двери он окликнул меня и велел найти двух официантов со стороны, которых мы всегда приглашаем прислуживать на дне рождения. Некие мистер и миссис Кэнди, раньше они работали у нас, а потом завели собственное небольшое дело в деревне. Насколько я понял, сэр Генри хотел, чтобы они засвидетельствовали его подпись под завещанием. Я провел их в спальню, и тогда-то он мне и велел передать мисс Орринкурт, чтобы она принесла ему через полчаса горячий напиток. Он сказал, что я ему больше не понадоблюсь. И я ушел.
— Выполнять поручение?
— Да, только предварительно переключил звонок так, что если ему что-нибудь понадобится ночью, он зазвонит в коридоре, рядом с комнатой сэра Генри. Это давно было устроено, на случай тревоги, но на сей раз, сэр, звонок явно сломался у него в руках, не сработал, потому что, пусть даже миссис Генри и не услышала, мисс Десси, с которой они жили вместе, должна была проснуться. У нее, насколько мне известно, очень чуткий сон.
— А вам не показалось странным, что он никого не окликнул?
— Так ведь его никто не услышал, сэр. На этой стороне дома стены в комнатах очень толстые, это часть первоначальной внешней стены. Это крыло, сэр, пристроил к замку прежний баронет.
— Ясно. А где в это время находилась мисс Орринкурт?
— Она, сэр, оставила общество. А остальные перешли в гостиную.
— Все?
— Да, сэр. Все, кроме нее и мистера Рэттисбона. И миссис Аллейн, она же гостья. А так — все. Миссис Кентиш сказала, что юная леди отправилась к себе в комнату, где я ее и нашел. Мистер Рэттисбон сидел в зале.
