Эрл Гарднер - Дело нервного сообщника
– Возражаю против вопроса как несущественного и не относящегося к делу: речь идет не о фактах, а об устных заявлениях, – сказал Гамильтон Бергер.
– Протест поддержан, – постановил судья Сидгвик.
– Давали ли вы миссис Клаффин уроки стрельбы из револьвера? – изменил формулировку вопроса Мейсон.
– Да.
– Какой револьвер вы при этом использовали?
– Один из своих.
– Из вашей коллекции?
– Да.
– Давали ли вы Рокси Клаффин когда-нибудь какой-нибудь револьвер из вашей коллекции, чтобы она могла при случае защитить себя?
– Протестую! Вопрос несущественный, не относящийся к делу, – сказал прокурор.
– Протест отклоняется, – заявил судья: в его голосе внезапно и явственно прорезался интерес к происходящему.
– Отвечайте на вопрос, – настаивал Мейсон.
– Я… собственно… ну да, давал.
– Когда?
– Э-э… где-то в апреле.
– То есть за два месяца до убийства?
– Что-то вроде того.
– Оружие все еще у нее?
– Нет. Миссис Клаффин вернула его мне.
– Когда?
– Протестую против неверного ведения допроса, против несущественных, не относящихся к делу вопросов, – сказал Бергер.
Судья Сидгвик посмотрел на Мейсона, затем посмотрел на окружного прокурора. Что-то в лице адвоката заставило его поплотнее усесться в своем кресле и сказать:
– Протест отклоняется. Отвечайте на вопрос.
Харлан сказал:
– Она вернула мне револьвер тридцатого мая. Сказала, что боится оружия больше, чем бродяг, к тому же так плохо стреляет, что все равно ни в кого не сможет попасть.
– Это было тридцатого мая?
– Да.
– Что вы сделали с оружием?
– Вернул в свою коллекцию.
– Когда?
– В тот же день.
– Что это было за оружие?
– Револьвер системы «смит-и-вессон».
– Схожий с тем, который фигурирует в деле как вещественное доказательство со стороны обвинения?
– Да, тот же тип. Я покупаю револьверы парами, и, когда соревнуюсь с приятелями, у нас обоих однотипное оружие.
– Вы где-нибудь регистрируете номера ваших ружей и револьверов?
– Протестую против вопроса как против несущественного и не относящегося к делу, – заявил Марвин Пирсон, судебный заседатель. – С позволения суда, я должен указать на то, что защита в своих вопросах далеко отошла от сути дела.
– Протест отклоняется.
– Да, я записываю номера.
– Этот список при вас?
– Нет, конечно, нет.
Мейсон повернулся и поймал взгляд Пола Дрейка. Адвокат подал детективу сигнал. После чего вновь повернулся к Энрайту Харлану и долгую минуту молча смотрел на него.
– Где вы храните свой арсенал, мистер Харлан? – спросил он наконец.
– Винтовки и карабины я храню в специальных шкафчиках за стеклом.
– А револьверы?
– Они лежат в запирающемся контейнере.
– В запирающемся?
– Да. Это специально сконструированный сейф.
– Этот сейф, или контейнер, всегда заперт?
– Да, сэр. Я тщательно слежу за этим. Там специальный замок с высокой степенью защиты. Его нельзя открыть отмычкой, да и взломать очень трудно. Есть только два ключа, подходящих к этому замку. Я всегда опасался, что какой-нибудь взломщик, проникнув в дом, похитит оружие и использует его в преступных целях. Поэтому все револьверы хранятся в этом встроенном в стену сейфе, замаскированном движущейся панелью.
– А ключа только два?
– Да.
– Один у вас?
– Да.
– У кого второй?
– Прошу прощения, – сказал судья Сидгвик. – Не отвечайте на этот вопрос, мистер Харлан. Мистер Мейсон!
– Да, ваша честь.
– Происходит нечто странное.
– Да, ваша честь.
– Как совершенно верно указал окружной прокурор, обвинение не может вызвать этого свидетеля. Свидетель не может давать показаний против обвиняемой в этом деле без ее разрешения.
– Я знаком с законом, ваша честь.
– Следовательно, по всей видимости, определенные свидетельства, способные повредить обвиняемой, могут быть получены только от этого свидетеля, а получить их можете только вы.
– Да, ваша честь.
– Но вам поручена защита интересов обвиняемой. Суд должен следить за тем, чтобы ее права ни в коей мере не нарушались. В этом деле суд вынужден напомнить вам о ваших профессиональных обязанностях.
– Да, ваша честь.
– И с учетом возникших обстоятельств и всего выше сказанного вы все-таки настаиваете на том, чтобы свидетель отвечал на ваш вопрос?
– Именно так, ваша честь.
– Это необычно, – сказал судья Сидгвик.
– Это вообще весьма необычное дело, ваша честь.
Судья Сидгвик поджал губы.
– У суда нет полномочий предотвратить… гм… то, что произойдет сейчас, если, конечно… Миссис Харлан!
Сибил Харлан подняла глаза.
– Возражаете ли вы против того, чтобы в этом деле свидетельствовал ваш муж? – спросил судья.
– Нет, если мистер Мейсон считает это нужным.
Судья Сидгвик вздохнул:
– Что ж, свидетель должен ответить.
– У кого был второй ключ? – спросил Мейсон.
– У моей жены.
Судья Сидгвик нахмурился, открыл было рот, но взял себя в руки и ничего не сказал.
– Значит, к сейфу, в котором хранились револьверы, имели доступ лишь два человека – вы и ваша жена?
– Верно.
Широко распахнулись створки дверей зала заседаний, и в помещение с громким и омерзительным скрипом вкатилась четырехколесная тележка, толкаемая Полом Дрейком и его помощником.
– Что это?! – воскликнул судья Сидгвик.
– Ваша честь, – заявил Мейсон, – я взываю к вашей снисходительности, но это, с позволения суда, необходимые вещественные доказательства. Этот материал был выброшен некой персоной… Словом, это весьма весомые улики. Не было никакого другого способа, чтобы доставить такую тяжесть в суд. Я сожалею, но слушание необходимо прервать, чтобы…
– Вы могли бы подождать до перерыва, – заявил судья Сидгвик. – Мы не можем потакать таким грубым нарушениям судопроизводства.
– Но, – возразил Мейсон, – мне нужны эти вещественные доказательства, это существенная часть моих доводов.
– Что ж… – Судья Сидгвик перевел взгляд на Пола Дрейка. – Вы там… у тележки!
– Да, ваша честь, – отозвался Дрейк.
– Подождите на этом месте, пока защита не закончит опрашивать своего свидетеля, а потом суд объявит короткий перерыв. А теперь продолжайте, мистер Мейсон. Повторяю, мы не потерпим подобных нарушений хода заседания… И уж, по крайней мере, вы могли бы раздобыть не такую скрипучую тележку.
– Да, ваша честь.
– Продолжайте опрос свидетеля.
Мейсон повернулся к Харлану:
– Я хочу, чтобы вы сверили номера оставшихся у вас револьверов со своим списком и представили список суду.
– Но, ваша честь! – закричал Гамильтон Бергер. – Это совершенно неприемлемо!