Колин Декстер - Тайна Пристройки 3
— Вы выступали там всей группой?
— Да.
— И вы были там целый вечер?
— До двух часов ночи.
— Сколько человек в вашей группе?
— Четверо.
— А сколько человек было во «Фрайяре» в тот вечер?
— Шестьдесят-семьдесят. Где-то около того.
— В каком зале вы играли?
— У бара в фойе.
— И не выходили из фойе целую ночь?
— Нет, конечно, но мы ужинали отбивными с картофелем в задней комнате; думаю, это было в половине десятого.
— С остальными членами группы?
— И с владельцем, и с его женой.
— Вы ведь говорите про Новогодний вечер?
— Видите ли, сержант, я уже достаточно времени сижу здесь, не так ли? Вы не могли бы позвонить во «Фрайяр» и позвать кого-нибудь? Или позвонить кому-нибудь из нашей группы? Я ужасно устал, вечер был кошмарным, понимаете?
В комнате повисло молчание; для Филлипса оно было почти осязаемо, а важность сказанного Уилкинсом медленно доходила до сознания детективов.
— Как называется ваша группа, мистер Уилкинс? — тихо спросил Морс.
— «Оксфорд-блюз», — ответил Уилкинс, строго нахмурившись.
Чарли Фримен («Виртуоз» Фримен для своих музыкальных коллег) в этот вечер был удивлен, увидев перед своей входной дверью полицейского в форме. Да, «Оксфорд-блюз» выступали во «Фрайяре» в Новогоднюю ночь; да, и он играл там в ту ночь вместе с Тэдом Уилкинсом в течение пяти или шести часов; да, он с готовностью подойдет в полицейское управление и подтвердит свои показания. Это ведь его не затруднит? В конце концов, это всего несколько минут пешком.
В 21:30 мистер Эдвард Уилкинс уже был отправлен обратно домой на Даймонд-Клоуз; Филлипс, наконец, был освобожден от дежурства; Льюис, усталый и обескураженный, сидел в кабинете Морса, удивляясь, где они так непоправимо ошиблись. Вероятно, он мог бы предположить — и он действительно это сделал — что идеи Морса достаточно чудны: мужчина, который был убит в маскарадном костюме; после другой мужчина, который провел целую ночь на празднике, одетый в абсолютно ту же одежду и притворяющийся, что он — это уже убитый мужчина. Наверняка, Том Бауман был и человеком на празднике, и убитым! Будет трудно (Льюис знал это) доказать подобный тезис; но едва ли труднее, чем разбить алиби Уилкинса — алиби, которое могли бы подтвердить шестьдесят-семьдесят полностью беспристрастных свидетелей. Тихо и кротко Льюис припомнил эти мысли Морсу — последний сидел притихший и унылый в старом кресле их черной кожи.
— Может вы и правы, Льюис, — Морс протер глаза левой рукой. — Как бы там ни было, нам нет смысла больше тревожиться этим вечером. Мои аналитические способности себя исчерпали! Мне необходимо выпить. Вы идете?
— Нет. Я отправляюсь прямо домой, если не возражаете, сэр. День был таким длинным; меня согревает мысль, что моя жена, может быть, мне приготовит что-нибудь.
— Я удивлюсь, если не приготовит.
— Вы выглядите усталым, сэр. Хотите, я отвезу вас?
Морс вяло кивнул.
— Только высадите меня у «Фрайяра», если можно.
Поднявшись по лестнице ко входу, Морс остановился. Красные, синие, зеленые и оранжевые пятна света поблескивали сквозь окна фойе, а вокруг громыхала живая музыка. Морс медленно прошагал и свернул к бару, где устроился в относительном спокойствии. Он выпил две порции темного пива, наблюдая за несколькими некомпетентными игроками в бильярд, вообразивших, что они Стив Девис. На стене возле доски для метания дротиков, он заметил объявление:
7-го января
ЖИВАЯ МУЗЫКА, 19:00–23:00
Вход свободный!!
Знаменитый КВАРТЕТ «КАЛИПСО»
Морс подумал о третьей порции пива; но до одиннадцати оставалось всего несколько минут, и он решил собираться — несколько минут пешком по Карлтон-Роуд, а после еще немного по Бенбэри-Роуд до его холостяцких апартаментов. Но потом что-то поколебало его решимость, и вместо этого он заказал еще одну порцию пива, большой бокал виски «Бэллс» и пакет обыкновенного печенья.
Спустя двадцать минут он уже был единственным, кто оставался в баре; и молодой бармен, вытиравший столы, напомнил ему, что пора завязывать с выпивкой и уходить: бывали случаи (сообщил он Морсу), когда полиция задерживала для проверки подвыпивших посетителей после музыкальных развлечений.
Выходя из фойе, Морс увидел музыкантов квартета «Калипсо», которые упаковывали свои блестящие барабаны и разные другие карибские инструменты и складывали их в старый и многократно битый «Дормобиль». И внезапно Морс остановился. Он застыл на месте. Он стоял, оцепенев, взирая на человека, который только что закрыл заднюю дверь машины и медленно двинулся к водительскому месту. Даже в такую морозную ночь этот человек был одет только в кроваво-красную блузу с открытым воротом, которая облегала его худощавое тело. На его голове была мешковатая шапка в черно-белую клетку, которая позволяла увидеть заплетенные косички, украшенные монистами; они свисали с двух сторон его лица, подобно змеям, которые в свое время венчали голову Медузы Горгоны с каменными очами.
— Вы в порядке, мистер? — спросил темнокожий музыкант, поднимая обе руки в знак притворной заботы о том, кто здорово перепил. И Морс отметил его руки — они были почти как руки белого человека, но будто, когда Всевышний дошел до ладоней, у него закончилась краска.
Морс кивнул, а на его лице нарисовалась глуповатая и блаженная улыбка, которую редко можно было увидеть на этом месте; она появлялась только тогда, когда он слушал любовный дуэт из первого действия Die Walkuere.
Морс не мог (и он это знал!) все так оставить. Но у него слипались и болели глаза, когда он возвращался в свою квартиру, и, несмотря на воодушевление, у него осталось мало сил на что-либо другое в этот день. Но прежде, чем броситься в манящую постель, он позвонил домой Льюису и заставил миссис Льюис (еще не спавшую) разбудить супруга (который спал уже целый час), чтобы переброситься с ним несколькими словами, прежде чем 7-е января придет, наконец, к завершению. И, когда, после краткого монолога со стороны Морса, истощенные мозги Льюиса заставили его положить трубку, он тоже знал личность человека, который в Новогоднюю ночь возвращался в пристройку отеля «Хауорд» с Элен Смит с одной стороны и Филлипой Палмер с другой.
Сорок первая глава
Среда, 8го января, до полудня
Супружество — своего рода сделка, а сделки редко бывают честными.
Элен РоулендУ стойки регистрации отеля «Хауорд» на следующее утро Сара Джонстон приветствовала сержанта Льюиса так, как будто обрадовалась, увидев его, что, в сущности, так и было, так как она, наконец, вспомнила ту мелочь, которая ее беспокоила. В такой ранний час (было около половины восьмого) ее круглые очки сидели наверху переносицы, и трудно было утверждать, что она чересчур перегружена работой. В сущности, Льюис уже заметил не особо успешную попытку скрыть под кипой корреспонденции книгу, которую она читала, когда он вошел внезапно — по указанию Морса — чтобы допросить ее еще раз.
