Гастон Леру - Дама в черном
– Примите, мистер Ранс, мои глубокие извинения за все, что произошло здесь. Я позволяю себе надеяться, что вы, как истинный джентльмен, объясните все и вашей супруге. Вы упрекали меня за быстроту, с которой я высказал свое предположение, но вспомните, что миссис Эдит несколько минут назад упрекала меня в медлительности.
Но Артур Ранс уже не слушал его. Он взял жену под руку, и оба собрались покинуть комнату, когда дверь вдруг отворилась, и конюх Уолтер, верный слуга старого Боба, ворвался к нам, весь забрызганный грязью, в разорванной одежде. На покрытом потом лице, с прилипшими ко лбу прядями растрепавшихся волос, отражался гнев, смешанный с испугом, заставивший нас сейчас же предположить, что произошло какое-нибудь новое несчастье. В довершение всего он держал в руках отвратительную тряпку, которую и швырнул на стол. Эта тряпка, покрытая широкими красно-бурыми пятнами, была не что иное — мы сразу же догадались об этом, отшатнувшись в ужасе, — как мешок, в котором был вынесен лишний труп.
Уолтер уже что-то рассказывал по-английски своим скрипучим голосом, и все мы, за исключением Артура Ранса и его жены, спрашивали друг у друга: «Что он говорит? Что говорит?..»
Артур Ранс иногда перебивал его, задавая вопросы, в то время как Уолтер угрожающе махал в нашу сторону кулаками и кидал на Дарзака свирепые взгляды. На мгновение нам даже показалось, что он готов броситься на Дарзака, но Эдит удержала его одним жестом. И Артур Ранс перевел для нас рассказ своего слуги:
– Он говорит, что сегодня утром заметил пятна крови на английском шарабане и что Тоби был очень утомлен ночной поездкой. Это заинтересовало его настолько, что он решил сейчас же поделиться своими наблюдениями со старым Бобом, но он напрасно искал его повсюду. Тогда его охватило мрачное предчувствие, и он проследил ночное путешествие английского шарабана, что было нетрудно сделать благодаря сырости почвы и узнаваемому расстоянию между колесами; таким образом, он добрался до расщелины в старом Кастильоне, в которую и спустился, уверенный, что найдет там тело своего господина. Там он подобрал лишь этот пустой мешок, в котором, быть может, был завязан труп старого Боба. Теперь же, поспешно вернувшись на телеге крестьянина, Уолтер требует своего господина, спрашивая, не видел ли его кто-нибудь, и готов обвинить Робера Дарзака в убийстве, если ему его не покажут…
Мы все были поражены. К нашему большому удивлению, первой совладала с собой Эдит. Несколькими словами она успокоила Уолтера, пообещав ему, что через некоторое время старый Боб появится целым и невредимым, и отпустила его. Затем обратилась к Рультабию:
– Милостивый государь, у вас есть двадцать четыре часа, чтобы мой дядя вернулся.
– Благодарю вас, сударыня, — ответил Рультабий, — но если он не вернется, я буду прав.
– Но где же он может быть? — вскрикнула она.
– Я не смогу ответить вам на это теперь, когда его уже нет в мешке.
Эдит бросила на Рультабия уничтожающий взгляд и покинула нас в сопровождении мужа. Робер Дарзак выразил свое крайнее недоумение историей, рассказанной конюхом. Он бросил мешок в пропасть вместе с Ларсаном, a мешок выплыл один. Что касается Рультабия, то последний высказался в таком духе:
– Ларсан жив, смею вас уверить! Никогда положение не было более опасным, я должен уехать!.. Нельзя терять ни минуты! Двадцать четыре часа! Через двадцать четыре часа я буду здесь… Но поклянитесь, поклянитесь мне оба не покидать замок… Поклянитесь мне, Дарзак, что вы не позволите ей выходить из замка, даже применив силу, если это окажется необходимым!.. И затем… Вам нельзя оставаться в Квадратной башне!.. На том же этаже, где живет Станжерсон, есть две свободные комнаты. Вы переедете туда… Это необходимо… Сенклер, вы позаботитесь об этом переселении… После моего отъезда ни ногой в Квадратную башню… Ни вы, ни кто другой… До свидания! Постойте! Я поцелую вас… Всех троих!..
Он обнял сначала Дарзака, потом меня и, наконец, упав на грудь дамы в черном, разрыдался. Поведение Рультабия, несмотря на серьезность положения, казалось мне непонятным. Увы! Сколь естественным я нашел его впоследствии!
Глава XV
Ночные вздохи
Два часа ночи. Весь замок спит. Какая тишина на земле и в небесах! Я стою у окна с пылающим лбом и ледяным сердцем; море тихо вздыхает, и луна неподвижно застыла на безоблачном небе. Среди сонного безмолвия ночи вдруг раздаются звучные слова литовской песни. Откуда они доносятся? Из его или ее уст? Или это мое воображение? Однако что нужно этому черноземному князю, распевающему свои литовские песни, здесь, на берегу Средиземного моря? И почему его образ и песни так упорно меня преследуют? Что он для нее? Ведь он смешон с его нежными глазами, длинными темными ресницами и литовскими песнями! Да и я тоже смешон! Я, кажется, начинаю вести себя, как школьник. Впрочем, не думаю! И правда, я предпочитаю остановиться на том предположении, что в личности князя Галича меня волнует не столько тот интерес, который выказывает к нему миссис Эдит, сколько мысли о том, другом… Да, да, это так: в моем уме князь и Ларсан стоят уже рядом. Никто не видел его в замке после знаменательного завтрака, когда он был представлен нам.
День после отъезда Рультабия не принес с собой ничего нового. Мы не получили никаких известий ни о нем самом, ни о старом Бобе. Эдит заперлась в своей комнате, допросив предварительно прислугу и заглянув в комнаты старого Боба и Круглую башню. В помещение Дарзаков она не пожелала войти. «Это дело правосудия», — сказала она. Артур Ранс в течение часа разгуливал по западному валу с выражением крайнего нетерпения на лице. Никто со мной не говорил. Дарзаки не выходили из Волчицы. Все обедали в своих комнатах. Профессор Станжерсон не показывался.
И вот теперь всё как будто бы спит в форте Геркулес… Но вот появляются тени, освещенные ночным светилом. Что это, как не тень лодки, отделившаяся от тени замка и скользящая по серебристым волнам? Чей это силуэт горделиво возвышается на носу, в то время как другая тень молчаливо сгибается над веслом? А, это ты, Федор Федорович! Вот тайна, разгадать которую будет, может быть, легче, чем тайну Квадратной башни, Рультабий! Я даже думаю, что для этого хватило бы сообразительности и у Эдит.
Обманчивая ночь… Все кажется уснувшим, но ничто и никто не спит… Кто же из обитателей замка может похвастаться тем, что ему удалось заснуть? Быть может, вы думаете, что госпожа Эдит спит? Спят ли супруги Дарзак? И почему Станжерсон, который как будто спит днем, будет спать именно в эту ночь, когда, как говорят, его постоянно мучает бессонница? А я, разве я могу спать?
