Найо Марш - Смерть после бала
В это время открылась дверь, и в комнату вошел лакей.
— Сэр, ее светлость просила передать, что, если у мистера Аллейна найдется несколько свободных минут, она будет рада видеть его.
Он подождал немного, а потом вышел, мягко прикрыв за собой дверь и оставив позади себя неловкое молчание.
16. Леди Каррадос вспоминает
Аллейн вышел из библиотеки и направился наверх вслед за лакеем, оставив Фокса выпутываться из создавшейся ситуации.
Лакей передал Аллейна на попечение горничной, проводившей его к леди Каррадос, которая, как оказалось, вовсе не была в постели. Она сидела у себя в будуаре, выпрямившись в высоком голубом кресле, и на лице у нее было то самое выражение, которое когда-то заставило Пэдди О'Брайена сравнить ее с Мадонной. Увидев Аллейна, она протянула руки, и невольно на ум ему пришла фраза: «Вот настоящая английская леди, и у нее руки настоящей английской леди — тонкие, изящные и бесчувственные».
— Родерик! — воскликнула она. — Я ведь могу так называть вас?
— Буду польщен, — ответил Аллейн. — Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, Ивлин.
— Слишком много. Ваша матушка иногда кое-что мне о вас рассказывает. Мы с ней говорили сегодня по телефону. Она была очень добра и заверила меня, что вы также отнесетесь ко мне с сочувствием и пониманием. Садитесь и закуривайте. Мне хотелось бы чувствовать себя так, словно вы старый друг, а вовсе не знаменитый детектив.
— Мне тоже хотелось бы этого, — сказал Аллейн. — Должен признаться, Ивлин, что я уже собирался просить позволения побеседовать с вами, когда мне передали ваше приглашение.
— Вы собирались нанести мне официальный визит?
— Увы, но это так. Вы значительно облегчили мою задачу, когда сами послали за мной.
Она нервно сжала свои тонкие руки, и Аллейн, глядя на побелевшие суставы пальцев, невольно вспомнил, как Трой мечтала нарисовать их.
— Я полагаю, Герберт был против того, чтобы вы встречались со мной?
— Ему эта идея явно пришлась не по душе. Он считал, что вы слишком утомлены и расстроены.
— Да, — проговорила она со слабой улыбкой, и Аллейну показалось, что он уловил в ее интонации иронию, но он не был в этом уверен. — Да, он очень заботлив. Так о чем вы хотели меня спросить, Родерик?
— О, у меня множество самых разнообразных и, боюсь, весьма прозаичных вопросов. Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас. Я знаю, что Банчи был вашим близким другом.
— Так же, как и вашим.
— Да.
— Так с чего мы начнем?
Аллейн попросил ее описать последнюю сцену в холле и обнаружил, что она не может добавить ничего нового к тому, что ему уже и без того было известно. Она отвечала на все его вопросы быстро и четко. Он видел, что эти вопросы не имеют для нее особого значения, и она с тревогой ждет того, что последует за ними. Как только он заговорил о расположенной на третьем этаже зеленой гостиной, он сразу заметил, как она насторожилась, и почувствовал глубокое отвращение к тому, чем вынужден заниматься. Тем не менее он спокойно и невозмутимо продолжал задавать вопросы.
— Зеленая гостиная, в которой стоял телефон. Мы знаем, что он кому-то звонил, и нам крайне важно выяснить, мог ли кто-нибудь слышать этот разговор. Ивлин, кто-то упомянул, что вы забыли свою сумочку в этой комнате. Это верно?
— Да.
— Даймитри вернул ее вам?
— Да.
— Когда это было?
— Вскоре после ужина, когда я вернулась из столовой, — примерно в половине первого или без четверти час.
— Не могло это быть чуть позже, например в час?
— Нет.
— Почему вы так уверены в этом?
— Потому, что я внимательно следила за временем, — ответила леди Каррадос.
— Да? А что, обычно веселье достигает своего пика в какой-то определенный момент?
— Видите ли, я обычно поглядываю на часы потому, что, если гости не начинают расходиться сразу же после ужина, это значит, что, похоже, бал удался.
— Где вы были, когда Даймитри вернул вам сумочку?
— В бальном зале.
— А в этот момент вы не видели Банчи где-нибудь поблизости?
— Боюсь, что не смогу… я затрудняюсь ответить.
Она еще крепче сжала руки, как бы пряча между ними свой секрет, который мог ненароком вырваться наружу. Ее губы побелели.
Дверь открылась, и в комнату вошла Бриджит. У нее был такой вид, словно она только что плакала.
— О, Донна, — пробормотала она, — прости, пожалуйста, я не знала…
— Это моя дочь, Родерик. Бриджит, это дядя Сары.
— Здравствуйте, — сказала Бриджит. — Тот самый, который служит в полиции?
— Тот самый, который служит в полиции.
— Сара говорит, что на самом деле вы довольно милый.
— Это очень любезно со стороны Сары, — сухо ответил ее дядя.
— Я надеюсь, вы здесь не слишком мучаете мою маму, — сказала Бриджит, усаживаясь на подлокотник кресла. Похоже, она была решительно настроена держать себя в руках и старалась казаться веселой и оживленной.
— Я стараюсь не слишком ее донимать. Может быть, вы сможете помочь нам обоим. Мы говорим о прошлой ночи.
— А вдруг я, сама не подозревая о том, сообщу вам что-то невероятно важное?
— Такие случаи бывали, — улыбнулся Аллейн. — Мы говорили о сумочке вашей мамы.
— О той, которую я принесла ей, когда она забыла ее наверху?
— Бриджи! — прошептала леди Каррадос. — Ох, Бриджи!
— Не волнуйся, Донна, дорогая. Это же не имеет никакого отношения к Банчи. Ой, он же, по-моему, присутствовал при этом? В столовой, когда я отдавала тебе сумочку?
Бриджи, примостившаяся на подлокотнике кресла, не могла видеть лица своей матери, а Аллейн подумал: «Ну, началось!»
— Простите, вы утверждаете, что сами принесли сумочку в столовую? — спросил он.
Неожиданно леди Каррадос откинулась в кресле и закрыла глаза.
— Да, — сказала Бриджит. — Она была набита деньгами. Но при чем здесь эта сумочка? Она играет какую-то роль в том, что произошло? Я хочу сказать, неужели поводом для убийства послужили все-таки деньги, потому что кто-то решил, будто Донна отдала их Банчи? Или что-то в этом роде?
— Бриджи, дорогая, — вмешалась леди Каррадос, — видишь ли, у нас с мистером Аллейном конфиденциальный разговор.
— О, прошу прощения, дорогая. Я исчезаю. Я еще увижусь с вами до того, как вы уйдете, мистер Аллейн?
— Да, пожалуйста, я хотел бы кое о чем спросить вас.
— Отлично, вы найдете меня в старой детской.
Повернувшись, она внимательно посмотрела на мать, которая героическим усилием выдавила из себя улыбку. Когда Бриджит вышла из комнаты, леди Каррадос закрыла лицо руками.
