Томас Ханшеу - Загадка ледяного пламени
Развернувшись, инспектор вновь направился в глубь лабиринта, видимо, решив узнать, куда еще могут завести подземные ходы.
— Похоже, нам выпал счастливый билет, — заявил он, когда они сделали очередную остановку, чтобы инспектор вновь что-то записал в свой блокнот. — Моя интуиция буквально кричит об этом. Но, признаюсь, и для меня был удар, когда мы очутились «Башнях». И все это связано с контрабандой… Да уж, Доллопс. Если бы я не увидел все это, ни за что бы не поверил. К тому же нам повезло, что в подсобке оказался включен свет. Иначе пришлось бы зайти в дом, и тогда наше присутствие открылось бы. Скорее всего это Боркинс, во избежание неприятностей и нежелательных гостей, держит свет включенным по всему дому. На этот раз он сыграл нам на руку. Однако нужно спешить. Ночь не такая уж и длинная, а сделать предстоит еще немало.
— Да-а-а, — протянул Доллопс, потому как лишь это он и мог сказать после такого монолога начальника. — По какому туннелю пойдем дальше?
— По самому узкому. Судя по всему, именно он ведет туда, куда я больше всего хочу попасть. Как говорят поэты: «Место встречи изменить нельзя». Думаю, мы найдем там виселицу — творение искусного палача. И мне кажется, я уже знаю, кто будет качаться в петле.
После этого какое-то время они пробирались в полной тишине. На стенах то и дело открывались ниши, заполненные таинственными мешками. Каждый раз, проходя мимо них, инспектор Клик хихикал. Но потом он неожиданно помрачнел. Его мысли скользили во тьме точно так же, как и он сам — по подземному лабиринту. И с каждой минутой Гамильтону все меньше нравилось то, что приходило ему в голову: «Башни Мерритонов»! Скорее всего Боркинс… Но что если Боркинс и сэр Найджел работали вместе, а потом что-то случилось и они поссорились? Такой поворот событий многое бы объяснял. В особенности отношение дворецкого к своему хозяину».
Мысли Клика бежали вперед, делая круг за кругом; его брови сошлись над переносицей, а рот превратился в узкую темно-красную полоску, подобно прорези на маске.
Неожиданно он остановился и указал куда-то вперед. Перед ними была еще одна лестница, более новая и современная. Было видно, что ею часто пользуются.
Инспектор Клик глубоко вздохнул, и вновь его лицо расплылось в довольной улыбке.
— Ну, вот и пришел конец нашему путешествию, — тихо и спокойно произнес он.
А потом, быстро поднявшись по лестнице, навалился плечом на дверь.
Глава XXVI
Правосудие
Зал суда оказался переполнен — свободного места практически не найти. Когда разнеслась новость о том, что обвинение будет предъявлено Найджелу Мерритону, бывшему военному, причем обвинение, требующее смертной казни, весь Лондон вдруг исполнился болезненного любопытства — вынесут или нет смертный приговор.
Петри, заняв место у двери, помахал рукой в белой перчатке и резко покачал головой — со стороны могло показаться, что его голова вот-вот сорвется с шеи и покатится по тротуару. Господин Нэком проинструктировал его о том, что «если возникнут какие-то проблемы, он должен сразу дать знать». Тем временем толпа болезненно выглядевших женщин и праздных мужчин становилась все больше и больше, шум — громче и громче, пока полиция не начала наводить порядок; только тогда толпа присмирела.
В результате из зала суда поползли всевозможные слухи. Люди не расходились, а, беседуя, гуляли по соседним улицам, обсуждая происходящее, в то время как Петри стоял и недоумевал, что случилось с Кликом. А может, инспектор уже тут, но из-за того, что он в гриме, его не узнать?
«Похожее происходило уже не раз, — успокаивал себя Петри; чтобы чувствовать себя как можно увереннее, он встал в типичную позу полицейского: расставил ноги пошире и засунул пальцы за ремень. — Только вот странно, что я не вижу нигде Доллопса. И где же все-таки Клик? Хорошо бы он появился вовремя. Иначе все пойдет как по писаному. Не хотел бы я тогда быть на месте этого сквайра…»
Петри покачал головой, полностью погруженный в собственные мысли, а потом стал прикидывать, что получится, если сложится более удачная ситуация и молодого сэра Найджела оправдают.
Еще полчаса пролетело совершенно незаметно. Толпа по большей части успокоилась, кроме двух-трех неуемных граждан, которые бродили, то заходя, то выходя из зала суда с бледными лицами и перекошенными ртами, словно прислушиваясь к тому, что говорят, и чувствуя при этом крайнее отвращение — то ли к самим себе, то ли к общему настрою толпы. Всем своим видом они говорили, что, когда закончится процесс, их тут уже не будет. Петри чувствовал, что скоро наступит развязка.
Но он не видел, чтобы Клик или Доллопс вошли в зал. Забавно! В своем телефонном сообщении, которое пришло этим утром, господин Клик сообщил, что непременно будет в суде нынче же, и очень надеется, что приедет «не слишком поздно».
Петри в очередной раз прошелся взад-вперед. Его взгляд буквально сверлил толпу. Неожиданно он остановился, в то время как красный лимузин — машина, которую он так хорошо знал, — подрулил к краю тротуара и остановился, взвизгнув тормозами. Дверь открылась, и он услышал голос, который невозможно было перепутать ни с каким другим. Из машины выбрался Клик в сопровождении Доллопса, который буквально наступал на пятки своему шефу. Они и в самом деле спешили, словно боялись опоздать.
Петри поспешно вышел вперед и пошире открыл большие железные двери.
— Мы вовремя, Петри? — поинтересовался Гамильтон, затаив дыхание.
— Почти, сэр. Заседание заканчивается, многие уже покинули зал. У защиты нет никаких шансов оправдать сэра Найджела. Вся надежда только на вас.
Доллопс нес в руке большой неуклюжий узел, который издали напоминал гигантскую курительную трубку, завернутую в коричневую бумагу. Он прошел в здание суда следом за начальником. Петри проводил их улыбкой. Теперь он был уверен: дело Найджела в надежных руках. А Клик тем временем быстро пересек переполненный зал, и судебные чиновники, хорошо знавшие его, приостановили делопроизводство, как только инспектор оказался у стола судьи. К этому времени присяжные заседатели, зарегистрировавшись, уже заняли места. Госпожа Фемида приготовилась взвесить на своих весах все «за» и «против», чтобы решить судьбу человека, оказавшегося в этот день на скамье подсудимых.
Оглядевшись, Гамильтон Клик понял, что все готовы выслушать его, и только тогда заговорил:
— Ваша светлость, — начал он, обращаясь к судье, который с удивлением посмотрел на инспектора, — я могу обратиться прямо к суду?
Адвокаты Найджела Мерритона были удивлены этим вмешательством. Они не знали, интересам зашиты или обвинения служат новые факты, которые привез инспектор. Секретарь уже приготовился призвать к порядку и, быть может, даже попросить Клика удалиться. Все безмолвно застыли, не понимая, как им вести себя дальше.
