Эрл Гарднер - Вершина кучи
— Давай же, иди, я тебя отпускаю, — сказал он.
Я медленно поднялся с кресла, а он с любопытством смотрел на меня:
— Как, черт возьми, ты узнал, что я человек Гарванза?
Я ему не ответил. Я этого не знал, взял да и сыграл эту сцену, а судьба на этот раз просто оказалась на моей стороне.
Я постарался выглядеть очень скромным парнем.
— Да, согласен, ты очень умный мужик, — повторил Билл уже ранее высказанную мысль.
— Давай же, пошли!
Глава 18
Я позвонил в полицию из своего дешевенького отеля и попросил к телефону лейтенанта Шелдона.
— Говорит Дональд Лэм, — представился я.
— Ах ты, сукин сын! Где ты, Дональд?
Я дал ему адрес своего отеля.
— Что ты там делаешь?
— Прячусь.
— От кого?
— Не хотел отнимать у вас время, лейтенант, знаю ведь, как вы заняты, и я надеялся, что кое-кто из ваших парней старался меня найти и доставить к вам.
— Ты слишком ко мне внимателен, Дональд. Я хочу тебя видеть. Хочу видеть немедленно. В самом деле, я приказал доставить тебя хоть из-под земли, здесь или в Лос-Анджелесе.
— Буду очень рад снова увидеться с вами, лейтенант.
— Так ли уж? — усомнился Шелдон.
— У меня есть нужная для вас информация.
— Какая информация? — подозрительно спросил он.
— О том водителе, который сбил человека и уехал.
— А, эта!
— Больше того, я могу вам сообщить кое-что интересное, касающееся убийства Бишопа, и вы сможете таким образом раскрыть оба дела сразу. Если вы ко мне приедете, что было бы неплохо, хотелось бы, чтобы вы были один и в новой форме.
— Зачем это?
— Здесь будет полно репортеров, и они захотят вас сфотографировать.
— Знаешь, Лэм, мне многое в тебе нравится, но у тебя есть один большой недостаток.
— Какой же?
— Ты плохо знаешь географию. Ты думаешь, что находишься все еще в Лос-Анджелесе.
— Нет, я знаю, где я нахожусь.
— Ты думаешь, — продолжал он, — то, что помогает продавать участки земли в Лос-Анджелесе, поможет и тебе в твоих делах с полицией Сан-Франциско?
— А что мне, по-вашему, лейтенант, помогает продавать их в Лос-Анджелесе? — спросил я с удивлением.
— «Луговой майонез», — было ответом.
— Вы не правы, это климат, — сказал я и повесил трубку.
Через десять минут Шелдон уже был у меня. Не в новой форме, как я просил. Но он явно надеялся, что и в старой получит здесь столь желанное для него паблисити.
— Итак, — сказал я, — насчет этого несчастного случая…
— Давай выкладывай!
— Только не могу назвать источники своей информации.
— Дональд, мне это не нравится.
— Если вы получите чистосердечное признание, уверяю, вам уже будет наплевать на эти источники.
— Если получу признание, говоришь?
— Пойдемте услышим его, и позже я расскажу вам все, что знаю о деле Бишопа.
— Куда мы пойдем?
Я назвал ему адрес Харви Б. Лудлоу.
— Знаешь, Дональд, ты должен помнить, что тебе самому грозит обвинение в шантаже.
— Разве не я вам первый позвонил?
— Да.
— Не я сказал, куда надо приехать? Не так ли?
— Да, ты.
— И что, я похож на идиота?
— Нет, на идиота не похож, но ты так часто стараешься меня обмануть касательно твоих дел в Лос-Анджелесе…
Я ничего не ответил, мне лучше было промолчать. Мы отправились в машине лейтенанта Шелдона. По дороге он спросил:
— Так все же что, Лэм, ты можешь сказать по поводу убийства Бишопа?
— Давайте сначала разберемся с делами Лудлоу. Если это прозвучит убедительно, вы меня выслушаете с большим терпением, если нет, то позже не поверите ничему из того, что я вам расскажу.
— Дональд, если все это себя не оправдает… тебе самому не захочется мне дальше рассказывать.
Мы подъехали к резиденции Лудлоу. Он был еще в постели. Похоже, все это должно было себя оправдать…
Харви Б. Лудлоу — полный коренастый человек, по профессии брокер, ушедший уже на покой, при виде нас просто затрясся, как желе на тарелке, когда увидел полицейский значок лейтенанта. И прежде чем Шелдон успел задать ему несколько вопросов, он уже начал ему все выкладывать.
Нам даже не пришлось идти к его машине, чтобы убедиться, есть ли вмятина на ее крыле, дабы подтвердить наши подозрения: Лудлоу просто спешил нам рассказать все, что он знал, и сбросить, наконец, с себя этот тяжкий груз.
Как оказалось, он присутствовал на деловой конференции, выпил там пять или шесть порций. Один из его деловых партнеров для ведения записей бесед взял свою секретаршу на конференцию, и Лудлоу после ее окончания предложил подвезти ее. По дороге они остановились, выпили еще по нескольку коктейлей в каком-то баре, и Лудлоу не мог отвести от нее восхищенного взгляда. Она рассказала, что не любит свою работу. Она знала, конечно, что Лудлоу человек состоятельный, и, наверное, смотрела на него с обожанием. Лудлоу об этом нам, само собой разумеется, не говорил, но ее интерес к нему скорее всего можно объяснить именно этим: с ее точки зрения, он был человеком богатым. К тому моменту, как им было пора разъезжаться по домам, завернув по дороге к девушке, Лудлоу почувствовал действие спиртного, на него накатило приятное чувство собственной значимости и показалось, что внешне он не так уж плох и не настолько стар для нее. Девушка же будто бы вполне благосклонно выслушивала его пьяные комплименты. Вот, собственно, и вся история.
Лудлоу, конечно, хотел сохранить свое «доброе имя».
У него был шанс уехать подальше, и он им воспользовался. С тех пор его преследовали кошмары. Он известный в городе человек, член престижного клуба, и вдруг такое… Все это может вызвать громкий скандал, подумал лейтенант Шелдон. Поэтому, может быть, решил он, лучше поставить в известность капитана, своего непосредственного начальника.
Шелдон так и сделал. Пришлось вытащить капитана из постели. Явились репортеры, была сделана масса снимков, в том числе и машины Лудлоу, которую они рассматривали чуть ли не в микроскоп.
Были сделаны снимки и семьи Лудлоу: его жена снялась, обнимая его за шею, заявляя, что она будет стоять за мужа, что бы с ним ни случилось, что все это не больше чем печальное недоразумение.
А лейтенант Шелдон и капитан рассказывали тем временем репортерам удивительную историю о том, как они постепенно, осторожно, шаг за шагом раскрывали детали этого прискорбного случая. Как они внимательно изучили машину Лудлоу, при том втайне от него, так что у хозяина не появилось ни малейшего подозрения на этот счет, что следствие ведется вот уже несколько дней… Так, мол, работает полиция — спокойно, эффективно, с абсолютной четкостью.
В общем, со всем было покончено, лейтенант Шелдон отвез меня обратно в полицейский участок. Очутившись там, Шелдон обнял меня за плечи: теперь мы стали приятелями, и я вполне мог не оплачивать все свои повестки за неправильную парковку машины в Сан-Франциско.
