Эллери Квин - Санаторий смерти
Обстановка директорского кабинета говорила о незаурядном вкусе Луи Панцера. Светло-зеленая лампа освещала украшенный резьбой письменный стол. Стулья и клубные столики для курения, изящная вешалка, обтянутый шелком диван — все было изысканно и умело расставлено. В отличие от кабинетов большинства театральных директоров, здесь отсутствовали фотографии звезд сцены, известных менеджеров, режиссеров и меценатов. Зато стены украшали великолепные эстампы, большой гобелен и картина, принадлежащая кисти Констебля.
Но инспектора, стоявшего на пороге, интересовало вовсе не художественное убранство директорского кабинета. Он рассматривал шестерых людей, ожидавших его здесь. Рядом с детективом Джонсоном сидел одетый в безупречно сшитый фрак склонный к полноте мужчина средних лет, с умным взглядом; вид у него был слегка растерянный. Чуть поодаль от них располагались еще четверо. Красивая девушка в простом вечернем платье и в накидке, подняв глаза, слушала симпатичного молодого человека в отличном фраке, который, склоняясь над спинкой ее кресла, что-то серьезно говорил ей. Две женщины рядом с девушкой тоже подались в своих креслах вперед, чтобы слышать, о чем идет речь.
Полноватый мужчина не интересовался их беседой и вообще держался особняком. Едва вошел инспектор, как он встал и вопросительно посмотрел на него. Разговор тоже сразу прекратился. Все взоры устремились на Квина. Недовольно покашливая, Пастор Джонни, по-прежнему сопровождаемый полицейским, быстро пересек кабинет в сопровождении полицейского и уселся в противоположном углу. Похоже, великосветское общество, в котором он оказался, произвело на него угнетающее впечатление.
Квин расположился за письменным столом так, чтобы видеть всех в кабинете. Затем знаком подозвал Джонсона.
— Кто эти трое, которых вы привели сюда без моих указаний? — еле слышно спросил он детектива.
— Вон тот, постарше — Морган, — так же тихо ответил Джонсон. — Красавица рядом с ним — та дама, которую вы велели пригласить. Когда я нашел ее в зале, она была вместе с этим парнем и женщинами. Все четверо, сдается мне, приятели. Я передал ей вашу просьбу, она занервничала, но встала и пошла за мной. Остальные пошли тоже. Я не знал, как с ними поступить, а потом подумал — вдруг вам захочется поглядеть и на них, инспектор…
Квин кивнул.
— Удалось узнать что-нибудь интересное из разговоров? — продолжил он расспросы.
— Ровным счетом ничего. Пожилой, кажется, никого здесь не знает. А другие только и делают, что удивляются, почему вам заблагорассудилось поговорить именно с этой юной дамой.
Инспектор указал Джонсону на кресло в углу и обратился к собравшимся в кабинете.
— Я пригласил двоих из вас для небольшой беседы, — сказал он приветливо. — Поскольку же остальные пришли сюда по своей воле, им придется ждать, не сетуя. А сейчас я вынужден просить всех вас выйти в приемную, пока я не разберу одно дельце с этим вот господином.
Он кивнул на гангстера, явно задетого пренебрежительным тоном инспектора.
Двое мужчин и трое женщин вышли, оживленно разговаривая. Джонсон закрыл за ними дверь. Квин стремительно повернулся к Джонни.
— Тащи сюда эту крысу! — скомандовал он полицейскому. Тот без церемоний поднял Пастора Джонни и поставил на ковер перед письменным столом.
— Вот ты мне и попался, Пастор. Давно я хотел до тебя добраться, — с угрозой проговорил Квин. — Наконец-то мы можем мило поговорить и никто нам не помешает. Ясно?
Пастор не ответил. Глаза его злобно поблескивали.
— Итак, ты ничего не скажешь, Джонни? И чего ты добьешься таким образом? Думаешь, долго сможешь играть в молчанку?
— Я ведь уже сказал вам — ничего не знаю, а кроме того, ничего не стану говорить без своего адвоката, — упрямо заявил гангстер.
— Твоего адвоката? Прошу прощения, Пастор. А кто же твой адвокат? — смиренно осведомился инспектор.
Пастор прикусил язык и замолчал. Квин повернулся к Джонсону.
— Джонсон, мальчик мой, вы ведь работали над этим делом о нападении на «Вавилон»? — спросил он.
— Было такое, шеф, — ответил детектив. — Работал.
— За это нападение, — ласково пояснил Квин гангстеру, — ты схлопотал год. Припоминаешь, Пастор?
По-прежнему ни слова в ответ.
— Джонсон, — продолжил инспектор, откидываясь на спинку кресла, — помогите-ка мне освежить память. Кто тогда был адвокатом Пастора?
— Фильд! — воскликнул Джонсон и уставился на Пастора с некоторым удивлением.
— То-то и оно. Тот милый господин, который сейчас лежит на холодном столе в морге. Что скажешь, Пастор, по этому поводу? Хватит ломать комедию! Надеюсь, ты не будешь врать, что не знаком с Монти Фильдом? Стоило мне назвать фамилию, как ты сразу же назвал имя. Говори же, наконец, все, что знаешь.
Гангстер с наигранным отчаянием привалился к полицейскому, облизнул губы и сказал:
— Ваша взяла, инспектор. Вы меня поймали. Но я… Я совершенно ничего не знаю про эту заварушку здесь, в театре. Честно. Я уже месяц как не видел Фильда. Не видел! Бог мой, уж не хотите ли вы повесить на меня это дело?
Он с опаской поглядел на Квина. Полицейский встряхнул его и поставил прямо.
— Эх, Пастор, Пастор, — сказал Квин. — Как ты любишь делать преждевременные выводы. Мне всего-то нужна от тебя маленькая информация. Нет, если ты, конечно, желаешь признаться в убийстве, то я приглашу своих людей, мы снимем твои показания и отправимся по домам спать. Звать?
— Нет! — закричал гангстер и отчаянно махнул рукой. Полицейский умело поймал ее и заломил за спину. — Как это вам только в голову такое пришло? Мне вообще не в чем признаваться. Я ничего не знаю. Я не видел Фильда сегодня вечером, я даже не знал, что он здесь. Признаться… как же! У меня есть несколько очень и очень влиятельных друзей. Вы ничего не сможете мне пришить, это я вам обещаю, инспектор!
— Весьма сожалею, Джонни, — вздохнул инспектор, беря понюшку табаку. — Ну, хорошо. Ты не убивал Монти Фильда. Во сколько ты сегодня пришел сюда и где твой билет?
Пастор повертел в руках шляпу.
— Я до сих пор ничего не говорил, инспектор, потому что мне казалось, что вы под меня копаете. Я могу объяснить, как и когда я здесь появился, — комар носа не подточит. Это было примерно в половине девятого. Я прошел по контрамарке. Вот она, надорванная билетершей.
Квин взял протянутую Пастором синюю контрамарку и, бегло осмотрев, сунул к себе в карман.
— А откуда вы взяли эту контрамарку, Джонни?
— Я… Мне дала ее моя подруга, инспектор, — нервно ответил гангстер.
