Лео Брюс - Дело без трупа
Джек добродушно согласился, не преминув сказать Бифу, что тот становится настоящим Шерлоком Холмсом. Лично мне было просто стыдно за Бифа. Вся эта повышенная секретность, эти инструкции, выдаваемые громогласным шёпотом, и неестественное поведение, казались мне смешными. Я не обвинял клерка в том, что тот явно наслаждался ситуацией. Однако я связал свою судьбу с расследованием, какими бы грубыми и глупыми не были применяемые методы, и я чувствовал, что должен остаться с Бифом.
Когда поезд уже было слышно (это был скорый 6.00 на Лондон), Биф послал клерка к двери, которая выходила на платформу.
— Нашёл он его? — спросил он с тревогой, стоя позади клерка и наблюдая останавливающийся поезд.
— Да. Теперь уводит с собой.
— Тогда это наш шанс, — сказал Биф и, как если бы он был солдатом, совершающим перебежку под огнём противника, быстро пересёк платформу и юркнул в вагон третьего класса. Мне ничего не оставалось, как броситься за ним. Последовал неудобный момент. Купе, в которое вошёл Биф, было одним из самых близких к багажному отделению и, как оказалось, было одним из немногих плотно набитых народом, и люди начали выказывать неудовольствие, вынужденные тесниться ради Бифа, хотя, как они думали, он вполне мог выбрать более пустой вагон. Но он, казалось, совершенно не обращал на это внимания. Лицо его побагровело, а глаза приняли остекленевшее и сонное выражение, часто демонстрируемое им по утрам.
Увидев клерка, бездельничающего в дверном проёме, Биф встал и опустил окно, несмотря на протесты других пассажиров. Не высовывая головы наружу он подозвал Джека.
— Хорошо-хорошо, — сказал он, когда молодой клерк приблизился, — не показывай вида, что ты с кем-то разговариваешь. Скажи, наш старикан оборачивался, пока мы бежали через платформу?
— Нет. Он шёл за Чарли.
— А сейчас?
— Да. Он высунулся из окна и смотрит за выходом на платформу.
— Я так и думал, — усмехнулся Биф. — Хорошая работа. Он никогда не догадается, что за ним следят. Спасибо, Джек. Надеюсь, скоро увидимся.
И только когда поезд фактически пришёл в движении, он согласился закрыть окно и сесть.
Это было одной из самых неудобных поездок, которые я когда-либо совершал. Никогда не приятно быть окружённым враждебностью и меньше всего тогда, когда вы чувствуете, что её заслужили. И от самодовольной улыбки, которая, казалось, намертво приклеилась к лицу Бифа, легче не становилось.
Кроме того, я был озадачен. Что за причина для отъезда могла быть у старого Роджерса? Казалось вероятным, что старикан знал что-то дискредитирующее приёмного племянника, причём, возможно, знал давным-давно. Он был решительно настроен, предположил я, не раскрывать этого, а что-то в сегодняшних действиях Бифа в Клайдоне, вероятно, сказало Роджерсу, что это нечто обнаружилось и он не может больше его скрывать, независимо от того, что это было.
Или же, и этот вариант казался ещё более зловещим, возможно, независимо от того, что за силы стоят позади всего этого дела, у настоящего босса банды наркодельцов (если такой человек существует) или кого-то другого, влиятельного и опасного, имелись причины не желать, чтобы старый Роджерс подвергся допросу, и того вынудили уехать из Брэксхэма.
Или — ещё одна возможность — могло быть так, что старый Роджерс из факта посещения Бифом Клайдона понял, что он больше не единственный, кто знает тайну. В этом случае он решил сам добровольно явится в Скотланд-Ярд, и спешка Бифа имела целью перехватить его по дороге.
Но в любом из этих случаев, почему Биф настоял на том, чтобы старика усадили в передней части поезда? Угрожала ли сапожнику опасность? И какое отношение ко всему этому имеют 100 фунтов однофунтовыми купюрами?
Я бы многое отдал, чтобы задать Бифу хотя бы некоторые из этих вопросов, но было ясно, что теперь это невозможно. Он или начнёт отвечать заговорщическим громогласным шёпотом, или важно напомнит мне, что это тайны, которые нельзя обсуждать публично. Поэтому я обрадовался, когда поезд наконец подошёл к лондонской станции.
Следующие действия Бифа настолько потрясли меня, что я вынужден был принести за него извинения. Едва поезд остановился, Биф протиснулся вперёд перед другими пассажирами, включая двух леди, и спрыгнул на платформу. Я пробормотал какие-то извинения, тайно надеясь, что никогда больше не встречу никого из попутчиков.
— Вот он, — торжествующе сказал Биф, когда я наконец догнал его.
Я начал выговаривать ему за поведение в вагоне, но он, казалось, меня не слышал.
— Держитесь сзади, — сказал он. — Не позволяйте ему себя заметить, но и не теряйте из виду.
Старый Роджерс, который в выходном костюме и котелке казался незнакомцем, был около контроля. Я сделал, как велел Биф, и наблюдал за его передвижением, не рискуя быть замеченным. Он вошёл в зал станции, неся в руке чемодан, затем, казалось, на мгновение заколебался и стал озираться вокруг. Наконец мы увидели, как он вошёл в телефонную будку.
— Теперь наш шанс! — воскликнул Биф.
Я стал уже уставать от этой фразы, но всё же поинтересовался:
— Для чего?.
— Как? Чтобы выпить, конечно. Из бара мы сможем увидеть, как он выйдет.
— А вдруг он зайдёт в бар?
Биф открыто заржал:
— Это старый-то Роджерс? Этот трезвенник?
В результате я проследовал за Бифом в бар, с улыбкой глядя на его походку. Он пересекал зал практически на цыпочках.
Но всё-таки он оказался прав. С моего места у двери я видел, как старый Роджерс появился из будки и направился в кафе по другую сторону от платформы. Но мы не могли допустить, чтобы он был там слишком долго, поскольку он мог зайти туда только для того, чтобы избавиться от слежки. Продолжая следить за входом, мы спешно глотали напитки, и были рады, увидев, как он вновь появился в дверях.
Вновь Биф вышагивал так, как если бы ступал босиком по горячему полу.
— Слушайте, вы ведь не кролика преследуете, — напомнил я ему. — И я хочу, чтобы вы объяснили мне, что тут происходит.
— Скоро всё сами увидите.
Но прошло целых пять минут, пока произошло вообще хоть что-то. Старый сапожник стоял на обочине около станции, очевидно просматривая улицу, а мы стояли около билетной кассы, наблюдая за ним.
Внезапно Биф сжал мою руку.
— Вот оно, — сказал он. — Что я вам говорил?
— А что вы мне говорили? — спросил я, поскольку ничего такого не припоминал.
А затем понял, что он имел в виду. Длинный синий седан королевских пропорций, — такой, какой можно нанять вместе с шофёром на вечер, если вы, конечно, можете себе это позволить, — остановился у обочины, и старый Роджерс заговорил с водителем.
