Агата Кристи - В 16.50 от Паддингтона
— Как вы подавали силабаб?
— В стеклянных креманках[44], каждому по порции.
— Как насчет остатков?
— Если вы имеете в виду грязную посуду, то все вымыто и убрано.
Доктор застонал.
— Ваше усердие когда-нибудь здорово вас подведет!
— Да, возможно… Я прекрасно вас понимаю, но я же не знала, что так получится, и все вымыла…
— Но хоть что-то же осталось?
— Немного карри, миска стоит в кладовке. Я хотела добавить его в куриный суп. Остался вчерашний грибной суп.., совсем немного. Но ни десерта, ни куриной печенки.
— Ладно, возьму немного карри и супа. А как насчет чатни[45]? Вы ставили на стол чатни?
— Да, в керамическом горшочке.
— Чатни тоже возьму.
Доктор встал.
— Пойду еще раз взгляну на наших страдальцев. Ну как, продержитесь до утра? Подежурите возле них? А к восьми я пришлю медсестру, предварительно устроив ей подробный инструктаж.
— Мне хотелось бы, чтобы вы сказали прямо. Как вы полагаете, это пищевое отравление.., или.., или.., отравление?
— Я уже вам говорил. Врачу полагать не полагается — врач должен быть уверен. Если результаты анализа будут соответствующими, я смогу что-то предпринять. Иначе…
— Иначе? — повторила Люси.
Доктор Куимпер положил руку ей на плечо.
— Особенно присматривайте за двоими, — сказал он. — За Эммой. Я не допущу, чтобы с нею что-нибудь случилось… — В голосе доктора послышалась нескрываемая нежность. — По сути, она еще не начинала жить. На таких, как Эмма Крэкенторп, весь мир держится… Эмма.., гм… Эмма для меня много значит. Я никогда ей об этом не говорил, но скажу. Очень вас прошу — не спускайте с нее глаз.
— Не волнуйтесь, — сказала Люси. — Я вам обещаю.
— И еще за стариком присмотрите. Он, прямо скажем, не самый любимый мой пациент, но раз уж он мой пациент, черта с два я позволю, чтобы его спровадили на тот свет. Спровадили только потому, что кому-то из его нагловатых сынков, а может, и всем троим, не терпится от него избавиться и заполучить его деньги.
Неожиданно в глазах доктора блеснула ироничная улыбка.
— Ну вот! — сказал он. — Я что-то слишком разболтался. Но вы будьте умницей, смотрите в оба и, между прочим, держите язык за зубами.
Инспектор Бэкон был заметно встревожен.
— Мышьяк?
— Да. Он был в карри. Вот, я принес вам эти остатки, чтобы ваш специалист тоже мог проверить. Я сделал анализ того, что взял, — совсем простой, но результат не вызывает сомнений.
— Значит, там у них окопался отравитель?
— Похоже, — сухо сказал доктор Куимпер.
— Вы говорите, отравились все.., кроме этой самой мисс Айлсбэрроу?
— Кроме мисс Айлсбэрроу.
— Что-то подозрительно.
— Какой у нее может быть мотив?
— Может, спятила, — предположил Бэкон. — Такое бывает с виду нормальный человек, а на самом деле мозги, как говорится, набекрень.
— У мисс Айлсбэрроу с мозгами все отлично. Говорю вам как медик. Она совершенно здорова, как вы или я. Если мисс Айлсбэрроу угощает семью карри с мышьяком, значит, у нее должны быть на это причины. Однако она наверняка позаботилась бы о том, чтобы не оказаться единственной, кто не пострадал. То есть поступила бы как любой смышленый преступник — а ума ей не занимать! — съела бы чуть-чуть отравленного карри, а потом изобразила бы, что ей очень худо, куда хуже, чем на самом деле.
— И тогда бы вы не смогли определить…
— Что ей досталось мышьяка меньше, чем другим, — подхватил доктор. — Это действительно сложно установить. Каждый человек реагирует на одну и ту же дозу по-разному. Кто-то более восприимчив, кто-то менее. Вот если пациент умрет, — бодро добавил Куимпер, — тогда, конечно, мы можем довольно точно определить, сколько яда он принял.
— Значит… — Инспектор Бэкон пытался осмыслить ситуацию. — Значит, кто-то сейчас только делает вид, что ему так же плохо, как и остальным, — чтобы избежать подозрений… Так?
— Признаться, я тоже об этом подумал, потому к вам и явился. Ну вот, теперь все в ваших руках. Я оставил в доме медсестру, на которую могу положиться, но она не может быть во всех комнатах сразу. Впрочем, полагаю, смертельной дозы не досталось никому.
— Неужто он просчитался? Я имею в виду, отравитель?
— Нет. На мой взгляд, замысел был несколько иной. Доза была рассчитана так, чтобы все выглядело как пищевое отравление, скажем, грибами. Многие ведь просто панически боятся есть грибы. А потом, очевидно, одному из наших больных станет хуже, и он умрет.
— Потому что ему подсыплют еще одну порцию яда?
Доктор кивнул.
— Именно поэтому я сразу же сообщил вам и прислал в дом опытную медсестру.
— Ей известно про мышьяк?
— Разумеется. И ей, и мисс Айлсбэрроу. Вы, безусловно, и без меня знаете, как действовать дальше, но на вашем месте я бы навестил их и сказал, что они отравились мышьяком. Возможно, это нагонит на убийцу страху, и он не посмеет довести задуманное до конца. Он конечно же все хотел представить как пищевое отравление…
На столе у инспектора зазвонил телефон. Он снял трубку.
— Хорошо. Соедините. — Инспектор повернулся к доктору. — Между прочим, звонит ваша медсестра. Да, слушаю… Что? Серьезное ухудшение?.. Да… Доктор Куимпер сейчас у меня…
Он передал трубку доктору.
— Куимпер слушает… Понимаю… Да.., все правильно. Так и действуйте. Мы сейчас приедем.
Он положил трубку и повернулся к Бэкону.
— Что там такое?
— Альфред, — ответил доктор. — Он умер.
Глава 20
В голосе Креддока слышалось крайнее изумление.
— Альфред! — крикнул он в ухо инспектору. — Неужели Альфред?!
Бэкон чуть отодвинул трубку и спросил:
— Не ожидали?
— Никак не ожидал. По правде говоря, я уже успел записать его в убийцы… — ответил Креддок.
— Да, я слышал, что его признал контролер. Для него все складывалось очень скверно. По всем статьям выходило, что это он.
— М-да… Значит, мы ошиблись, — упавшим голосом отозвался Креддок.
Последовала долгая пауза.
— Но ведь там была медсестра. Как же это она проглядела? — снова заговорил Креддок.
— Ее винить нельзя. Мисс Айлсбэрроу совсем выдохлась и пошла хоть немного вздремнуть. У медсестры на руках оказалось сразу пятеро больных: старик, Эмма, Седрик, Харольд и Альфред. Не могла же она разорваться на части. А тут еще старик поднял шум. Кричал, что умирает. Она пошла его унимать, потом принесла Альфреду чай с глюкозой. Тот выпил — и конец…
— Опять мышьяк?
— Вроде бы. Конечно, могло неожиданно наступить резкое ухудшение, но Куимпер так не считает. И Джонсон с ним согласен.
— Неужели, — с сомнением произнес Креддок, — Альфред и был намеченной жертвой?
