Рональд Нокс - Газовый свет
Обзор книги Рональд Нокс - Газовый свет
Рональд Нокс
«Газовый свет»
Посвящается Сьюзен и Френсису Бейкер. Только пусть он не засиживается над этой книжкой допоздна.
Глава 1
СТРАХОВОЙ ПОЛИС
Говорят, принципы страхования не были секретом для наших англосаксонских предков. Что ж, пусть историки и ломают себе голову, каким образом в тогдашние трудные и смутные времена умудрялись страховать клиента «от пожара, наводнения, грабежа и иных бедствий», тем более что математические расчеты в этой сфере впервые применил еще достославный Ян де Витт.[1] Теперь же, в наши дни, страховые компании подвели под утлую жердочку бытия самую настоящую золотую сетку, а коль скоро жизнь это лотерея, благоразумный гражданин предпочитает встречать ее перипетии в твердой уверенности, что ему есть на что опереться. И если б в те далекие времена сию идею усвоили до конца, кухарка Альфреда, без сомнения, легко примирилась бы с испорченными пирогами, а король Иоанн превосходно возместил бы себе потери, понесенные на заливе Уош. Так возблагодарим же высокий гений человеческого ума, отыскавшего способ укротить для нас море бедствий, и будем добросовестно выплачивать взносы до срока, помеченного на страховом документе, дабы несчастье не застало нас врасплох.
Впрочем, страхование в известном смысле было всего лишь эмпирической наукой — пока на свет не явилась Бесподобная Компания. Человек, застрахованный в Бесподобной, шагает по земле под надежной защитой, а грозные случайности и беды, которые для святого служат источником духовных благ, ему приносят блага материальные. Холодный восточный ветер заодно с простудой сулит ему доход, и брошенная под ноги банановая кожура чревата не просто падением, но внезапным богатством. Фермер-птицевод, оснастивший свои курятники патентованной новинкой Компании — автоматом для подсчета яиц, — никогда не потерпит убытков. Ведь едва несушка откладывает яйцо, оно сразу же мягко падает в специальную прорезь такого счетчика, и если к концу месяца общее количество яиц не достигает некоего среднего уровня, Компания выплачивает — чуть не сказал «выкладывает» — точный денежный эквивалент нехватки. Таким образом, здесь Компания берет на себя функции несушки, но при необходимости она готова заменить и пчелу; вынимая соты из ульев на глазах у ее представителей, вы можете наполнить все пустые ячейки сладким нектаром за счет Компании. Врачи могут застраховаться от избытка пациентов больничной кассы, адвокаты — от недостатка клиентуры. Можно застраховать каждый свой шаг по эту сторону могилы, но щедрость Компании неизмеримо больше, когда речь идет о шаге, который уводит нас в могилу, и многие неколебимо уверены, что если преодолеть определенные практические трудности, то Бесподобная так или этак сумеет устроить им переход в мир иной. Бывало, и шутники потешались над Компанией; дескать, он и взломщика застрахует от кражи поддельных драгоценностей, и священника — от нехватки паствы на вечерне. И вообще, каких только историй не рассказывают — и о клиенте, который, падая в лифтовую шахту, пробормотал «слава Богу!», и о пассажире, который попал в кораблекрушение и был крайне раздосадован прытью спасателей, ведь каждая минута, проведенная в воде, в пробковом поясе, приносила ему ни много ни мало десять фунтов дохода. Вот так Бесподобная, основательно перевернула нашу систему ценностей.
И все же ни одно из начинаний Компании не может соперничать важностью и популярностью с так называемой страховкой на дожитие. Занимаясь организацией похорон, некий титан мысли с болью в сердце наблюдал, сколь сомнителен жребий рода человеческого, заставляющий бизнесмена трудиться в поте лица без всякой уверенности в том, пожнет ли он сам плоды своего усердия или они отойдут наследнику, до которого ему в конце-то концов почти нет дела. Отсюда, разумеется с точки зрения страхового чиновника, следует, что он должен иметь полис, учитывающий обе возможности — безвременную смерть и нежданное долголетие, хотя первую куда щедрее, нежели последнюю. Страховка на дожитие предусматривает очень крупные взносы, это ясно. Но человек платит их с ощущением абсолютной надежности. Если он умрет, не достигнув шестидесяти пяти лет, его состояние будет немедля роздано наследникам и правопреемникам. Если же он благополучно переступит эту критическую черту, то впредь — пока, хоть и с опозданием, не свершится закон природы — станет пенсионером Компании; каждый трепетный его вздох, пусть даже на последней стадии старческого слабоумия, — это деньги, а наследники и правопреемники не будут теперь бессердечно ждать его смертного часа, наоборот, они приложат все силы, прибегнут ко всем средствам, какие знает современная медицина, чтобы помешать его душе расстаться с телом, — ведь это в их интересах. Аннулируются упомянутые преимущества лишь в одном случае: если владелец страхового полиса кончает самоубийством. Но неисповедимы пути людских помыслов — бывает, человек льстится обогатить этаким способом свою родню; вот почему в нижней части полиса зловещая черная длань указует клиенту на статью, гласящую, что при самоубийстве страховые взносы возврату не подлежат.
Стоит ли говорить, что офисы Бесподобной одни из самых фешенебельных в Лондоне. Как видно, те, кто ведет дела в современной — иными словами, американской — манере, считают аксиомой, что процветание фирмы возможно, только если контракты подписываются в хоромах, размерами и пышностью не уступающих Тадж-Махалу. По какой причине — объяснить трудно. В менее легковерные времена мы бы, пожалуй, не преминули задуматься, откуда у них такая прорва денег и почему с нас дерут непомерные взносы — может, они были бы поскромнее, будь амбиции Компании пониже? Кстати говоря, наш стряпчий обитает в ужасных темных комнатушках с вытертыми коврами и вековой паутиной на стенах — ему что же, в голову не приходит, что это убожество отнюдь не внушает доверия? Да ведь и впрямь не приходит. Современная же страховая компания норовит царской пышностью офисов внушить поголовно всем, что капитал ее неисчерпаем. Восточному деспоту с его пристрастием к изысканной роскоши и не снилось то архитектурное великолепие, какое рождает трезвый практичный ум американского дельца. Сарданапал, случись ему завести непринужденную беседу в приемной зале этаких хором, наверняка бы вскричал, что в толк не возьмет, как они этого добились, а Кубла-хан недовольно проворчал бы, что все очень здорово, но неуютно.
Офис Бесподобной — здание с длинными узкими окнами, которые придают ему сходство с египетской гробницей. Постройка, разумеется облицованная белым камнем, выглядит ни много ни мало как символ вечности, и само воспоминание о тех днях, когда она была всего лишь громадным остовом из решетчатых металлических ферм, кажется едва ли не кощунством. Над главным входом помещен большой многофигурный рельеф — если не ошибаюсь, художник изобразил на нем Щедрость, утирающую слезы Вдовству, хотя люди неосведомленные до сих пор уверены, что это Дядя Сэм, обчищающий карманы Британии. Фриз, который опоясывает здание, опять-таки украшен рельефными композициями, с прицелом на то, чтобы зритель призадумался о несчетных опасностях, каковые подстерегают смертного буквально на каждом шагу — тут и дорожная авария с каретой «Скорой помощи», увозящей потерпевших, и кораблекрушение, а вот буйвол яростно бодает охотника, причем на заднем плане крадется настороженный лев. Что до внутреннего убранства, то о нем я не берусь говорить с такой определенностью, поскольку даже те, кому выпала честь быть клиентами Компании, выше пятого этажа никогда не поднимаются. Однако же, по слухам, там есть бильярдная для директоров, которые в нее отнюдь не заглядывают, а в жаркую погоду с аэроплана можно увидеть на крыше клерков, играющих в теннис. Чем они занимаются, когда не играют в теннис, и для чего служат многочисленные помещения на шестом, седьмом и восьмом этажах, невозможно себе представить — воображение отказывает.
