Пьер Сувестр - Пустой гроб
Жюв едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть от радости.
Решительно, беседа их становилась интересной.
Таинственный персонаж, чьи следы он отыскивал, в субботу приехал тайком, а в понедельник — в открытую.
С другой стороны, как раз в понедельник Себастьян Перрон послал Мариуса к крестьянам по фамилии Клеман, воспитывавшим маленького Юбера.
Из всего этого следовало — или, во всяком случае, было на то похоже — что Мариус приехал сначала в субботу, а потом в понедельник.
«Ну и ну! — подумал Жюв. — Почему же, черт возьми, Себастьян Перрон не предупредил меня, что он дважды посылал своего закадычного друга Мариуса в Тилли-сюр-Лизьё и что первый раз тот приехал сюда в субботу, еще до того, как узнали о смерти ребенка?»
— Так вот, — сказал Жюв, — я прибыл по тому же самому делу, речь идет о ребенке, из-за него-то я и рискнул обеспокоить вас, господин мэр.
— Да бросьте вы, какое там беспокойство, — запротестовал мэр.
— Мне хотелось бы знать, — продолжал Жюв, — что вы сами обо всем этом думаете. Ребенок-то ведь умер, а?
Мэр снова снял шляпу и с силой поскреб в голове.
— Может, да, а может, и нет, — сказал он.
Жюв не отступал.
— А не утверждают разве, будто он утонул?
— Так оно и есть, — согласился сэр, — утверждают Это Клеманы так говорят, будто бы он случайно взял да и утонул.
— Хитрецы они, эти Клеманы, — с готовностью отозвался Жюв.
— Да уж, таких поискать, — согласился с ним мэр.
Он многозначительно захихикал, приоткрывая тайные свои мыслишки. Жюв понял, что напал на след.
— Хитрецы-то они хитрецы, — повторил он, — а не подумали, что ведь в здешних краях ни одной лужи не сыщешь и парнишке утонуть негде.
Жюв и в глаза не видел окрестностей Тилли-сюр-Лизьё и говорил наобум, но мэр подтвердил его слова.
— Вот именно, что не сыщешь, — выдавил из себя он, побагровев от душившего его смеха. — Где они, те лужи? Схитрить хотели, Клеманы-то, а об этом и не подумали.
Неожиданно Жозеф вновь напустил на себя серьезный вид.
— Послушайте-ка, — забеспокоился он, — а вам-то что за дело до всех этих историй? Явились тут, болтаем, болтаем, а что вам надобно — никак в толк не возьму.
Жюв равнодушно пожал плечами.
— Мне-то — бросил он. — Да как сказать… Я составляю рапорт. Что до этих Клеманов, я их и не видал никогда… Раз они утверждают, что ребенок утонул, так и доложу — ребенок утонул.
Жюв говорил так беспечно, что мэр успокоился.
— Ясное дело, — сказал он. Но тотчас добавил. — Главное, так это чтобы никому не нагорело. Клеманы доводятся мне кузенами… Мальчишка исчез, но они-то тут ни при чем, все должно быть шито-крыто… Здесь я сам все улажу… А вы, сударь распрекрасный, уладите дело в Париже, договорились?.. Еще по рюмочке кальвадоса, не откажитесь? — предложил мэр.
Не моргнув глазом, Жюв согласился:
— Назвался груздем — полезай в кузов.
— Что верно, то верно, — закивал мэр.
Мужчины снова чокнулись, и Жюв, словно невзначай, сказал:
— Да какие там неприятности!.. Только вот, сдается мне, что тело-то так и не нашли?
Мэр недовольно поморщился.
— Да, черт возьми, в этом-то вся и загвоздка, что тут придумаешь? Может, скажите в Париже, что его растерзали лисицы — их тут пруд пруди.
Жюв в раздумье покачал головой.
— Лисицы? — недоверчиво сказал он. — Вряд ли в это поверят.
Мэр скорчил гримасу.
— Сказать, может, что труп в колодце?
— Гм! — хмыкнул Жюв.
— Или в печи для обжига известняка?
Последнее предложение Жюв счет наиболее приемлемым.
— Печь для обжига известняка — недурная идея. Я возьму ее на заметку, господин мэр, так и напишу: должно быть, мальчик свалился в печь для обжига известняка. Потому труп его никак и не отыскать.
Жюв отпил глоточек кальвадоса, затем задал еще вопрос:
— А Клеманы? Что сказать о Клеманах?
На сей раз мэр выдал себя:
— Клеманы? Лучшие, честнейшие люди. Скажите, что, дескать, огорчены они, не едят, мол, не пьют, да не забудьте указать, что реакционеры они, Клеманы эти… Сам-то я держусь передовых идей. Не хочу я, чтобы Клеманам делали рекламу, а то ведь на выборах…
Жюв жестом успокоил его.
— Все понял, все сделаю.
Тут мэр опять захохотал во все горло.
— Ну и хитры вы, — донеслось сквозь смех.
Жюв скромно потупился.
— Да что там!..
— Но это еще не все, — продолжал мэр, — папаша-то Клеман возьми да и скажи тому господину, что приезжал в понедельник, будто мальчишка исчез утром; маху он дал, в округе ведь все знают, что все не так было. Ко всеобщему интересу в отчете лучше бы изложить все, как было.
Жюв слушал его, затаив дыхание.
— О чем разговор, — согласился он.
Мэр опять поскреб в голове.
— Тогда уж, — выложил он, — пишите, что птенчик упорхнул в субботу. Клеманы поначалу не стали поднимать тревогу, думали, что мальчишка заигрался где-нибудь на ферме с товарищами, ну а уж в воскресенье-то спохватились. Но исчез он все-таки в субботу, об этом все соседи знают.
Жюв согласно кивал:
— Можете не сомневаться, так и укажу в отчете: ребенок исчез в субботу.
Два часа спустя Жюв покидал Тилли-сюр-Лизьё, не забыв прежде заглянуть к Клеманам.
Скорый поезд уносил Жюва в Париж, вид у него был озабоченный, голова гудела.
Каких-нибудь новых подробностей у Клеманов ему узнать не удалось. Собранные сведения были точны, сомневаться в их достоверности не приходилось.
Жюв пришел в уныние.
— Я ехал сюда, — размышлял он, — и думал, что Поль Дро вполне мог бы убить ребенка, а теперь получается, будто это Себастьян Перрон его похитил, похитил ребенка своей любовницы.
Жюв яростно затягивался сигаретой — таков был его способ успокаивать нервы.
— Ни за что не поверю, что малыш Юбер мертв. Держу пари — он прекрасно здравствует.
«Итак, — подумал Жюв, — пора подытожить полученные результаты».
От кучера он узнал, что субботу и понедельник того нанимал один и тот же человек. Личность этого человека, показавшегося вознице столь загадочным, удалось определить с помощью мэра. Это был Мариус, которого послал судья.
В понедельник Мариус явился за ребенком в открытую. Хотя на самом деле он уже приезжал в субботу, но тайком.
В том, что приезжал он тайно, сомневаться не приходилось, ибо о мэре он только навел справки, визита же ему не нанес. Судя по всему, о первой поездке предпочитали помалкивать: Себастьян Перрон, не скрывавший, что отправил Мариуса в Тилли-сюр-Лизьё, о субботе не сказал ни слова.
С другой стороны, ребенок, будто бы утонувший, в действительности утонуть не мог. Мэр сам сказал: в местечке не было ни одной мало-мальски глубокой лужи. Жозеф без обиняков признал, что труп найти не удалось, кое о чем он умолчал, но было видно — история таинственного исчезновения не шла у него из головы и он всеми силами пытался выгородить своих кузенов Клеманов, чьей политической мести, по-видимому, опасался…
