Мики Спиллейн - Поцелуй меня, дьявол
— Идите, не беспокойтесь. Я за ним присмотрю. Спасибо вам огромное за все.
— Ладно… Если я вам понадоблюсь, позвоните вниз.
— Хорошо.
Я в последний раз открыл глаза, и теперь ничто не мешало мне видеть спокойную красоту ее лица. Она улыбалась, и ее руки были заняты моей одеждой. В ее глазах снова появилась какая-то странная мягкость, и она прошептала: «Милый, милый…»
На меня опустился сон. У него было лицо Мики, которое медленно приближалось ко мне, и я улыбался, околдованный жаркими полуоткрытыми губами.
Глава двенадцатая
Сон приносит боль. Вы просыпаетесь, но боль только усиливается, и тогда вы снова засыпаете. Возможно, тело справилось бы с этой грызущей болью, если бы не душевная боль, которая еще сильнее. В голове бесконечной вереницей проносятся мысли, они стучат, скребутся и сверлят мозг, пока он не восстает, но облегчение не приходит. Вокруг вас сжимается кольцо огня, и жаркие языки лижут кожу. Мозг велит, чтобы вы проснулись, но если вы это сделаете, будет только хуже… и вы какое-то время сопротивляетесь, пока ум не побеждает, и тогда наступает пробуждение.
Мне мерещились голоса, и один из них был голос Велды. Она звала меня, но я не мог ответить. Кто-то ее истязал, и я изрыгал безмолвные проклятия, пытаясь сбросить невидимые цепи, приковавшие меня к земле. Она звала меня и кричала от боли, но я не мог ей помочь. Я отчаянно сражался с цепями, пока не выдохся окончательно, и мне оставалось только лежать и слушать, как она умирает.
Я открыл глаза и уставился в темноту, хрипло дыша пересохшим ртом и стараясь отогнать от себя зловещую мысль, что этот сон мог быть реальностью.
Простыня закрывала меня до подбородка, но больше на мне ничего не было. Я осторожно потрогал себя кончиками пальцев и почувствовал, что болезненные места обработаны какой-то ароматической мазью. Моих ноздрей коснулся слабый, но необычно чистый запах аптечного спирта, которого не бывает в природе.
Медленно, чтобы не потревожить утихшую боль, я вытянул руку в сторону и тут же отдернул, неожиданно прикоснувшись к теплому телу. Она почти вскрикнула, резко отодвинулась и села на кровати.
— Тише, Лили. Это только я.
Она судорожно вздохнула и потерла глаза, стряхивая с себя остатки сна.
— Ты… испугал меня, Майк. Извини. — Она улыбнулась, спустила ноги на пол и сунула их в туфли.
Должно быть, ее сны тоже были не из приятных. Она позаботилась обо мне, прилегла рядом, пока я спал, и незаметно для себя заснула. Славная девушка, которая знает, почем фунт лиха, и смертельно боится возврата к прошлому. И я не собирался этому способствовать.
— Который час? — спросил я.
Лили взглянула на часы.
— Начало десятого. Приготовить что-нибудь поесть?
— Куда девался день?
— Ты его проспал. Стонал и разговаривал во сне… Я не хотела тебя будить, Майк. Сварить кофе?
— Я бы не отказался и поесть.
— Хорошо. Я тебя позову. — Губы ее тронула улыбка, приподнявшая один уголок рта. Я медленно ощупал ее глазами. Под моим взглядом она сцепила руки у горла, и в ее лице снова появилась какая-то отрешенность. Улыбка перешла в хмурую гримасу, и она резко повернулась к двери.
У женщин это бывает, подумал я, особенно у красивых. В какой-то момент готовы на все, а через минуту всего боятся.
С кухни доносился стук посуды. Я встал, принял душ, кое-как удалил щетину с лица и влез в чистую одежду. На кухне шипела сковорода, когда я снял трубку и набрал номер Мики Фрайди.
Кто-то сдержанно ответил:
— Квартира мистера Эвелло, — но бруклинский акцент в голосе был не менее заметен, чем полицейская бляха на груди.
— Майк Хаммер. Мне нужна Мики Фрайди, сестра Карла. Она дома?
— Боюсь, что…
— Капитан Чемберс с вами?
Голос на секунду замолк.
— Как, вы сказали, ваше имя?
— Хаммер. Майк Хаммер.
В трубке слышались приглушенные звуки разговора, потом голос сказал:
— Это полиция, Хаммер, что вы хотели?
— Я вам сказал. Мне нужна Фрайди.
— Нам она тоже нужна. Но ее здесь нет.
— А, черт! — выругался я. — Вы там что, в засаде?
— Совершенно верно. Вы не знаете, где она может быть?
— Я знаю, приятель, только то, что ей позарез нужно меня видеть. Как мне связаться с Чемберсом?
— Минуточку. — В трубке снова послышались звуки разговора, приглушенные ладонью на микрофоне. — Вы там еще пробудете какое-то время?
— Я буду ждать.
— Здесь вот сержант говорит, что попытается найти его. Какой у вас телефон?
— Он знает. Скажите ему, чтобы позвонил мне домой.
— Ладно. Если что-нибудь узнаете насчет этой сестренки, сообщите сюда.
— Никаких следов?
— Как в воду канула. Вчера она вернулась сюда из полиции, пробыла пару часов и взяла такси до Манхэттена.
— Она поехала, что встретиться со мной, но меня не было дома. Она оставила мне записку и уехала. Поэтому я и позвонил ей домой.
— Где ее черти носят? Мы по всему городу искали.
— Если она пользуется такси, вы могли вы проследить все ее перемещения с того момента, когда она уехала отсюда.
— Да-да. Я об этом сообщу. — В трубке щелкнуло.
Лили позвала меня на кухню. Я сел за стол, который был накрыт, как в прошлый раз, но мой желудок не радовался этому изобилию. Все, о чем я мог думать, — это еще один пропавший без вести человек, еще одна девушка, схваченная сворой подонков, которые за эти два миллиона, будь они прокляты, готовы убивать, убивать, убивать, пока не получат все до последнего доллара.
Я грохнул кулаком по столу, и у меня изо рта вырвался поток проклятий. Лили стала бледной как полотно и прислонилась спиной к стенке. Я смотрел в пустоту, но она сидела напротив меня, и выражение моего лица заставило ее сжаться в комок.
Ну не совсем же они болваны! Как далеко они пойдут? Ведь их чертова организация достаточно велика, чтобы знать все, вплоть до мелочей. Не полезут же они за товаром сейчас, когда полиция обследует на «Седрике» каждый дюйм! Дело трещит по всем швам, так что им надо ноги уносить, а не вешать на себя лишние статьи.
Лили обошла стол и положила руку мне на плечо.
— Майк…
Я взглянул на нее невидящими глазами.
— Что случилось, Майк?
Я заговорил. Вначале медленно, с трудом выталкивая слова, потом меня прорвало, и я рассказал все. Уже в самом конце я вдруг почувствовал, что проскочил мимо какой-то хитрой уловки, которая буквально валялась под ногами, но я не остановился вовремя, а теперь было поздно. Я клял себя за тупость, но так ничего и не вспомнил.
Была еще одна маленькая второстепенная деталь. Маленькая деталь, о которой мне давно следовало бы подумать.
