Эрл Гарднер - Дело о смертоносной игрушке
Судья Кент нахмурился.
– Процедура, конечно, крайне необычна, – сказал он. – Как судья, я не должен подвергаться никакому внешнему давлению.
– Согласен с вами, – подхватил Селкирк, – но как гражданин, причем имеющий некоторое влияние, я считаю, что ваша главнейшая задача – отправлять правосудие в соответствии не только с буквой, но и с духом этого слова. Я думаю, что бесчеловечно разрешить Перри Мейсону публично выступать в роли фокусника от юстиции, творящего чудеса за счет семилетнего ребенка, которому в результате подобных фокусов будет сломана жизнь. В ваши обязанности, судья Кент, входит следить за соблюдением прав несовершеннолетних, которые, учитывая их нежный возраст, в некотором роде как бы находятся под опекой государства.
Судья Кент снова посмотрел на Гамильтона Бергера.
Окружной прокурор вынул сигару изо рта, выпустил клуб бледно-голубого дыма. По его лицу было видно только то, что он наслаждается запахом хорошей сигары.
Манли Маршалл сидел неподвижно, пытаясь не выказать никаких эмоций.
Поведение Бергера привело судью Кента в раздражение.
– Вам известно что-нибудь по этому поводу, господин окружной прокурор? – спросил судья.
Бергер с минуту изучал кончик сигары, зажав ее двумя пухлыми пальцами своей толстой правой руки. Затем он задумчиво ответил:
– Не стану говорить, будто мне ничего об этом не известно. Я готов заявить, что мы считаем происходящее несколько необычным, мы предпочли бы решать дело, как это принято, в зале суда. И я не собираюсь раскрывать имеющиеся у нас доказательства перед адвокатом защиты здесь и к тому же в частной беседе. Я просто-напросто не намерен предоставлять ему подобное преимущество.
Судья Кент повернулся к Мейсону:
– Вы слышали, что сказал мистер Селкирк?
– Да, слышал.
– В его словах есть доля правды?
– Раз вы спрашиваете об этом, то я отвечу, что доля правды в них есть. Мне хотелось бы задать вопрос мистеру Селкирку.
Мейсон повернулся к банкиру:
– Насколько я могу судить, вы, мистер Селкирк, привязаны к своему внуку?
Выражение лица Селкирка смягчилось на мгновение, затем снова стало суровым.
– Этот мальчик – единственный из рода Селкирков, кто сможет нести дальше наше гордое имя и традиции гордой семьи. Я дорожу этими традициями. Я люблю его и не допущу, чтобы кто-то сломал ему жизнь.
– И вы желали бы, чтобы никто, кроме вас, не имел законного права заниматься его воспитанием и чтобы он постоянно жил у вас?
– Это к делу не относится.
– Я так не считаю, – заявил Мейсон. – Мне хотелось бы, чтобы вы ответили на мой вопрос.
– У вас нет права допрашивать меня! – взорвался Селкирк. – Вы понимаете, что я вас опередил. Вы собирались сделать именно то, что я говорил. Вы намерены устроить представление на заседании сегодня во второй половине дня. Вы планируете провести перекрестный допрос Бартона Дженнингса. Вы собрали достаточно информации о кровавом следе и о пистолете.
– А вам что-нибудь известно о кровавом следе? – судья Кент резко повернулся к Гамильтону Бергеру.
– Да, ваша честь, – кивнул окружной прокурор. – И, если честно, мы считаем, что ни Перри Мейсону, ни Хорасу Селкирку не известны все обстоятельства дела. Мы предпочли бы слушание дела в зале суда, там, где и следует его рассматривать.
Судья побарабанил пальцами по столу, затем поднял глаза на Перри Мейсона.
– Это правда, мистер Мейсон, что Роберту Селкирку позволяли играть с пистолетом?
– Думаю, да.
– Это тот самый пистолет, что приобщен к делу как орудие убийства?
– Да, ваша честь, хотя я и не уверен, что это орудие убийства.
– А я в этом уверен, – вставил Гамильтон Бергер.
– Пока я не готов признать это, – ответил Мейсон.
– Какие у вас доказательства по кровавому следу, мистер Мейсон? – спросил судья.
– О нем мне рассказал один из соседей.
– О кровавом следе?
– Да.
Судья Кент перевел взгляд на Гамильтона Бергера.
– Я считаю, господин окружной прокурор, что суд имеет право быть подробно информированным обо всех известных вам фактах.
– Суд, несомненно, имеет такое право, – хладнокровно согласился Гамильтон Бергер, – но адвокат защиты – нет.
– Что вы хотите этим сказать?
– Я говорю, что нет и одного шанса из ста, что Роберт Селкирк убил своего отца. Это дело рук Норды Эллисон. Мы готовы это немедленно доказать.
– Насколько я понял, у вас есть свидетель, который даст неожиданные показания?
– Есть, но мы не собираемся представлять его раньше времени.
Судья Кент некоторое время раздумывал над словами окружного прокурора, потом повернулся к Хорасу Селкирку:
– Вы разговаривали со своим внуком, мистер Селкирк?
– Естественно.
– Вы искренне верите, что семилетний Роберт убил своего отца?
– Я уверен в этом.
– Хорошо. Привезите сюда своего внука, не давая ему знать, в чем дело. Я переговорю с ним во время обеденного перерыва. Признаю, что подобная процедура крайне необычна, но, пока я не получу дополнительных фактов, я не могу допустить, чтобы в зале суда было заявлено, что семилетний мальчик, хоть и непреднамеренно, убил своего отца. Не исключено, что я буду просить представителей обеих сторон пойти на определенные соглашения, но прежде я намерен переговорить с мальчиком. Сколько времени нужно, чтобы доставить его сюда?
– Пятнадцать минут, – ответил Селкирк. – Вы разрешите воспользоваться вашим телефоном?
– Пожалуйста.
Хорас Селкирк подошел к аппарату, поднял трубку и попросил городскую линию. Затем он набрал номер.
Манли Маршалл наклонился вперед, чтобы что-то прошептать Гамильтону Бергеру, но окружной прокурор поднял левую руку, призывая своего помощника к молчанию. Сам Гамильтон Бергер – на редкость крупный мужчина, – казалось, интересовался только своей превосходной сигарой.
– Говорит Хорас Селкирк, – сказал в трубку банкир. – Как там женщина и мальчик, за которыми вы следите? Они в соседней комнате? Хорошо. Привезите их в здание суда, в кабинет судьи Хоумера Ф. Кента. Немедленно… Я сказал, привезите их сюда… Хорошо, если они не захотят приехать добровольно, мы пришлем полицейского, но я не желаю терять время. Они должны оказаться здесь через пятнадцать минут. Передайте им, что за ними послал судья.
– Постойте, – перебил Кент. – Я не издавал никаких постановлений! Я…
– Не волнуйтесь, – ответил Хорас Селкирк. – Они приедут сюда. Эта женщина нанята мной и должна делать то, что я ей велю. Я отдаю ей приказания.
Судья Кент взглянул на часы.
– Вы считаете, что они приедут через пятнадцать минут?
– Уверен.
– В таком случае я заканчиваю совещание. Мне еще надо сходить в буфет и перекусить. Я вернусь ровно через двадцать минут, хотя нет, через двадцать пять. К этому времени, господа, я рассчитываю увидеть вас здесь. Когда появится юный Роберт Селкирк, я сам буду задавать ему вопросы и не хочу, чтобы кто-то из вас перебивал меня. Мне не нужны ни комментарии, ни советы ни одной из сторон. Я буду интересоваться у ребенка самыми разными вещами, и, как вы понимаете, я не желаю, чтобы ребенок догадался о предмете разговора. Но мне необходимо выяснить, что случилось на самом деле и что мальчик об этом знает.
