Эрл Гарднер - Дело о смертоносной игрушке
К Норде Эллисон подошла одетая в полицейскую форму женщина-конвоир.
– Подумайте насчет билета, – обратился Мейсон к своей клиентке. – Что-то здесь странное, должно же быть какое-то объяснение… Постойте! Вы приехали с чемоданом?
– Да.
– Вы сдавали его в багаж?
– Да.
– Авиакомпании иногда подклеивают багажную квитанцию к внутренней части билета. Как было в вашем случае?
– Ну… кажется, именно так.
– А когда вы прилетели в Лос-Анджелес, вас встречали Лоррейн Дженнингс с мужем?
– Да.
– Значит, вы дали Бартону Дженнингсу багажную квитанцию, чтобы он взял ваш чемодан?
– Не Бартону Дженнингсу, – поправила она, – а Лоррейн. Бартон, насколько я помню, направился к машине, а Лоррейн попросила у меня квитанцию. Кажется, я оторвала ее от билета и протянула ей… а может, она взяла ее вместе с корешком билета… Не помню.
– Пожалуйста, обдумайте все на досуге как следует. Корешок билета каким-то образом оказался у Мервина Селкирка. Вам придется давать показания и рассказать, как это произошло.
– Но я действительно не помню, мистер Мейсон. У меня впечатление, что я оторвала багажную квитанцию, а корешок билета оставила в сумочке. Я… по-моему, так оно и было.
– Послушайте, – сердито сказал Мейсон. – В таком деле не должно быть неопределенности. Если вы вообще ничего не помните об этом, то я попытаюсь убедить судью Кента, что вы вручили корешок Бартону Дженнингсу, чтобы он забрал ваш чемодан, и тогда пусть Бартон Дженнингс объясняет, что случилось с этим корешком: потерял он его, выбросил или опустил в карман. Однако…
– Нет, – перебила Норда Эллисон уверенно. – Чем больше я думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь, что я оторвала багажную квитанцию и протянула ее Лоррейн Дженнингс. Ее муж отправился к машине, а Лоррейн занялась моим багажом. Я помню, что она стояла рядом с моим чемоданом, когда подъехал Бартон Дженнингс на машине. Носильщик донес чемодан до машины, а Дженнингс дал ему на чай. Я положила корешок билета к себе в сумочку.
– Ладно, еще раз обдумайте все во время перерыва, – велел Мейсон. – Мне нужно идти к судье Кенту. Не знаю, что он задумал. Наверное, произошло что-то важное, иначе он не стал бы вызывать нас с заместителем прокурора на подобное совещание.
Глава 15
Мейсон толкнул дверь кабинета судьи Кента и вошел.
Манли Маршалл стоял у окна. Судья Кент сидел за своим огромным письменным столом. Справа от него расположился Хорас Ливермор Селкирк.
– Проходите, мистер Мейсон, – пригласил судья Кент. – Садитесь. И вы, мистер Маршалл. Мое внимание было привлечено к определенному аспекту этого дела, который, как я считаю, требует обсуждения узким кругом участников, причем без фиксирования в протоколе.
Мейсон опустился на стул. Манли Маршалл последовал его примеру.
Судья Кент посмотрел на часы.
– Я позвонил окружному прокурору, мистеру Гамильтону Бергеру, и попросил его также присутствовать во время нашей беседы. Он скоро должен приехать…
Дверь распахнулась, и на пороге появился запыхавшийся Гамильтон Бергер.
– Добрый день, судья Кент, – поздоровался он.
– Добрый день, мистер Бергер. Вы знакомы с мистером Хорасом Ливермором Селкирком?
Селкирк встал со стула и протянул руку окружному прокурору.
– Очень рад, мистер Бергер.
– Мне прежде не доводилось лично встречаться с мистером Селкирком, – Бергер, пожимая руку банкиру, просиял широчайшей из своих улыбок, – но я много раз видел его на различных презентациях, слышал его выступление на одном из банкетов. Как поживаете, мистер Селкирк? Очень рад познакомиться. Очень рад.
– Садитесь, господа, – предложил судья Кент. – У мистера Селкирка имеется важная информация по поводу рассматриваемого нами дела. Обстоятельства таковы, что я посчитал необходимым выслушать то, что намерен сказать мистер Селкирк, не в полном зале суда. Я думаю, вы согласитесь, что журналистам не нужно знать, о чем здесь будет говориться.
Бергер кивнул Перри Мейсону и сел. Хорас Селкирк откашлялся.
– Насколько вам известно, господа, я – отец Мервина Селкирка, жертвы преступления, о котором идет речь на слушании. Я также прихожусь дедом Роберту Селкирку, семилетнему сыну Мервина. В настоящий момент Роберт – последний из рода Селкирков. Мервин был моим единственным сыном, а Роберт – его единственный ребенок.
Последовало молчание.
– При сложившихся обстоятельствах, – продолжал Хорас Селкирк, – Роберт – мой единственный наследник. Мать Роберта развелась с моим сыном, Мервином Селкирком, и вышла замуж за Бартона Дженнингса. Я считаю эту женщину изворотливой, беспринципной и коварной. Она знает, что, скорее всего, я умру прежде, чем Роберт достигнет совершеннолетия. Она также понимает, что, как единственный законный опекун Роберта, она получит определенные прерогативы и преимущества и, более того, играя на симпатиях Роберта и его естественной любви к матери, в результате получит и материальные блага, независимо от тех мер, которые я приму, чтобы оградить от нее свое имущество. Я, конечно, в состоянии не дать ей запустить лапы в мои богатства, но Роберт впечатлительный мальчик, а его привязанности очень сильны.
Судья Кент нахмурился.
– Какое это имеет отношение к слушаемому делу, мистер Селкирк? – спросил он. – Я, естественно, сочувственно отношусь к вашему положению. Вы трагически потеряли единственного сына. Вы пережили сильнейшее потрясение. Однако мне кажется, что упомянутые вами факты не имеют отношения к настоящему судебному процессу.
– Увы, они имеют к нему самое прямое отношение, – холодно ответил Хорас Селкирк. – Мой внук Роберт убил своего отца, Мервина Селкирка.
– Что?! – закричал Гамильтон Бергер, приподнимаясь со стула.
Судья Кент наклонился вперед, внимательно ловя каждое слово.
– Я прекрасно знаю, о чем говорю, – продолжал Хорас Селкирк. – Перри Мейсон также понимает ситуацию. И мистер Перри Мейсон намерен спасти свою клиентку, в последний момент показав, что случилось на самом деле. Я считаю, что в интересах справедливости нельзя допустить, чтобы мистер Мейсон впутал в это дело моего внука и таким образом навечно оставил пятно на имени мальчика.
– Вы утверждаете, что Роберт убил своего отца? – уточнил судья Кент.
– Роберт Селкирк стал инструментом, избранным Лоррейн Дженнингс, чтобы избавиться от моего сына, – утвердительно произнес Хорас Селкирк. – При разделе имущества во время развода ей досталась определенная собственность, а после смерти Мервина она получает не только дополнительное имущество, но и Роберту переходит немалая сумма денег и недвижимость. Она единственный опекун Роберта и, следовательно, имеет право управлять имуществом и деньгами Роберта до достижения им совершеннолетия.
