Джемма О’Коннор - В поисках прошлого
Отступление 8
Она проводила меня до самого коттеджа. Теперь уже не было никакого смысла таиться, так что мы пошли прямо к дому. В переулке с нами разминулся какой-то старик. «Прекрасный вечер, слава Богу», — сообщил он, прикоснувшись рукой к шляпе, словно был с нами знаком. Я оглянулся через плечо и увидел, что он тоже оглянулся на нас.
— Кто это? — спросил я у Шэй.
— Кто?
— Да этот старикан, который только что прошел мимо.
— А я и не заметила. — Она оглянулась, но его уже не было видно.
— Он вроде как знает тебя, — заметил я.
— Ну, этот хренов остров не так уж велик, так что, надо думать, знает. А какая разница?
После чего мы почти не разговаривали. У меня вдруг заболел живот. Может, это было следствие того, что я переел жаркого, но больше походило на предчувствие беды.
— Зайдешь? — спросил я возле задней двери.
— Нет, лучше я сразу назад, а то она еще разыскивать меня пойдет. — Шэй захихикала. — Мэрилин всегда предполагает худшее.
— Да на минутку!
Мы набросились друг на друга, еще не успев войти внутрь.
— Мне пора, — говорила она всякий раз, когда мы размыкали объятия, чтобы вдохнуть воздуху. Я очень хотел ее, но меня одолевали всякие страхи и предчувствия. Что она уйдет и больше никогда не вернется ко мне, узнав все, что ей готова рассказать Мэрилин. Или если даже и вернется, то я все равно своего не получу. Или, если даже и получу, ей это не понравится. Слишком уж здесь сыро и воняет. Никакой романтики. Мне нужно было не просто быстренько перепихнуться, но я боялся, что Шэй сочтет меня глупым и неуклюжим сопляком. Неумехой. Я страстно желал, чтобы она крепко прижалась ко мне, чтобы любила меня, а больше всего мне хотелось рассказать ей о себе все, что я еще не рассказал. При этом я понимал, что молчал слишком долго. В голове все смешалось, я не имел понятия, с чего начать. Хотелось просто умереть. Я не представлял, что ей наговорит Мэрилин и о чем сама Шэй уже догадалась на основании тех скудных сведений, которые я ей сообщил.
Времени, чтобы подготовить ее, у меня не было, так что я не стал даже пытаться.
— Завтра придешь? — спросил я.
Она отодвинулась от меня и засмеялась.
— Потому что сейчас уже времени нет, да? — уточнила она достаточно жестко. Но выглядела при этом как розовый бутон.
Я схватил ее и притянул к себе:
— Послушай, Шэй. Есть вещи, о которых я тебе не говорил. Не те, о которых я знаю, нет, это то, о чем я догадался, до чего сам додумался.
— Тетки боишься, да? — шепотом спросила она. — Не стоит, Мэрилин — нормальная баба.
— Правда? Она меня пугает немного. Да и я ей не особенно понравился, так ведь?
Она фыркнула:
— Дело не в том, как тебя на самом деле зовут, а в том, что ты собой представляешь. Здоровенный волосатый мужик — угроза моей добродетели.
— Ну, в этом смысле она совершенно права. — Я поцеловал ее в кончик носа. — Обещай, что придешь.
Шэй выпрямилась и одернула одежду.
— Обещаю.
— Что бы ни случилось?
— А что может случиться? — Она прыснула. — Не подгоняй фортуну, Суини. — Отворила дверь и выглянула наружу. — Горизонт чист, — шепотом сообщила она, потом оглянулась на меня через плечо: — Тебе не нравится, что она знает, кто ты такой, так, что ли, Гил? Не понравилось, что она назвала тебя Суини. — С этими словами Шэй рванула прочь.
Я долго сидел в темноте, перебирая в уме все, что сегодня произошло. Думал про дом тетки Мэрилин, сад. В тот момент, когда я стоял в воде и смотрел на это, в голове что-то щелкнуло, но, как обычно, я никак не мог прийти к правильному заключению. Видимо, потому, что я уже привык отключать сознание от того фрагмента своего прошлого, что грозил вот-вот вырваться наружу. Теперь же я заставил себя открыть все двери и впустить всех призраков. Одиночное заключение в этом сыром коттедже подходило для этого лучше всего. Я улегся на кровать и выбросил из головы все лишнее — особенно Шэй, — после чего открыл шлюзы для воспоминаний.
Пару часов спустя я снова встал. Было темно, и я никак не мог унять дрожь. Дело было не во внешнем холоде, казалось, у меня все заледенело внутри, а не только снаружи. Остальное меня как бы не касалось. Одевшись потеплее, я выбрался наружу, в ночь. На этот раз пошел по широкой дороге к старому слипу. Это был долгий путь, в обход, но я считал, что мне надо двигаться именно так. И шел как на автопилоте.
Сначала ночь казалась непроницаемо темной. Но когда я прошел около мили, облака разошлись, и показалась бледная половинка луны. Живые изгороди под ветром шуршали и скрипели просто оглушающе. И угрожающе. Чем ближе я подходил к старому слипу, тем больше мне казалось, что я иду по своим старым следам. Правда, никак не мог точно вспомнить, что ходил когда-то по этим узким тропинкам. Может, приезжал на машине, но никогда — ночью. К тому же я был сейчас полумертвый от страха.
Небо наконец расчистилось, ветер стих. Я сел на перевернутую лодку Салливанов, глядя, как волны мягко шлепают о берег, и некоторое время набирался смелости. Все вокруг стало незнакомым: слишком много изгородей, слишком много отсветов из окон домов. Тем не менее днем, когда мы с Шэй забрались в сад возле «Олд Корн Стор», я уже знал, что бывал здесь раньше. Ночью. Но не смог вспомнить, как попал туда и зачем. Когда я поднялся на ноги и огляделся, взошла луна.
И тут внезапно маленький Гил восьми лет от роду материализовался. Вот он сидит на заднем сиденье «рейнджровера», прижав бледное личико к окну. Дверца машины распахнута, водительское сиденье пусто. Он перебирается на него, потом вылезает из машины и озирается вокруг. Одной рукой держится за бок. По лицу его течет кровь… Тут видение пропало.
Я медленно спустился по галечному склону к реке и, держась у самого берега, пробрался через два сада и дошел до границы участка, на котором стоял «Олд Корн Стор». Продрался сквозь живую изгородь и скрючился в тени. Высокая крыша здания четко выделялась на фоне неба, я осмотрел ее и медленно опустил взгляд вниз. На занавесках, закрывавших большие застекленные двери, плясали отблески от экрана телевизора.
Тишина. Вот маленький Гил и вернулся в прошлое. Свет, падающий из дома, освещает почти весь сад, спускающийся вниз, весь склон, занятый лужайкой. Возле распахнутой застекленной двери стоит стол, рядом скамейка. На столе бутылка. Глаза мои скользят то вверх, то вниз, высматривая, выискивая, и вдруг я замечаю тени темных фигур, прячущихся в кустах по обе стороны дома. Я плохо их различаю, но чувствую, что они там. Мое внимание привлекает слабый отблеск, мелькнувший чуть дальше от того места, где я стою. Там движется, шурша листьями, что-то большое и темное — не около земли, но выше, гораздо выше моей головы. Я вижу, как шевелятся ветви, а потом все замирает.
