Агата Кристи - Убийство в Восточном экспрессе
— Почему бы и нет, если вы ни в чем не виноваты?
— Виновата не виновата… Да дело вовсе не в этом, а в огласке! До сих пор, мсье Пуаро, мне везло. У меня была хорошо оплачиваемая, приятная работа. И я не хотела рисковать своим положением без всякой необходимости.
— Осмелюсь предположить, мадемуазель, что мне лучше судить, была в том необходимость или нет.
Она пожала плечами.
— Например, вы могли бы помочь мне опознать некоторых людей.
— Кого вы имеете в виду?
— Возможно ли, мадемуазель, чтобы вы не узнали в графине Андрени вашу ученицу, младшую сестру миссис Армстронг?
— В графине Андрени? Нет, не узнала, — она покачала головой. — Хотите — верьте, хотите — нет, но я действительно ее не узнала. Видите ли, тогда она была еще подростком. С тех пор прошло больше трех лет. Это правда, что графиня мне кого-то напомнила, но кого, я не могла вспомнить. И потом у нее такая экзотическая внешность, что я ни за что на свете не признала бы в ней ту американскую школьницу. Правда, я взглянула на нее лишь мельком, когда она вошла в ресторан. К тому же я больше внимания обратила на то, как она одета, чем на ее лицо, улыбка тронула ее губы. — С женщинами это случается. А потом… Потом мне было не до нее.
— Вы не откроете мне вашу тайну, мадемуазель? — мягко, но настойчиво сказал Пуаро.
— Я не могу. Не могу, — еле слышно сказала она. И вдруг закрыла лицо руками и, уронив голову на стол, зарыдала так, будто у нее разрывается сердце.
Полковник вскочил, неловко наклонился к девушке:
— Я… э-э… послушайте… — Он запнулся и, повернувшись, метнул свирепый взгляд на Пуаро: — Я вас сотру в порошок, грязный вы человечишка.
— Мсье! — возмутился мсье Бук.
Арбэтнот повернулся к девушке:
— Мэри, ради Бога…
Она встала:
— Пустяки. Я успокоилась. Я вам больше не нужна, мсье Пуаро? Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. О Господи, я веду себя как последняя идиотка! — и выбежала из вагона. Арбэтнот последовал за ней не сразу.
— Мисс Дебенхэм не имеет никакого отношения к этому делу, решительно никакого, слышите? — накинулся он на Пуаро. — Если вы будете ее преследовать, вам придется иметь дело со мной, он поспешил вслед за девушкой и, гордо подняв голову, вышел из вагона.
— Люблю смотреть, как англичане сердятся, — сказал Пуаро. — Они такие забавные! Когда они гневаются, они перестают выбирать выражения.
Но мсье Бука не интересовали эмоциональные реакции англичан. Он был полон восхищения своим другом.
— Друг мой, вы неподражаемы! — восклицал он. — Еще одна потрясающая догадка. Это просто невероятно!
— Уму непостижимо! — восхищался доктор Константин.
— На сей раз это не моя заслуга. Мне и не пришлось догадываться: графиня Андрени сама рассказала мне практически все.
— Каким образом? Не может быть!
— Помните, я просил графиню описать ее гувернантку или компаньонку? Я уже решил для себя, что, если Мэри Дебенхэм причастна к делу Армстронгов, она должна была фигурировать в этом доме скорее всего в таком качестве.
— Пусть так, но ведь графиня Андрени описала вам женщину, ничем не напоминающую мисс Дебенхэм.
— Вот именно. Рослую, рыжеволосую женщину, средних лет словом, до того не похожую на мисс Дебенхэм, что это уже само по себе весьма знаменательно. А потом ей потребовалось срочно придумать фамилию этой гувернантке, и тут она окончательно выдала себя благодаря подсознательной ассоциации. Она, как вы помните, назвала фамилию Фрибоди.
— Ну и что?
— Так вот, вы этого можете и не знать, но в Лондоне есть магазин, до недавних пор называвшийся «Дебенхэм и Фрибоди». В голове графини крутится фамилия Дебенхэм, она лихорадочно подыскивает другую фамилию, и естественно, что первая фамилия, которая приходит ей на ум, — Фрибоди. Тогда мне все стало ясно.
— Итак, она снова нам солгала? Почему она это сделала?
— Опять-таки из верности друзьям, очевидно. Должен сказать, что это усложняет все дело.
— Ну и ну! — вскипел мсье Бук. — Неужели здесь все лгут?
— А вот это, — сказал Пуаро, — мы сейчас узнаем.
Глава восьмая
Новые удивительные открытия
— Теперь меня уже ничем не удивишь, — сказал мсье Бук. — Абсолютно ничем. Даже если все пассажиры поезда окажутся чадами и домочадцами Армстронгов, я и то нисколько не удивлюсь.
— Весьма глубокое замечание, — сказал Пуаро. — А вам бы хотелось услышать, что может нам сообщить итальянец — самый, по вашему мнению, подозрительный пассажир?
— Вы собираетесь преподнести нам еще одну из своих знаменитых догадок?
— Вы не ошиблись.
— Поистине просто сверхъестественное дело, — сказал доктор Константин.
— Ничуть, вполне естественное.
Мсье Бук в комическом отчаянии развел руками:
— Ну если уж оно кажется вам естественным, друг мой…
Он осекся: Пуаро попросил официанта пригласить Антонио Фоскарелли.
Огромный итальянец с настороженным видом вошел в вагон. Он озирался, как затравленный зверь.
— Что вам от меня нужно? — сказал он. — Я уже все сказал… Слышите — все! — и он ударил кулаком по столу.
— Нет, вы сказали нам далеко не все! — решительно оборвал его Пуаро. — Вы не сказали правды!
— Правды? — итальянец кинул на Пуаро встревоженный взгляд. Он сразу сник, присмирел.
— Вот именно. Не исключено, что она мне и без того известна. Но если вы поговорите со мной начистоту, это сослужит вам добрую службу.
— Вы разговариваете точь-в-точь как американская полиция. От них только и слышишь: «Выкладывай все начистоту, выкладывай все начистоту», — знакомая музыка.
— Вот как, значит, вы уже имели дело с нью-йоркской полицией?
— Нет, нет, что вы! Им не удалось найти никаких улик против меня, хотя, видит Бог, они очень старались.
— Вы имеете в виду дело Армстронгов, не так ли? — спросил Пуаро спокойно. — Вы служили у них шофером?
Его глаза встретились с глазами итальянца. С Фоскарелли бахвальство как рукой сняло — казалось, из него выпустили весь воздух.
— Если вы и так все знаете, зачем спрашивать меня?
— Почему вы солгали нам сегодня утром?
— Из деловых соображений. Кроме того, я не доверяю югославской полиции. Они ненавидят итальянцев. От них справедливости не жди.
— А может быть, как раз наоборот, вы получили бы по справедливости?
— Нет, нет, я не имею никакого отношения к вчерашнему убийству. Я не выходил из купе. Зануда англичанин подтвердит мои слова. Я не убивал этого мерзавца Рэтчетта. У вас нет никаких улик против меня.
Пуаро, писавший что-то на клочке бумаги, поднял глаза и спокойно сказал:
— Отлично. Вы можете идти.
