Уинстон Грэхем - Энджелл, Перл и Маленький Божок
Двенадцатого августа, понедельник, Перл весь день провела за покупками. Она любила тратить деньги, однако полученное воспитание и ее собственный характер не позволяли ей сорить деньгами попусту. Она покупала экономно, разумно и знала цену вещам. Около половины шестого она приплелась домой в состоянии счастливого блаженства и с болью в ногах от усталости, нагруженная пакетами, многие покупки должны были прислать потом. Принимая ванну, она услышала, как пришел Уилфред. Она раздумывала, стоит ли рассказать ему о покупках и можно ли рассчитывать на его интерес и понимание. Ей хотелось с кем-нибудь поделиться, и он казался ей подходящим человеком. Энджелл не слишком возражал, когда она тратила свои деньги, которые все равно считал для себя потерянными, но он почти не проявлял интереса к ее нарядам. Он просто мало интересовался вещами, не касавшимися его лично. Перл чувствовала, что пора попытаться осторожно вывести его из этого состояния. Она понимала всю серьезность этой задачи: он был старым холостяком с глубоко укоренившимися привычками и безжалостным эгоистом. Но при этом она трезво оценивала и свое умение терпеливо и настойчиво добиваться своего.
Она только вылезла из ванны, когда в дверь позвонили, и она замерла с флаконом талька в руках, прислушиваясь. Уилфред с самого начала ясно дал понять, что не привык сам открывать дверь; но поскольку он находился внизу, а она наверху, она ждала, что последует дальше. Ничего не последовало, и звонок раздался снова. Она сняла купальную шапочку, вытерлась, встряхнула волосами, сунула ноги в туфли без задников, надела бледно-голубой шелковый халат, купленный ею в Париже в дорогом магазине, и спустилась вниз.
В дверях стоял Маленький Божок. Она чуть не пошатнулась, вздрогнув от неожиданности.
— Что вам нужно?
Синяя униформа, подтянутый, аккуратный. Черная пышная шевелюра приглажена, лицо сдержанное, бесстрастное. Сияющая безупречная кожа. Он дотронулся до козырька своей фуражки.
— Прошу извинения, мадам, мистер Энджелл дома?
— Убирайтесь! — она хотела закрыть перед ним дверь.
— У меня поручение к мистеру Энджеллу. Он просил меня зайти, понимаете?
— Убирайтесь!
— Как только передам ему поручение. Я принес одно известие, о котором он меня просил. У меня к нему поручение.
— Зачем вы сюда явились? Когда вы, наконец, оставите меня в покое?
— Что вы! Честное слово, я и не думал, что вас здесь увижу.
— Это ложь! Вы пришли…
— Я пришел повидать мистера Энджелла. Дело важное! Разрешите мне войти.
Она приоткрыла дверь еще немного, спряталась за ней, потому что его глаза, не такие бесстрастные, как лицо, оглядывали ее с ног до головы.
— Что за поручение?
— Оно касается леди Воспер. Я ее шофер. Давно у нее работаю. Это на ее машине мы с вами катались. Мистер Энджелл ее адвокат. Он просил меня выполнить одно поручение.
Незаметным образом он уже проник в дверь и оказался почти рядом. При закрытой двери в холле сделалось темно. Это было единственное темное помещение во всем доме, и даже покрашенные белой краской стены не делали его светлым.
— Вы теперь, как видно, стали миссис Энджелл. Я слыхал, вы вышли замуж. Я заходил к вашим, спрашивал о вас…
— Да, и швырнули цветочный горшок в окно!
— Какая подлая ложь! Когда я уходил, там за машиной прятались какие-то сопляки. Наверное, это они…
— Наверное, это они.
— Ну зачем язвите? Я не сделал вам ничего дурного, разве что один раз напугал. Прошу вас, не выдавайте меня, а то я потеряю работу! Я пришел повидать вашего мужа, мистера Энджелла. Я ведь не с вами пришел повидаться. Не моя вина, что вы тут оказались.
— Нет, вашей вины нет ни в чем.
— Вы, видно, думаете, я нанес вам оскорбление тем, что по уши в вас влюбился. А я влюбился в вас, вы это знаете. Я бы… да я бы пошел ради вас на убийство, стоило вам только пожелать, это точно. Вот каким простачком я оказался. Но теперь этому конец. Вы вышли замуж. Такие-то дела.
— Да, я вышла замуж.
— И надеюсь, счастливы?
— Очень счастлива, спасибо.
— Что ж, это колоссально! Наверное, имеете теперь собственную дорогую машину?
— Нет, между прочим, машины у нас нет.
— Да, но особнячок у вас, что надо. Надеюсь, вы будете счастливы.
— Спасибо. Я сейчас позову мужа.
— А вы по-прежнему экстра-класс, Перл, для меня. Сногсшибательная женщина. Честно. Смотреть на вас и то…
— Вы снова начинаете…
— Нет, нет. Ладно, ладно. Сдаюсь. Я пришел повидать мистера Энджелла. Верно? У меня к нему поручение, вот и все. Клянусь.
Она оставила его в холле — смуглая кожа, упругие подвижные мускулы, горящие глаза.
В этот вечер за обедом Перл спросила:
— Зачем он приходил — этот шофер леди Воспер?
— Что? А, шофер. У него было ко мне одно поручение. Леди Воспер снова сильно заболела, но теперь чувствует себя лучше.
— Разве она не могла вам позвонить?
— Гм? Нет. Это дело сугубо личное.
— У вас личные дела с Годфри Воспером?
— С кем?
— С Годфри Воспером, шофером.
— Его зовут Годфри Браун. Нет, разумеется, не с ним. Какие у меня могут быть с ним дела?
Перл повертела в руках старинную серебряную вилку, так что на ней заиграли блики света.
— Вы знаете, я была с ним раньше знакома.
— С Годфри Брауном? Когда?
— Я раза два встречала его, до того как мы поженились.
— Я этого не знал, — Энджелл посмотрел через стол на свою жену, но его удивленный и неодобрительный взгляд встретился с ее, в котором светилась искренность.
— Весьма неприятно. Значит, вы встречались? Когда и где это было?
— О, на танцах. И еще дважды после этого. Но мы с ним не дружили. Мне он не нравился.
— Рад слышать, что вы не дружили.
— Он мне не нравился, — повторила она.
Уилфред, избавленный от необходимости критиковать ее вкус, принялся рассуждать более беспристрастно.
— Я, правда, не вижу в нем ничего такого, что может вызвать неприязнь. В определенном смысле его можно даже назвать интересным.
— Я бы не хотела, чтобы он снова сюда приходил, Уилфред.
— Что? Не хотите ли вы сказать, что он вел себя с вами дерзко?
— Сегодня нет. Сегодня он был тише воды. Но я…
— Разумеется, теперь, когда вы стали моей женой, вам неудобно встречать своих прежних знакомых. Шофер леди Воспер… Неприятно. А вы знали, что он работает шофером?
— Конечно, нет. Я думала — он боксер.
— Так оно и есть — или так утверждает леди Воспер. Но это только по совместительству.
Наступило молчание. Она не уложила волосы, как делала обычно, и они падали ей на плечи тяжелыми пышными прядями. Ее глаза сияли, щеки горели. На ней было платье, которое она только сегодня купила, хотя он лишь сейчас заметил, и оно отвлекло его от шестой бараньей отбивной, за которую он принялся. Платье было из какой-то мягкой серой материи, наподобие шифона, весьма, весьма легкой, с открытыми плечами и бретельками и множеством мелких складочек, ниспадающих от груди до подола. Материя показалась ему чересчур легкой и прозрачной, и, на его взгляд, не подходящей для обеденного туалета.
