Фергюс Хьюм - Безмолвный дом
– «Алиби» – очень неприятное слово, господин Дензил, – заметил доктор Джорс, внимательно посмотрев на посетителя.
– Возможно… Но оно – единственное, которое тут уместно.
– А я-то решил, что он обратился ко мне, чтобы решить какой-то спор.
– Граф Ферручи достаточно умен, – согласился Люциан. – Видимо, он не хотел, чтобы вы слишком много знали об этом деле.
– Гм-м! Возможно, я и так знаю больше, чем вы думаете, мистер Дензил.
– Что вы имеете в виду? – резко спросил Люциан.
– Успокойтесь, господин Дензил, успокойтесь, – махнул рукой доктор. – Я все вам объясню. Вы знаете, зачем я ездил в Италию?
– Нет, даже не догадываюсь… Что вас связывает с синьором Ферручи? – спросил Люциан, вспомнив свой последний разговор с Гордоном Линком.
– Ага, – спокойно пробормотал Джорс. – Вы, как я вижу, занимаетесь самостоятельным расследованием. Но вы движетесь не в ту сторону. Я ездил в Италию один. Ферручи я оставил в Париже, а сам отправился во Флоренцию, чтобы выяснить истинный характер этого человека.
– Но зачем вам-то все это, доктор?
– Потому что у меня было одно дело с нашим общим другом графом, и я оказался не слишком доволен тем, как все идет. Кроме того, подозрений мне прибавил наш последний разговор. Во Флоренции я узнал достаточно, чтобы убедиться, что граф нехороший человек и что с ним не стоит иметь никаких дел. Вернувшись, я собирался обратиться с этой информацией к вам, господин Дензил. К сожалению, я подхватил во Флоренции лихорадку и два месяца провалялся в постели.
– Очень жаль, – проговорил Люциан. Он с самого начала заметил, что у доктора болезненный вид. – Но почему вы не послали мне письмо?
– Мне было необходимо увидеть вас лично, господин Дензил. Я собирался написать, но всякий раз откладывал из-за неотложных дел, которые накопились за время моего отсутствия и болезни. Однако ваш приезд избавил меня от этой неприятности. Теперь я могу рассказать вам все о Ферручи, если, конечно, вы пожелаете.
– Непременно, доктор. Но прежде всего скажите: подтверждаете ли вы его алиби?
– Да. В самом деле той ночью граф Ферручи был моим гостем и оставался здесь до утра следующего дня.
– А когда он приехал?
– Приблизительно часов в десять, или, если говорить точнее, в десять тридцать, – ответил Джорс.
– Ага! – торжествующе воскликнул Люциан. – Тогда, выходит, Ферручи и был тем человеком, которого видели на заднем дворе.
– Что вы имеете в виду? – озадаченно спросил Джорс.
– Видите ли, граф Ферручи имел отношение к одному преступлению, которое произошло несколько месяцев назад на Женевской площади. Был убит мужчина по имени Марк Врэйн. Скорее всего, вы читали об этом в газетах. И я, господин Джорс, предполагаю, что граф имеет к этому убийству самое непосредственное отношение.
– Если память мне не изменяет, то убийство было совершено ночью в Сочельник, – спокойно объявил доктор Джорс. – Если так, то граф Ферручи никак не мог убить его, так как той ночью с пол-одиннадцатого он находился здесь.
– Думаю, сам он никого не убивал, – нетерпеливо объяснил Люциан. – Но он мог нанять кого-то, чтобы нанести удар. Что еще он мог делать на заднем дворе дома на улице Джерси в ту ночь? Можете говорить что угодно, доктор Джорс, но этот человек определенно причастен к убийству Марка Врэйна.
– Нет, – равнодушно ответил Джорс. – А все потому, что господин Врэйн жив.
– Жив! – с недоумением повторил Люциан, вспомнив слова Дианы.
– Жив, – подтвердил доктор. – И в течение последних нескольких месяцев Марк Врэйн под именем Майкла Клира живет в моем «Убежище».
Глава XXV
Зловещий заговор
– Так выходит, что господин Врэйн жив! – воскликнул Люциан в ответ на сообщение Джорса. – И находится здесь, под вашим наблюдением… Боже мой! Выходит, в конце концов, Диана была права…
– Диана? Кто такая Диана? – с сомнением в голосе поинтересовался Джорс, а затем коснулся руки молодого адвоката, чтобы тот удержался от ответа. – Подождите!.. Я знаю… Господин Врэйн как-то упоминал свою дочь Диану.
– Да, она дочь господина Врэйна и до сих пор верит, что ее отец жив.
– А почему, собственно?
– Поскольку у мертвеца, которого она до последнего времени считала господином Врэй-ном, отсутствовал мизинец. Диана узнала об этом факте всего несколько дней назад. Вот тогда-то она и решила, что убитый никак не мог быть ее отцом.
– Гм-м-м! – глубокомысленно протянул господин Джорс. – Единственное, чего я толком понять не могу, почему господин Врэйн был передан под мою опеку.
– Но ведь Ферручи хочет жениться на его вдове!
– Понятно… Ферручи подменил его на другого человека, а потом убил подставного.
– Очевидно, – согласился Люциан. – Но по большей части я в таком же неведении, как и вы, доктор Джорс. Расскажите, как господин Врэйн очутился здесь, как получилось, что его поместили в эту клинику, – и тогда в обмен я сообщу вам все, что узнал, начиная со смерти человека на Женевской площади… того, кто называл себя господином Бервином.
– Справедливо, – согласился Джорс, прочистив горло. – Не хочу, чтобы вы решили, будто я в союзе с синьором Ферручи. Все, что я делаю, я делаю честно. Поэтому я не боюсь рассказать вам свою историю.
– Не сомневаюсь, – сердечно заверил его Люциан. – Предполагаю, что Ферручи в целом вам не доверял, но ваше свидетельство было необходимо ему, чтобы получить алиби.
– Доверял мне! – повторил Джорс с презрением. – Он никогда мне не доверял. Он слишком хитер для этого. Однако вы должны кое-что услышать.
– Я весь внимание, доктор.
– За неделю перед прошлым Рождеством синьор Ферручи вызвал меня и объяснил, что его очень заботит судьба господина Майкла Клира, которого он несколько лет назад встретил в Италии. Он рассказал, что довольно близко сошелся с этим Клиром, но тот стал злоупотреблять морфием, и они перестали видеться. Их дружба закончилась на высокой ноте. Этот человек стал настоящим наркоманом и от частого употребления морфия начал терять память. Граф пожалел его и, согласно его словам, поселил где-то на квартире…
– Где? – спросил Люциан, доставая записную книжку.
– В доме на дороге Святой Берты. Дом номер тридцать, – ответил Джорс; и адвокат тщательно записал адрес и сделал рядом несколько примечаний. – А потом выяснилось, что Клир женат. Его жена сказала Ферручи, что очень боялась своего мужа, который буйствовал, когда напивался… А пил он часто. И всякий раз он угрожал ее убить. Из-за пристрастия к морфию и алкоголизму Клиры потеряли все деньги, и бедная женщина совершенно не знала, что делать. Ферручи заверил меня, что хочет помочь несчастному чисто из дружеских чувств. Он заявил, что госпожа Клир больше всего желает вылечить своего мужа. Поэтому он предложил поместить этого больного человека в мою клинику. Он собирался вносить плату от имени жены.
