Агата Кристи - Два романа об отравителях
— Многие преступники с виду хорошие, — возразил Шарп.
Он осторожно развернул пакетик. Миссис Хаббард наклонилась вперед… На белой бумаге лежали два коротких курчавых рыжих волоска.
— Боже мой! — сказала миссис Хаббард.
— Да, — задумчиво откликнулся Шарп. — Я давно убедился, что убийца, как правило, допускает хотя бы одну ошибку.
Глава 18
— Но это же чудесно, друг мой! — восхищенно воскликнул Эркюль Пуаро. — Все так прозрачно… Просто совершенно прозрачно!
— Можно подумать, что вы говорите о супе, — ворчливо произнес инспектор. — Не знаю, может, это для вас действительно прозрачный бульон, но, на мой взгляд, супчик еще мутноват.
— Какое там мутноват! Все уже предельно ясно!
— Даже это?
Так же невозмутимо, как в комнате миссис Хаббард, инспектор продемонстрировал два рыжих волоска.
— А, это! — сказал Пуаро и почти слово в слово повторил выражение Шарпа: — Как у вас принято говорить: убийца допускает роковую ошибку.
Их взгляды встретились.
— Люди всегда переоценивают свои умственные способности, — сказал Эркюль Пуаро.
Инспектора Шарпа так и подмывало спросить: «Даже вы?» Но он сдержался.
— Ну а в остальном, друг мой, все идет по плану?
— Да, бомба взорвется завтра, — произнес Шарп.
— Вы сами поедете?
— Нет. Я должен появиться на Хикори — роуд. А там за старшего будет Кобб.
— Пожелаем ему удачи!
Эркюль Пуаро поднял рюмку с мятным ликером. Инспектор Шарп налил себе виски.
— Будем надеяться, что все пройдет гладко, — сказал он.
— Умеют же жить люди! — сказал сержант Кобб.
Он с завистью и восхищением смотрел на витрину «Сабрины Фер». Там были расставлены самые разнообразные косметические товары в изящных упаковках, а посередине стояла застекленная фотография Сабрины, снятой в одних трусиках. Казалось, девушка купается в волнах зеленоватого стекла. Кроме маленьких дорогих трусиков, на ней было еще несколько диковинных украшений.
Констебль Маккре неодобрительно хмыкнул:
— Богохульство, вот что это такое! Мильтон бы в гробу перевернулся.
— Тоже мне нашел Священное Писание!
— Но ведь «Потерянный рай» как раз об Адаме и Еве, и райских кущах, и всяких дьяволах из преисподней. А это, по — твоему, не религия?
Сержант Кобб не стал спорить на такие скользкие темы. Он храбро двинулся в салон, а за ним по пятам следовал строгий констебль. Сержант и его подчиненный явно не вписывались в изысканный розовый интерьер.
К ним подплыло прелестное создание в оранжево — розовом туалете, оно будто парило в воздухе. Сержант Кобб сказал: «Доброе утро, мадам», — и достал свое удостоверение. Сказочное создание испуганно упорхнуло. Вместо него появилось другое, такое же, но чуть постарше. Оно, в свою очередь, уступило место роскошной, блистательной герцогине с голубыми волосами и гладкими щеками, неподвластными времени. Стальные серые глаза стойко выдержали пристальный взгляд сержанта Кобба.
— Я очень удивлена, — сурово сказала герцогиня. — Пожалуйста, следуйте за мной.
Она провела их через квадратный салон, посреди которого стоял круглый стол, заваленный журналами и газетами. Вдоль стен располагались занавешенные кабинки, в которых жрицы в розовых одеяниях колдовали над возлежащими в креслах дамами.
Герцогиня провела полицейских в маленький кабинет.
— Я — миссис Лукас, хозяйка салона, — сказала она. — Моей компаньонки, мисс Хобхауз, сегодня нет.
— Нет, мадам, — подтвердил сержант Кобб, ничуть не удивившись.
— Меня крайне удивляет ваше намерение произвести обыск, — сказала миссис Лукас. — Это личный кабинет мисс Хобхауз. Я очень надеюсь, что вы… м — м… не потревожите наших клиенток.
— Не беспокойтесь, мадам, — сказал Кобб. — Нас вряд ли заинтересует что — нибудь, кроме этого кабинета.
Он вежливо подождал, пока она неохотно удалилась. Потом оглядел кабинет Валери Хобхауз. Стены были оклеены бледно — серыми обоями, на полу лежали два персидских ковра. Он перевел взгляд с маленького настенного сейфа на большой письменный стол.
— В сейфе вряд ли, — сказал Кобб. — Слишком на виду.
Через пятнадцать минут содержимое сейфа и ящиков стола было извлечено на свет божий.
— Похоже, мы попали пальцем в небо, — проговорил Маккре, бывший по натуре пессимистом и брюзгой.
— Это лишь начало, — сказал Кобб.
Сложив содержимое ящиков в аккуратные кучки, он начал вынимать сами ящики и переворачивать их.
— Вот, полюбуйтесь, дружок! — довольно воскликнул он.
Ко дну нижнего ящика с обратной стороны было приклеено скотчем полдюжины синеньких книжечек с блестящими надписями.
— Паспорта, — сказал сержант Кобб, — выданные секретарем государственного департамента иностранных дел. Боже, спаси его доверчивую душу!
Маккре с интересом наклонился над плечом Кобба, который открыл паспорта и сличал фотографии.
— Никогда не подумаешь, что это одна и та же женщина, да? — сказал Маккре.
Паспорта были выданы на имя миссис да Сильвы, мисс Ирен Френч, миссис Ольги Кох, мисс Нины Де Мезюрье, миссис Глэдис Томас и мисс Мойры О’Нил. На фотографиях была изображена моложавая темноволосая женщина, которой можно было дать и двадцать пять, и все сорок.
— Весь трюк в том, что она каждый раз делала новую прическу, — сказал Кобб, — то локоны, то перманент; здесь, посмотри, прямая стрижка, а здесь — под пажа. Когда она выдавала себя за Ольгу Кох, то она чуть — чуть изменила форму носа, а фотографируясь на паспорт миссис Томас, положила что — то за щеки. А вот еще иностранные паспорта: мадам Махмуди, алжирки, и Шейлы Донован, из Ирландии. Полагаю, у нее открыты счета в банках на все эти фамилии.
— Запутаться можно, да?
— Но, голубчик, у нее не было другого выхода. Ей следовало сбить со следа налоговую инспекцию. Наживаться на контрабанде нетрудно, а вот поди объясни налоговому инспектору, откуда у тебя денежки. Ручаюсь, что именно поэтому она основала маленький игорный дом в Мэйфере.
Только так она могла обдурить налоговую инспекцию. Думаю, львиная доля ее капиталов помещена в алжирские и французские банки. Все было хорошо продумано, поставлено на деловую ногу. И надо же было так случиться, что однажды она забыла один из паспортов на Хикори — роуд, а глупышка Селия его увидела!
Глава 19
— Да, ловко придумала девушка! — сказал инспектор Шарп. Сказал снисходительным, почти отеческим тоном.
Он сидел, перекладывая паспорта из одной руки в другую, словно тасуя карты.
