Джон Карр - Чаша кавалера
— Я миссис Хорнби Буллер-Керк, — прогудел голос, — председатель Дамского церковного общества. Простите мне столь грубое вторжение в вашу столовую, но я пришла по настоятельной просьбе нашего дорогого викария, преподобного мистера Суирера.
— Я суперинтендент Мерривейл из Скотленд-Ярда! — послышался снаружи пронзительный детский крик.
Оказавшиеся между двух огней муж и жена легко могли впасть в отчаяние. Один взгляд в окно поведал им, что Дженнингс, фалды пиджака которого развевались следом за ним, со всех ног мчится к лесу на севере.
Но муж и жена взяли себя в руки и повернулись к вновь прибывшей.
Это была массивная, толстая женщина в одной из тех шляп, которые много лет назад были введены в обращение уже и тогда пожилой вдовствующей королевой. В одной руке посетительница держала рулон голубых билетов, где были отпечатаны несколько слов, самыми заметными из которых были «благотворительный концерт».
На мясистом лице внушительной особы вновь заиграла фальшивая улыбка. Выпятив бюст и, по-видимому, считая, что хозяева дома туги на ухо, она повторила более громко:
— Я миссис Хорнби Буллер-Керк, председатель Дамского церковного общества. Хотя я знаю вас обоих в лицо, ваша привычка держаться самим по себе, которую я всегда считала — прошу прощения — немного неуместной в наши переменчивые времена, лишила меня удовольствия знакомства с вами.
— Как поживаете, миссис Буллер-Керк? — пробормотала Вирджиния вежливо, но еле слышно.
— Очень хорошо, благодарю вас. Учитывая интерес, который вы так любезно проявили, едва ли необходимо напоминать вам, что в следующий вторник нашу маленькую организацию вместе с гостями, которых мы сможем уговорить присутствовать, будет развлекать джентльмен, наделенный широко признанными талантами.
— Да, миссис Буллер-Керк. Сэр Генри Мерривейл сейчас здесь. Он репетирует.
Визитерша выглядела озадаченной, как будто Г. М. не имел права репетировать нигде, кроме собственного дома.
— В самом деле, леди Брейс? Как интересно! Наш дорогой викарий, мистер Суирер, просил меня передать вам его глубочайшую благодарность. У меня здесь…
Подняв левой рукой рулон, миссис Буллер-Керк ухватила правой рукой за его край и развернула до правого уха целую ленту голубых билетов, которая могла бы напомнить романтическому взгляду тетиву лука Робин Гуда.
Но миссис Буллер-Керк всего лишь отмеряла нужное число билетов, как торговец мануфактурой отмеряет ярд ткани.
— У меня здесь, — продолжала она, отмерив еще один ярд, — несколько билетов на концерт, которые вы, несомненно, захотите приобрести. Правда, мы незнакомы с певческими дарованиями сэра Генри Мерривейла.
— Вы… никогда не слышали его?
— Нет, леди Брейс. Но, как говорит мистер Суирер, ни один джентльмен не решился бы давать концерт протяженностью два с половиной часа, не будучи полностью уверенным в себе. К тому же, — добавила миссис Буллер-Керк, разворачивая третий ярд билетов, — его имя настолько знаменито, что привлечет любопытных и обеспечит нашему скромному мероприятию колоссальный успех.
— Да, безусловно. Но дело в том, миссис Буллер-Керк…
— И я твердо настаиваю на одном, леди Брейс. В эти времена пошатнувшихся нравственных устоев мы слишком часто сталкиваемся в театрах и концертных залах с профанацией, непристойностями и прочими проявлениями дурного вкуса, которые абсолютно неприемлемы для нашей публики. Сколько билетов вы бы хотели приобрести?
В голосе Тома Брейса послышались нотки отчаяния.
— А сколько у вас есть?
— По этому поводу, лорд Брейс, мне пришлось бы консультироваться с нашим казначеем. Я даже точно не знаю, сколько билетов в этом рулоне. — Она отмотала еще один ярд. — Возможно, вы возьмете столько, сколько я отмерила?
— Больше! Давайте весь рулон!
— Весь рулон, лорд Брейс?
— Да. Мы хотим быть одни. Так что давайте весь чертов рулон!
Внезапно Том осознал, что миссис Хорнби Буллер-Керк уставилась на дубинку в его правой руке.
— Мухобойка, — объяснил он. — На редкость полезная штука, верно?
Миссис Буллер-Керк негодующе выпятила бюст.
— Лорд Брейс!
— Хотите выпить?
— Лорд Брейс! — прогремела миссис Буллер-Керк. — Я никогда не притрагиваюсь к алкогольным напиткам и прошу вас воздержаться даже от упоминания о них. Они и гнезда порока, именуемые пивными, причиняют мне душевную боль. Помимо этого, несмотря на ваше любезное предложение содействовать концерту, сбор от которого пойдет на благородное дело трезвости, я вынуждена просить вас следить за своим языком в присутствии леди. И то и другое никак не соответствуют мероприятию, которое вы будете посещать во вторник вечером…
Миссис Буллер-Керк умолкла. Ей пришлось это сделать. Рев, вызвавший дрожь даже в ее могучих телесах, напоминал крик дона Хуана Австрийского,[72] обращенный к его кораблям.
Она бьет как фонтан и до неба стремится достать,
Аспидистра, крупнее которой нигде не сыскать!
Том застыл с поднятой дубинкой, а Вирджиния — с протянутыми руками, точно фигура на аллегорической картине.
Она выросла так, что не можем ее подстригать,
Аспидистра, крупнее которой нигде не сыскать!
Вирджиния метнулась к столу, опрокинув чайник.
— Миссис Буллер-Керк, хотите вы… хотите чаю? Или кусок шоколадного пирога?
Наш папаша, вернувшись под вечер домой из пивной,
Не шумит, не буянит и не нарушает покой.
Голышом, как Тарзан, на стебле любит папа…
Миссис Буллер-Керк пошатнулась.
— Это неправда! — заявила она. — Мой слух обманывает меня! Я пребываю в тисках ночного кошмара! Песня, которую я слышу, не может исходить из серебристого горла сэра Генри Мерривейла!
— Черта с два не может! — отозвался Том. — Это его коронный номер.
— Нет, нет, нет! Умоляю, не обманывайте меня! Ведь мы планируем осуществить на концерте красивую и даже трогательную церемонию. Весь Суссекс знает о злополучной вражде между сэром Генри и мисс Илейн Чизмен, хотя я не смогла понять причину ее возникновения, помимо политических разногласий. Мисс Чизмен — внучка покойного вице-адмирала Чизмена — молодая леди высочайших идеалов и моральных устоев. Мы решили, что она и сэр Генри уладят свои разногласия, и в нашем зале будут звучать лишь прекрасные мелодии…
— Ату!
Следует признать, что этот вопль исходил не из «серебристого горла» сэра Генри Мерривейла.
Хотя Вирджиния Брейс также считала себя пребывающей в тисках кошмара, она никак не ожидала, что преследование профессора Хируорда Уэйка выйдет за пределы сада. Тем не менее это произошло.
