Эрл Гарднер - Спальни имеют окна
— Неужели ты мне ничего не выделишь, Сэм, если…
— Заткнись, малышка, — приказал он. — Мне нужно серьезно подумать.
В наступившей тишине слышалось только тиканье будильника. Девушка закончила мытье посуды и повесила посудное полотенце.
Я протянул свою чашку, и она вылила туда остатки густого черного кофе.
— Согрей ему кофе, малышка, — сказал Лаури.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Я люблю холодный кофе.
Я сидел у стола, держа чашку в руке.
Неожиданно Лаури сказал:
— Мне нужно позвонить Бобу Элджину, детка.
— Но ты же не оставишь меня с ним наедине, Сэм.
— Послушай, крошка, я оставлю тебе пистолет. Садись напротив и держи его на мушке. Если он сделает хоть одно движение, всади в него пулю. У тебя на это есть все права. Он убийца. Полиция ищет его, а он пытается скрыться. Если что-нибудь случится, помни, что я пошел в холл, чтобы позвонить в полицию.
— Я не хочу оставаться с ним наедине.
— Но это единственный выход, — сказал Лаури. — Я должен позвонить.
— Давай я позвоню.
Он засмеялся и сказал:
— Ты ведь знаешь, что скажет Боб, если узнает, что ты здесь.
— А что мы будем делать, если он вдруг придет?
— Ты улизнешь через черный ход.
— Лучше я это сделаю сейчас.
— Нет. Пока я не позвоню, ты останешься здесь и будешь за ним присматривать.
— Я тебе уже говорила. Я не хочу оставаться с ним наедине.
— Послушай, детка, садись вот здесь, прямо у входной двери. Если он сделает хоть одно движение — стреляй.
Ведь я же не ухожу далеко. Я иду в холл и услышу, если ты выстрелишь. Я даже крик твой услышу. Я мигом вернусь. Если будешь стрелять, долго не возись. Застрели его как собаку.
— Да он в любом случае заслуживает казни, — сказала она, — как только подумаю о той девушке… Какая у нее красивая фигурка… и… я готова убить его собственными руками.
— Конечно, может быть, Боб и не собирался брать вас в долю, — сказал я, — но я почему-то подумал, что у него было такое намерение.
— Он обязан был это сделать, — сказал Лаури.
— Как я понимаю, — сказал я, — Боб Элджин был хорошо осведомлен об убийстве в мотеле. Он знал, кто туда выезжал и…
— Погоди-ка, — сказал Лаури, — уж не собираешься ли ты обвинить Боба? У него приличное заведение, и он его содержит в порядке. Не позволяет всяким там воришкам и гангстерам околачиваться в клубе. Изредка какая-нибудь бабенка может отхватить себе кусок пирога, но дальше этого дело не идет.
— Но он вел себя так, как будто ему все известно об этом деле. И он сказал, что мы с вами сможем его распутать. Может быть, я сказал ему слишком много?
— Возьми пистолет, детка, — сказал Лаури. — Я позвоню Элджину.
— А что ты ему скажешь? — сказала она. — Все, что ты сейчас слышал, — это пустые разговоры, ничем не подтвержденные.
Я увидел, что последняя фраза произвела на него впечатление. Он сел.
— Кажется, этот малый — очень ловкий враль.
— А чего вы ожидали? — спросил я. — Чтобы вам все это показали по телевидению? Я вам говорю, и этого достаточно.
— А что вы нам говорите? — спросила она. — Вы же еще ничего не сказали. Нельзя ли поподробнее?
— Хорошо, — сказал я. — Я расскажу. Том Дэрхэм и Боб Элджин участвуют в какой-то афере. Я не знаю, что это за дельце, но знаю, что оно выгодное. Лично мне, кстати, это глубоко безразлично. Не знаю, на что ставил Дэрхэм в этой темной игре, но знаю, что она имеет отношение к так называемому двойному самоубийству. Боб тоже в этом замешан. У меня есть шанс на спасение и возможность получить долю от восьмидесяти тысяч. Боб Элджин тоже проявил интерес к этому делу. Он велел мне прийти сюда… Хотя… Черт его знает… Может быть, он нас провел. И мне совсем не светит сидеть здесь и ждать, пока я попаду за решетку.
— Ты будешь сидеть еще очень долго, не здесь… но в других местах, наверняка, — сказал Лаури.
— Нет, я не буду сидеть. Я уверен, что с меня снимут обвинение в убийстве. А дело это я все-таки завершу и свою долю получу.
— Уж не пытаешься ли ты убедить нас, что ты не убивал?
— Конечно не убивал.
— Я иду звонить Бобу, и это решение окончательное. Возьми пистолет, малышка. — Лаури передал пистолет девушке. Она стала между мной и дверью. — Я оставлю дверь открытой, — сказал Лаури.
Он окинул комнату взглядом, еще раз оценивая обстановку, кивнул девушке и вышел.
Итак, девушка стояла между мной и полуоткрытой дверью с пистолетом в руке. Пистолет был нацелен на меня. Я видел, как от напряжения побелела кожа на суставах ее пальцев.
— Попробуй только шевельнись, — сказала она, — и я нажму курок, грязная скотина! А на вид такой приличный… Я действительно могу выстрелить…
— Я уже говорил: я никакого отношения к этому убийству не имею. В любом случае убийство было совершено не на сексуальной почве.
— А помада на носовом платке?
— Она меня поцеловала.
— А что вы делали в ее спальне?
— Разговаривал с ней.
— Но она была не одета.
— Она сама меня пригласила в спальню.
— Звучит правдоподобно.
Я потянулся за чашкой и незаметно наклонил ее, пролив кофе на скатерть.
Надо сказать, что инстинктивные реакции бывают очень сильными.
— Неуклюжая свинья! — закричала она. — Надо что-нибудь подложить под скатерть. Быстрей! Быстрей! Попадет на стол!
Я вытащил платок из кармана и сделал несколько неловких попыток промакнуть пролитый кофе.
— Не так! Не так! — кричала она. — Нужно под низ!
Быстрей! Нельзя, чтобы попало на стол!
И тут она не выдержала… Пулей кинулась к столу…
Как только она ухватилась за край стола, я тут же набросил ей на голову скатерть со всем содержимым; перегнулся через стол, схватил ее за запястье и вывернул руку; выхватил у нее пистолет и сказал:
— Ни звука. И быстро… веди меня к черному ходу!
Побыстрей!
Она побелела от страха, и даже толстый слой румян не мог скрыть эту мертвенную бледность.
— Быстро вниз… и к черному ходу, — повторил я и потом добавил с дьявольской усмешкой: — Или ты хочешь, чтобы я затянул чулок на твоей белой шейке?
Такой красивый чулочек… который перекроет доступ воздуха в легкие… Представляю, как ты будешь выглядеть, ты…
Это ее доконало. Она начала визжать.
Я тут же закрыл ей рот ладонью и сказал:
— Одно слово, и я затяну чулок на твоей шее. А ну-ка быстро к черному ходу!
Она вся тряслась от ужаса. Мне стало жаль ее. Я потрепал ее по плечу.
— Все это чушь, малышка, — сказал я. — Никакой я не убийца. И про это убийство ничего не знаю. Совсем ничего. У меня духу не хватает продолжать этот спектакль… Не хочу тебя терзать… Выводи меня отсюда через черный ход… пожалуйста.
— Не… не души меня. Я… сделаю все, что ты захочешь. Я…
