Лилиан Браун - Кот, который дружил с кардиналом
– Я чем-нибудь могу помочь? – спросил он.
Вики, плача, ходила взад-вперёд по комнате.
– Бедная бабушка! Она не вынесла такого количества впечатлений!
– Она прожила долгую жизнь, радуясь ей до последнего мгновения, – сказал Квиллер, – и умерла она очень быстро. Это просто счастье!
– Почему она оказалась в лифте? Наверху она могла бы воспользоваться экстренной помощью. Её могли бы спасти. Ей совершенно незачем было спускаться вниз.
Квиллер знал ответ, но он хранил секрет бабушки. По всей видимости, она успела обойти нижний этаж, в очередной раз пробудив в себе воспоминания о прошлом, и собиралась вернуться к себе наверх. И тут, верно, в её памяти всплыла телеграмма, полученная некогда ею из военного департамента, она-то и послужила причиной сердечного приступа.
– Придётся тебе, Квилл, поехать в клуб без нас. Возьмешь билеты и подхватишь по дороге Фиону, – сказал Буши.
– Нет… нет, – запротестовал Квиллер. – При таких обстоятельствах ни за что. Вернусь-ка я лучше в Пикакс. Ближайшие дни у вас будет много хлопот.
– Похороны, скорее всего, состоятся во вторник.
– Пожалуйста, позвони Фионе, сообщи, что случилось, – попросила Вики мужа. – Я ни с кем не могу говорить об этом – пока. Спроси, не хочет ли она использовать наши билеты.
Квиллер поднялся наверх и упаковал смокинг, который так и не пришлось надеть, а также синюю подушку, на которой кошкам так и не пришлось поспать. После этого он скромно попрощался со скорбящими об утрате хозяевами.
– Мы поговорим с вами об этом позже, – сказал Квиллер, – когда пройдёт первый шок. Бабушка была удивительной, величественной дамой.
– Привози как-нибудь котов, Квилл, – произнёс Буши упавшим голосом. – Может, в следующий раз получится.
Проезжая по бульвару мимо изобилующих архитектурными излишествами домов, Квиллер пытался переварить случившееся за последние двадцать четыре часа. Кошки, зная, что они едут домой, мирно посапывали на заднем сиденье и не мешали ему обо всём размышлять. За минувший день он познакомился с новым городом, впервые побывал на стипль-чезе, пообщался с коллегой-журналистом, стал свидетелем лебединой песни пожилой величавой леди и нашёл бородача, который, надо полагать, очаровал Полли. Ну и ну! Квиллер в изумлении погладил усы. Она всегда терпеть не могла бороду и сторонилась людей из спортивного мира. Удивляло его и то, что она без его ведома приобрела блестящее голубое платье. Полли редко покупала себе обновки и практически всегда с ним советовалась.
Но самым поразительным открытием уикенда была скромная маленькая дама, умевшая на сцене неузнаваемо перевоплощаться в величественную Екатерину. Ван Брук наделил её совершенно иным обликом в пьесе. Она двигалась как королева, говорила королевским голосом и впрямь выглядела выше, чем в жизни. За кулисами к ней вновь возвращались нервозные манеры, беспокойный взгляд и застенчивость в разговоре, но те несколько часов, что Фиона проводила на сцене, она была истинным творением Ван Брука. Жаль, что не удалось увидеть Робина в его привычном образе!
У Квиллера остались ещё не разрешенные вопросы, которые он хотел бы задать Фионе. Рассказывал ли ей Ван Брук о своей жизни в Центре или в Азии? Был ли его дом в Локмастере обставлен в японском стиле? Был ли у него зимний сад, и если да, то что он в нём растил? Почему он все время носил высокий воротник? Может, он что-нибудь скрывал? Например, шрам. Распаковывал ли он когда-нибудь свои книги? За четыре года его пребывания в Пикаксе большинство из них пролежало в бумажных свёртках. Были также и другие, более личные вопросы, которые Квиллеру хотелось ей задать.
Когда он пересёк границу Мускаунти и, на часах было семь вечера. Экскурсия по Жилому Амбару, по всей вероятности, уже закончилась. Он очень надеялся не стать свидетелем столпотворения, подобного воскресной толчее на конечной автобусной остановке. На автоответчике, безусловно, его ждёт масса сообщений, но он их отложит до понедельника: ни к чему сообщать о том, что он вернулся раньше, чем планировал. Он позвонит только Полли и сообщит о смерти пожилой дамы, после чего скажет: «Я заезжал в библиотеку и видел твою подругу Ширли. Она интересовалась насчёт Бутси и показывала мне свадебные фотографии. На некоторых из них была ты в голубом платье, которого я ещё не видел. – и добавит: – Я познакомился с весьма интересными людьми. Один из них скаковой тренер – добродушный малый с рыжей бородой. Зовут его Стив, а дальше не помню». После небольшой паузы она безразлично ответит: «Правда?»
Сценарий этого разговора занимал мысли Квиллера. пока он не въехал на Тривильенскую тропу. Мистер Оудел установил новый почтовый ящик. Проезд было не узнать; он превратился в ровную, покрытую гравием дорогу. В саду все обломанные после бури ветки были убраны. Внутри амбара не осталось ни малейших следов того, что здесь побывало пол-Пикакса. Недавнее присутствие пяти тысяч человек ощутили лишь Коко и Юм-Юм и принялись настойчиво обнюхивать чуть ли не каждый дюйм жилого этажа.
Квиллер тем временем набрал номер Полли, но ему никто не ответил. Она, верно, где-то обедала со своей овдовевшей невесткой. Он повторил звонок в девять и ещё раз в одиннадцать часов вечера. Ответа не последовало. Очень странно! Полли никогда не задерживалась, когда приходилось ехать домой одной. Уставший от избытка локмастерских впечатлений, Квиллер лёг в постель рано, но долго не мог уснуть. Полли не было дома, и это его беспокоило.
В воскресенье утром он вновь ей позвонил. Обычно в это время она кормила Бутси и приготовляла себе на завтрак яйцо-пашот. Телефон дал двенадцать гудков, но трубку так никто и не снял. Квиллер не на шутку встревожился. Уж не свидание ли у неё с Рыжей Бородой? Тренер вполне мог уехать со стадиона после пятой скачки и через час уже быть в Пикаксе. Квиллер надел пиджак и под предлогом забрать воскресные газеты решил выйти на улицу. Сделав крюк через Гудвинтер-бульвар, он обнаружил, что машины Полли не было на месте. Может, у неё свидание с рыжебородым в каком-то потайном уголке?
Уже два года Полли с Квиллером были близкими друзьями, доверяли друг другу, советовались по любому возникшему вопросу, словом, были друг для друга на первом месте. И вдруг она, ничего ему не сказав, купила платье, которое по цвету и покрою было совершенно не в её стиле. Уж не задумала ли её лучшая подруга Ширли во время свадьбы свести Полли с Рыжей Бородой? Кто знает, о чём толкуют две подружки наедине? Подозрительно уже то, что на вопрос, как зовут рыжебородого на фотографии, Ширли ответила, что не помнит его имени.
Теперь понятно, почему после свадебного вечера, сославшись на усталость, Полли отказалась пойти с ним обедать в «Типси». К тому же от неё не последовало никакого объяснения таинственного телефонного звонка в её кабинете. Меньше чем за неделю она дважды побывала в парикмахерской – и это после того, как, вымыв голову, сама её уложила. Всё говорило за то, что их доверительные отношения дали трещину. Правда, за два года у них бывали взлеты и спады, размолвки и непонимание, и всё из-за того, что Полли ревновала его буквально к каждой знакомой женщине.
