Гастон Леру - Призрак оперы
– Никогда, – ответила она твердо. – Это будет предательством!
И вдруг Рауль увидел, как она изменилась. Смертельная бледность разлилась по ее лицу.
– Боже мой! – воскликнула она. – Эрик! Эрик! Пощадите меня!
– Тише! – приказал Рауль. – Вы же сами сказали, что он может услышать.
Но поведение Кристины становилось все более необъяснимым. Она сложила руки вместе и повторяла с безумным выражением: «О Боже мой! Боже мой!» – Что случилось? Прошу вас, скажите мне, – умолял виконт.
– Кольцо.
– Что вы имеете в виду? Возьмите себя в руки, Кристина!
– Золотое кольцо, которое он дал мне…
– А, так это Эрик дал вам это золотое кольцо!
– Вы знали это, Рауль! Но вы не знали, что, давая его мне, Эрик сказал: «Я освобождаю вас, но при условии, что это кольцо будет всегда на вашем пальце. Пока вы носите его, вы будете защищены от всех опасностей и Эрик будет вашим другом. Но если вы расстанетесь с ним, то пожалеете об этом, потому что Эрик возьмет реванш». О Рауль, кольцо исчезло. Это ужасно для нас обоих.
Они искали кольцо повсюду, но тщетно.
– Это, должно быть, случилось, когда я поцеловала вас на крыше под лирой Аполлона, – не могла успокоиться Кристина. – Кольцо, наверное, соскользнуло с пальца и упало на улицу. Как мы можем найти его теперь? С нами случится что-то ужасное! О, если бы мы только могли спастись!
– Давайте убежим сейчас же, – снова стал настаивать Рауль.
Кристина колебалась. Ему уже показалось, что она согласится. Но затем, видимо, страх пересилил и она сказала:
– Нет! Завтра!
Она в отчаянии поспешно вышла из комнаты, все еще потирая пальцы в надежде, что это поможет вернуть кольцо. Что же касается Рауля, то он отправился домой, озабоченный всем, что услышал.
– Если я не спасу ее от этого обмана, – сказал он громко в своей спальне, ложась в постель, – она погибла. Но я спасу ее!
Рауль погасил лампу и, лежа в темноте, почувствовал необходимость оскорблять Эрика. Он прокричал три раза:
«Обман! Обман! Обман!» Он приподнялся на одном локте, и холодный пот потек по его вискам. Два глаза, светящиеся, как горящие угли, появились в ногах кровати. Они угрожающе мерцали в темноте. Хотя Рауль не был пуглив, он задрожал. Протянув руку к столику у кровати, он нашел коробку спичек и зажег лампу. Глаза исчезли.
«Кристина сказала мне, – подумал Рауль в тревоге, – что его глаза видны только в темноте. Глаза исчезли, когда я зажег свет, но сам он, возможно, все еще здесь».
Молодой человек встал и тщательно обыскал комнату. Он, как ребенок, посмотрел даже под кровать. Затем, почувствовав себя смешным, громко сказал:
– Чему я должен верить? Где кончается реальность и начинается фантастика? Что она видела? Что она думала, что видела? И что видел я? Действительно ли я видел два светящихся глаза? Или они светились только в моем воображении? Теперь я не уверен ни в чем! Я бы не мог поклясться, что видел эти глаза.
Рауль лег опять в постель и погасил лампу.
И тут глаза появились вновь.
– Ox! – Рауль с трудом дышал. Он сел на кровати, неотрывно глядя на светящиеся точки. Потом, собрав все свое мужество, закричал:
– Это вы, Эрик? Человек, дух или призрак, это вы? – И подумал: «Если это Эрик, то он на балконе».
В ночной рубашке виконт подбежал к маленькому комоду и в темноте нащупал там пистолет, С пистолетом в руке он открыл застекленную дверь на балкон. Ночь была прохладной. Взглянув на пустой балкон, Рауль вернулся в комнату и закрыл дверь. Потом, дрожа, опять лег в постель и положил пистолет на столик в пределах досягаемости руки.
Глаза по-прежнему были здесь, в ногах кровати. А может быть, между кроватью и дверным стеклом или на балконе? Рауль хотел знать. Он хотел также знать, принадлежали ли эти глаза человеческому существу. Он хотел знать все…
Терпеливо, хладнокровно, не нарушая тишины ночи, он взял пистолет и направил его на две золотые звезды, которые все еще смотрели на него со странным, неподвижным сиянием. Он целился долго. Если эти звезды были глазами, и если над ними был лоб, и если он не будет таким неловким… Выстрел нарушил покой спящего дома. И пока люди спешили по коридорам, Рауль сидел в темноте, держа в руке пистолет, готовый выстрелить еще раз. Но две звезды исчезли.
Свет, люди, ужасно встревоженный граф Филипп.
– Что случилось, Рауль?
– Вероятно, мне это приснилось. Я выстрелил в две звезды, которые мешали мне спать.
– Ты в бреду! Ты болен! Пожалуйста, скажи мне, что произошло? – И Филипп взял пистолет.
– Нет, я не в бреду, – возразил Рауль. – И мы скоро узнаем…
Он встал, надел халат и башмаки, взял у слуги свечу, открыл застекленную дверь и вышел на балкон.
Филипп видел, что пуля прошла через стекло на высоте головы человека. Рауль со свечой склонился над полом балкона.
– О! – воскликнул он. – Кровь! Кровь-, здесь.., там. Еще кровь. Хорошо! Призрак, который истекает кровью, менее опасен! – добавил он с мрачной усмешкой.
– Рауль! Рауль! – Филипп встряхнул его, как будто пытался разбудить лунатика от его опасного сна.
– Я не сплю, мой дорогой брат, – запротестовал Рауль нетерпеливо. – Ты же видишь кровь, каждый может видеть это. Я думал, мне это снится, и выстрелил в две звезды. Это были глаза Эрика, и это его кровь! – сказал он с внезапной тревогой. – Но, может быть, я поступил неправильно, стреляя, и Кристина не простит мне этого. Этого могло не произойти, если бы я принял меры предосторожности и закрыл шторы балкона, прежде чем лег в постель.
– Рауль! Ты потерял рассудок? Проснись!
– Опять! Ты лучше бы помог мне разыскать Эрика. В конце концов, возможно же найти истекающее кровью привидение.
– Это правда, мсье, – сказал слуга Филиппа, – на балконе кровь.
Слуга принес лампу, и они смогли рассмотреть все при свете. След крови остался на перилах балкона, затем тянулся к водосточной трубе.
– Ты стрелял в кошку, мой мальчик, – улыбнулся Филипп.
– К сожалению, – сказал Рауль со смехом, – это вполне возможно. С Эриком никогда не знаешь наверняка. Был ли это Эрик? Была ли это кошка? Или привидение? Живая плоть или тень? Нет, нет, с Эриком никогда не знаешь!
Рауль продолжал в таком же духе, делая странные замечания, которые имели отношение к странным вещам, кажущимся и реальными, и сверхъестественными, о которых Кристина говорила ему; и эти замечания дали повод многим людям считать, что его рассудок расстроен. Даже Филипп был поколеблен, и позже мировой судья не испытал затруднений в вынесении заключения на основе доклада полицейского комиссара.
– Кто этот Эрик? – спросил Филипп, сжимая руку Рауля.
– Мой соперник! И если он еще не умер, я хотел бы, чтобы это произошло.
