Фергюс Хьюм - Безмолвный дом
Однажды мисс Присцилла, как обычно, заснула после обеда, и Диана, решив, что дома слишком жарко, в сопровождении Люциана вышла в сад. Солнце только что спряталось позади высоких холмов. Небо было ясным, бледным и затянутым разноцветными золотистыми полосами на западе. На востоке же в небе преобладал холодный синий свет. Тут и там в небе горели одинокие звезды.
Сад заполнили подвижные тени, наползающие со стороны леса. Где-то в роще пел соловей – и это был единственный звук, нарушающий тишину, хотя порой трели золотого голоса пташки смешивались со вздохом ветерка и музыкальными всплесками фонтана, все еще выбрасывающего серебристую струю воды и обдающего брызгами клумбы с цветами. Все это было невероятно красиво, действовало успокаивающе – сцена и час для объяснения в любви. Это мог быть сад Капулетти, место и время для влюбленных, которых еще не коснулась длань судьбы.
– У меня осталось только три дня, – вздохнул Люциан, медленно прогуливаясь по тропинке вместе с Дианой. – И потом мне придется возвращаться в этот шумный Лондон.
– Возможно, все так и есть, – пробормотала Диана. – Тут вы скоро заржавеете. Но неужели вы так нужны там и так скоро должны вернуться?
– Я должен, так как у меня есть определенные обязательства.
То, как взглянула на него Диана, заставило Люциана покраснеть.
Потом она снова удостоила взглядом своего спутника и села на старинную каменную скамью, около которой стояла обветренная статуя Венеры. Найдя в этом определенный намек, Люциан решил рискнуть, подойти к животрепещущему вопросу с помощью мифологической богини, изваянной из камня.
– Жаль, что я не грек, мисс Врэйн, – неожиданно произнес он.
– Почему? – удивилась Диана столь странному замечанию своего спутника.
Люциан сорвал с ближайшего куста красную розу и положил ее к ногам каменной богини.
– Если бы я был греком, – повторил он, – я бы принес подношения этой богине, а потом, встав на колени, попросил бы у нее помощи.
– И в чем же вы попросили бы у нее помощи? – приглушенно поинтересовалась Диана.
– Я молил бы ее, чтобы взамен цветов она даровала мне любовь одной женщины.
– Скромная просьба. И вы думаете, богиня помогла бы вам?
– А вы как считаете? – поинтересовался Люциан, вновь взяв розу.
– Как я могу знать ответ на ваши притчи или читать ваши мысли, разгадывая ваши потаенные желания? – проговорила Диана наполовину серьезно, наполовину радостно.
– Я скажу напрямую, если позволите.
– Если… если хотите…
Молодой человек положил розу на колени Дианы:
– Тогда взамен этой розы… станьте моей!
– Господин Дензил! – воскликнула Диана, вскочив, так что цветок упал на землю. – Вы… вы удивляете меня!
– На самом деле и я сам удивлен, – печально признался Люциан. – Я в самом деле удивлен, что рискнул взглянуть на вас.
– Я вовсе так не считаю, – так же печально объявила Диана. – Мне нравится, когда за мной ухаживают как за женщиной, а не почитают как богиню.
– Но ведь вы и женщина, и богиня в одном лице! Вы… вы не сердитесь на меня?
– Почему я должна сердиться?
– Потому… потому что я люблю вас!
– Я не могу сердиться на… Не хочу говорить вам лишний комплимент.
– Диана!
– Подождите! Подождите! – воскликнула девушка, взмахнув рукой, словно отгоняя нетерпеливого возлюбленного. – Не может такого быть, чтобы вы любили меня. Мы же знакомы всего месяц или два…
– Для того чтобы влюбиться, порой и часа вполне достаточно, – нетерпеливо воскликнул Люциан. – Я полюбил вас в первый же день, как увидел! Я люблю вас теперь и буду любить всегда!
– Вы и в самом деле любите меня, Люциан?
– Да, моя дорогая! Вы сомневаетесь?
– Нет, как можно сомневаться относительно таких серьезных вещей?
– Но испытываете ли вы взаимное чувство? – И он посмотрел на нее с надеждой.
– Я? – переспросила она с улыбкой. – Влюблены в меня? – Она со смешком нагнулась и подняла цветок. – Я возьму эту розу и отдам вам…
– Свое сердце! – воскликнул восхищенный возлюбленный, а в следующий миг прижал ее к груди. – О, дорогая Диана! Вы действительно станете моей женой?
– Да, – мягким голосом ответила она и поцеловала его.
Несколько секунд оба влюбленных были слишком переполнены эмоциями, чтобы говорить, а потом Диана села и заставила Люциана присесть рядом.
– Люциан, – проговорила она спокойным голосом, – я люблю вас и стану вашей женой.
– Возможно ли это? – в тревоге воскликнул он.
– Возможно… Но прежде мы должны закончить наше расследование. Я не имею права чувствовать себя счастливой, зная, что негодяй, убивший моего отца, жив и здоров. Пока мы терпели неудачу за неудачей, но нам все же необходимо распутать этот клубок. И когда это случится, мы непременно поженимся.
– Любимая! – в экстазе воскликнул Люциан, а затем приглушенно продолжал: – Что ж, прежде я сделал все, что мог. Но, в конце концов, я могу начать все сначала…
– Вернемся к госпоже Врэйн, – неожиданно объявила Диана.
– К госпоже Врэйн… – повторил за ней пораженный Люциан.
– Конечно.
– Да, но она представила нам неопровержимое алиби.
– Но не для меня, – упрямо настаивала Диана. – Если госпожа Врэйн невиновна, как она узнала, что безымянный человек, убитый в доме на Женевской площади, – мой отец?
– Из-за упоминания фамилии Врэйн, которое пропечатали в рекламном листке, а также из описания покойника, приведенного там. В этом листке еще говорилось о шраме на правой щеке и отсутствии мизинца на левой руке.
– Я никогда не слышала о том, что у отца нет мизинца, хоть я и его дочь, – возразила Диана. – Вы уверены, что все было именно так?
– Да. Я познакомился с вашим отцом, когда он жил под именем Бервин. Тогда у него уже не было мизинца.
– Тогда, Люциан, выходит, вы не видели моего отца!
– Что?! – воскликнул Дензил, решив, что он что-то не так понял.
– У моего отца все пальцы были на месте! – воскликнула Диана, вновь опустившись на каменную скамью. – Люциан, теперь я смотрю по-другому на все, что произошло. Тот человек, который называл себя Бервином и был убит, вовсе не мой отец. На самом деле Марк Врэйн жив.
Глава XXIII
Потрясающая теория
Когда Диана объявила, что ее отец все еще жив, Люциан в изумлении инстинктивно отодвинулся от нее, поскольку то, о чем говорила девушка, звучало невероятно. В первый момент ее замечание показалось молодому адвокату очень странным и совершенно невероятным. До настоящего времени он был убежден, что человек, которого убили в доме на Женевской площади, – Марк Врэйн. Поэтому в первый миг он попытался отрицать столь поразительное предположение.
