Джон Карр - Клетка для простака
– Немного жарковато для таких дел, не правда ли, старина? – спросил он, разражаясь смехом.
Фрэнк Дорранс выглядел моложе своих двадцати двух лет. Его светлые, вьющиеся волосы тугими кольцами облегали голову; румяное лицо с тонкими точеными чертами было красивым без женственности, а это встречается нечасто. Среднего роста, стройный, он был безукоризненно одет – на шее сине-белый шарф, концы которого скрывались под лацканами спортивного пиджака, белые фланелевые брюки по последней моде. С первого взгляда становилось ясно: перед тобой рано созревший молодой человек, абсолютно уверенный в себе, склонный без обиняков говорить все, что у него на уме, обладающий манерами сорокалетнего. Его взгляд обладал одной особенностью – в нем сквозил самодовольный, скучающий скептицизм, что весьма многих приводило в ярость. Он вошел в комнату, рухнул в кресло и беззастенчиво уставился на Бренду и Хью.
– Вы увидели, – с трудом выдавил из себя Хью, – вы увидели что-то смешное?
– Да, весьма смешное.
– Что именно?
– Вас, старина, – критически оглядел его Фрэнк. – Свалять такого дурака со старушкой Брендой. Повторяю, у вас был крайне глупый вид.
Лениво крутя на пальце сетку с теннисными мячами, он из всех троих имел самый безмятежный вид. Его чистый, высокий голос разносил веселье по всему саду и, казалось, по всему белому свету.
– Ах, лично я не возражаю, – холодно добавил он. – Только не позволяйте себе повторять это слишком часто, старина, иначе я буду вынужден оскорбиться. И вам не поздоровится.
– Премного благодарен.
– Видимо, в вашем замечании следует усмотреть сарказм, да, старина? Но, боюсь, со мной этот номер не пройдет. И не стройте из себя невозмутимого законника. Видите ли, вы поставили себя в крайне невыгодное положение, и я намерен этим воспользоваться. Кроме того, вы, кажется, хотели продолжать, разве нет?
И он снова залился смехом.
Хью Роуленд старался вести себя непринужденно. Перед таким умным молодым человеком нельзя терять голову, иначе окажешься в еще худшем положении, чем он не преминет воспользоваться.
– Хватит об этом, я просто просил Бренду…
– Выйти за вас замуж. Да, знаю.
– Вы подслушивали?
– Чепуха! Не будем ходить вокруг да около, – невозмутимым тоном сказал Фрэнк. – Конечно, я не упустил своего. Но, видите ли, вы не можете ее получить.
– Не могу? И почему же?
– Потому что она нужна мне, – дружелюбно заявил Фрэнк.
– И вам это представляется достаточной причиной?
– Спросите саму старушку Бренду. Вы выпалили свой вопрос – и, между нами говоря, Роуленд, попали пальцем в небо. Что она вам ответила?
– Я ответила «нет», – вмешалась Бренда, пересекла комнату и устроилась на подлокотнике кресла, в котором сидел Фрэнк.
К горлу Хью Роуленда подступила тошнота, которая постепенно усиливалась, – наконец он даже испугался, что не сумеет с ней совладать.
– Понятно, – сказал он. – Все правильно!
Но страсти в комнате накалились еще сильнее.
– Извини, Хью, – пробормотала Бренда улыбаясь. Ни по выражению ее лица, ни по всему прочему он не мог заключить ничего определенного. Лицо ее по-прежнему пылало, но не осталось и следа замешательства, волнения или какого-либо интереса к нему. Словно ничего не произошло. Возможно, так оно и было.
– Подожди, – сказал Хью так резко, что Бренда подпрыгнула. – Я знаю, что мне следует сказать «все правильно» и на том покончить. Но я не намерен этого делать. Нельзя отрубить человеку руку и затем отправиться веселиться, ничего не объяснив. Нам надо во всем разобраться.
– Видите ли, боюсь, что я не могу продолжать обсуждение этой темы, – сказал Фрэнк.
– Боюсь, что вам придется его продолжить.
– Послушайте, старина, – проговорил Фрэнк со всей рассудительностью. – Вы уже сваляли дурака, а если станете продолжать, то сваляете еще большего. Я не держу на вас зла, хотя другой на моем месте поступил бы иначе. Однако, если вы намерены упорствовать в намерении увести от меня Бренду, то это просто глупо.
– Неужели?
– Да. Во-первых, Бренда ко мне по-своему привязана. Ведь так, старушка? Во-вторых, даже если бы это было не так, то дело прежде всего.
– Ах, разумеется, – пробормотала Бренда.
– Да. И я надеюсь, вы не думаете, что я позволю кому-то встать мне поперек дороги. Повторяю, старина, я не держу на вас зла, но не зарывайтесь и не вынуждайте меня счесть себя оскорбленным. Когда меня задевают, я могу доставить массу неприятностей.
– Ты согласна, Бренда? – спросил Хью.
– Согласна, Хью.
– Тогда все в порядке, – просиял Фрэнк. Он вдруг сделался оживленным и приветливым. – Итак, коль скоро мы все выяснили, идемте на корт и сыграем хоть один сет, пока не началась гроза. Я буду в паре с Брендой, а вы… Боже мой! Совсем забыл! Китти! – Он выпрямился в кресле и нагнулся к окну. – Все в порядке, Китти. Можешь заходить.
– Что такое! – воскликнула Бренда, вскакивая. Хью показалось, что за окнами стояла половина округи. Но против Китти Бэнкрофт он ровно ничего не имел, она ему даже нравилась.
Китти буквально ворвалась в комнату. Она явно переборщила в своем законном стремлении сгладить острые углы.
– Всем привет, – сказала Китти, сверкая белоснежными зубами. – Фрэнк, юный дьявол, ты ушел, так и не взяв книгу. Я специально для тебя положила ее на столик в холле, а ты про нее забыл. Привет, Бренда. Привет, Хью. Веселитесь?
Фрэнк снова залился смехом.
– Молодой негодяй, – сказала Китти, бросая на Фрэнка снисходительный взгляд. – Не обращайте на него внимания. Я недавно купила эту книгу, он попросил ее у меня и забыл. Но с кем не бывает? Отличная погода для тенниса. Готовы разбить нас наголову, Хью?
Фрэнк пришел в еще больший восторг. Хью подошел к столу за своей ракеткой. Вынимая ее из футляра, он так резко дернул его, что комнату наполнил звон струн.
– Скажите-ка, – резко проговорил он, поворачиваясь к Фрэнку. – Вы всегда добиваетесь того, чего хотите?
Фрэнк усмехнулся:
– Да, почти всегда.
– Как вам это удается? Я спрашиваю чисто из академического интереса.
– Я пускаю в ход природное обаяние, старина. К чему отрицать, что я наделен природным обаянием? Но я все расскажу вам. Впервые я испробовал свое обаяние еще ребенком. Когда оно оказывалось бессильным, я ложился на пол и колотил ногами до тех пор, пока не добивался того, чего хотел. Я был упрямей других и поэтому всегда настаивал на своем. Теперь, когда я достиг более зрелых лет, техника несколько изменилась, стала, знаете ли, тоньше, но принцип остался прежним.
– Понятно. Вас никогда не пороли?
– Бывало. Но тогда я бушевал еще сильнее, и они сдавались. Как вам нравится мой метод?
