Гилберт Честертон - Исчезновение принца. Комната № 13
Джонни Грей наблюдал за этой сценой в недоумении. Барни он знал прекрасно. Этот бывший заключенный, бывший вор-домушник и бывший профессиональный боксер сошел с кривой дорожки в то же время, когда и Питер Кейн посчитал для себя целесообразным отказаться от своего опасного ремесла. Его темное прошлое до некоторой степени, можно сказать, искупилось преданностью человеку, чей хлеб он ел и перед которым делал вид, что служит ему, хотя вряд ли когда-либо худший слуга надевал ливрею дворецкого.
Девушка не была лишена привлекательности: золотистые волосы, прямая и гибкая фигура. Сейчас она сердилась, поэтому лицо у нее раскраснелось, а темные глаза горели. То, что Барни порой испытывал нездоровый интерес к чужим вещам, было вполне объяснимо – давало о себе знать его прошлое, до морального перерождения. Другие слуги уже получали расчет за подобное, но как ни ругался Питер, как ни грозил дворецкому изгнанием из дома, изменить характер старика ему не удавалось.
Так и не заметив Джонни, девушка развернулась и умчалась в дом. Барни проводил ее взглядом.
– И чем это ты так ее разозлил, Барни? – произнес Джон, подойдя к дворецкому сзади. Барни Форд резко развернулся и уставился на неожиданно появившегося слушателя. В следующую секунду брови его взметнулись вверх.
– Боже правый, Джонни! Ты когда вернулся из колледжа?
Джонни негромко рассмеялся.
– Срок закончился вчера, – сказал он. – Как дела у Питера?
Прежде чем ответить, слуга смачно высморкался, не отрывая глаз от неожиданного гостя.
– Давно ты здесь? – наконец спросил он.
– Нет, услышал только конец вашей милой беседы, – немного удивившись, ответил Джонни. – Барни, ты так и не изменился! – Барни скорчил презрительную гримасу.
– Люди думают: бывший вор – всегда вор, – заметил он. – Да что она знает о жизни? Ты Питера еще не видел? Он в доме. Я доложу, что ты пришел. С ним все в порядке. Все пылинки сдувает со своей дочурки. По-моему, он готов целовать землю, на которую ступала ее прелестная ножка. Знаешь, ненормально как-то так детей своих любить. Я таким никогда не был, – он сокрушенно покачал головой. – Сейчас ведь как с детьми? Все сплошное сюсюканье, никакого тебе воспитания. Что такое хорошая порка, уже и не помнит никто. Хотя правильно люди говорят: «Розги пожалеешь – ребенка испортишь».
Джонни Грей повернул голову, услышав шаги на каменных ступенях. Это был Питер. На лице радость, но в глазах – оттенок тревоги. Несмотря на свои шестьдесят и седину, держался он прямо, как шомпол. Старик был в утреннем костюме и жемчужно-сером жилете (дань последней моде). Увидев Джонни, он замер и нахмурился (улыбка на миг исчезла с его лица), но тут же снова быстро двинулся вперед, протянув руку.
– Джонни, мальчик мой, наконец-то ты на свободе. Нелегко там пришлось?
Рука его опустилась на плечо молодого человека, в голосе послышалась радость встречи после долгой разлуки.
– Нелегко, – сказал Джонни. – Только не стоит меня жалеть. Лично я даже рад, что попал в Дартмур, а не в Паркхерст – с дисциплиной там покрепче, а идиотов меньше.
Питер взял его под руку и подвел к креслу под большим японским зонтиком, установленным на лужайке. Что-то в его поведении настораживало, какая-то нервозность, непонятная вновь прибывшему.
– Джонни, малыш, скажи… ты никого там не встречал… из тех, кто меня знает?
– Встречал. Лега, – коротко ответил Джонни Грей, внимательно глядя на лицо Питера.
– О нем я и говорю. Как он?
Произнесено это было беззаботным тоном, но Джонни было не так-то просто обмануть. Питера этот вопрос явно очень интересовал.
– Он освободился еще полгода назад. Вы разве не знали?
Лицо хозяина дома омрачилось.
– Полгода назад? Ты уверен?
Джонни кивнул.
– Я не знал.
– А я думал, вы уже получили от него какую-нибудь весточку, – спокойно произнес Джонни. – Он ведь на вас зуб точит.
Вялая улыбка Питера сделалась шире.
– Знаю. Тебе случайно не доводилось разговаривать с ним?
– И не раз. Он работал в прачечной и пару надсмотрщиков там обработал так, что мог делать, что ему вздумается. Он ненавидит вас, Питер. Говорит, это вы накапали[24] на него.
– Он лжет, – спокойно произнес Питер. – Я бы не стал доносить и на своего злейшего врага. Он сам себя выдал, Джонни. Все думают, что в полиции умники работают, но на самом деле каждый второй преступник сам себя выдает. Преступники – народ недалекий. Они надевают перчатки, чтобы скрыть отпечатки пальцев, а сами пишут свое имя в книге гостей. Мы с Легом взяли сейф на «Орсонике» и забрали сто двадцать тысяч фунтов в американской валюте… Это было мое последнее дело. После этого залечь на дно было проще простого, но Эммануэлю захотелось, чтобы все узнали, какой он умный. Он пошел в ближайшую пивную и, понятное дело, надрался. Честный человек, когда напивается, просыпается у себя в кровати, а вор говорит «Доброе утро!» тюремному надзирателю.
Неожиданно он сменил тему, и рука его снова легла на плечо молодого человека.
– Джонни, ты ведь не сердишься, правда?
Джонни не ответил.
– Не сердишься?
Для Джонни это был последний шанс. Надежда все еще не покидала его. Он собрался.
– Насчет Марни? Нет. Только…
– Старина, пойми, я должен был так поступить, – голос Питера задрожал, он как будто чувствовал себя виноватым и оправдывался. – Ты же знаешь, что она для меня значит. Ты мне тоже нравишься, и я же не возражал против ваших отношений. Но когда тебя загребли, мне пришлось серьезно подумать. Если бы вы успели пожениться до того, я бы этого не пережил. Для меня ее слезы хуже самой страшной пытки. Я не мог видеть, как она плачет, даже когда она еще ребенком была, а представь, каково бы ей было теперь! А потом появился этот парень, добрый, правильный, аккуратный, веселый… Одним словом, джентльмен. Скажу тебе начистоту: я помог ему. Тебе он понравится. Он из тех, кто нравится людям. И вот еще что, Джонни. Она любит его.
Наступило молчание.
– Я ничего против него не имею. С моей стороны это было бы глупо. Только, Питер, прежде чем она за него выйдет, я хочу сказать…
– Прежде чем выйдет?! – воскликнул Питер Кейн, и голос его дрогнул. – Джонни, разве Барни не сказал тебе? Они поженились сегодня утром.
Глава III
– Сегодня утром? – медленно повторил Джонни.
Марни вышла замуж!.. Это было невероятно, непостижимо. На какое-то мгновение основы мироздания рухнули, обратившись в прах, и нити, из которых соткано полотно жизни, распустились, превратившись в сплошной хаос.
– Церемония состоялась сегодня утром, Джонни. Но он понравится тебе. Он не такой, как мы с тобой, старина. Он правильный, как… Ну, ты ведь понимаешь меня, малыш? Я ведь все эти годы работал только ради нее, только о ней думал. Я бы сам себя проклял, если бы поставил под удар ее будущее.
