Агата Кристи - Смерть у бассейна
Всех их накрыло теперь сетью закона. Ненадолго связали неумолимые последствия внезапной насильственной смерти. Для каждого эта трагедия имела свой смысл, каждый бы рассказал о ней по-своему.
И где-то в этой игре душ и страстей пряталась истина. Для Эркюля Пуаро важнее изучения людей в жизни было только одно — стремление к правде.
Он хотел знать правду о смерти Джона Кристоу.
— Ну разумеется, инспектор, — сказала Вероника, — я всей душой хочу вам помочь.
— Благодарю вас, мисс Крей.
Инспектор почему-то совсем иначе представлял себе Веронику Крей.
Он ожидал чар, волшебства, может быть даже фейерверка. Разыграй она какую-нибудь сцену, он бы ничуть не удивился.
Он и подозревал, что она разыграет сцену. Только не такую, на какую он рассчитывал.
Он увидел не слишком потрясающее женское обаяние — чары не были родником. Вместо этого он сознавал, что напротив него сидит женщина весьма миловидная и превосходно одетая, у которой явно благополучно идут дела. Вероника Крей, подумал он, отнюдь не дура.
— Нам нужен лишь ясный ответ, мисс Крей. Вы приходили в «Пещеру» в субботу вечером?
— Да. У меня кончились спички. Забываешь, как важны такие мелочи в деревне.
— И вы пешком пошли к «Пещере»? Почему не к вашему ближайшему соседу! Господину Пуаро?
Она улыбнулась — уверенной, роскошной, экранной улыбкой.
— Я не знала, кто мой ближайший сосед, а то бы обратилась к нему. Я думала, что это просто какой-то маленький иностранец, и решила, знаете ли, что он может начать надоедать своими визитами.
«Ага, — подумал Грейндж, — вполне правдоподобно. Она готова к любому вопросу».
— Вы берете спички — и вдруг узнаете старого друга, доктора Кристоу. Я верно понял?
Она кивнула.
— Бедный Джон. Да, я не видела его пятнадцать лет.
— В самом деле? — в голосе инспектора прозвучало вежливое недоверие.
— В самом деле, — ее тон был решительно категоричен.
— Вы были рады увидеть его?
— Очень. Это всегда восхитительно — встречать старинных друзей. Вы тоже так считаете, инспектор?
— В некоторых случаях, да.
Вероника Крей продолжала, не ожидая новых вопросов:
— Джон проводил меня домой. Вы захотите узнать, не говорил ли он чего-либо, что могло бы пролить свет на трагедию: я очень тщательно обдумала всю нашу беседу, но, честное слово, не нашла никаких намеков.
— О чем же вы говорили, мисс Крей?
— О прежних временах. «Ты помнишь?», «Л ты помнишь?», «А то?», «А это?» — она грустно улыбнулась. — Мы познакомились на юге Франции. Джон очень мало переменился. Хотя повзрослел, конечно, и увереннее стал. Я так поняла, что он добился хорошей профессиональной известности. Он совсем не говорил о своей личной жизни, но у меня осталось впечатление, что, возможно, его брак оказался не слишком счастливым — правда, это всего лишь самое неясное впечатление. Мне кажется, что его жена из числа женщин серых и ревнивых. Вечно, наверное, закатывала сцены из-за его смазливых пациенток.
— Нет, — сказал Грейндж. — Она такой совсем не выглядит.
— Вы имеете в виду, что все это было подспудно? — быстро сказала Вероника. — О да, да. Нетрудно представить, что это может оказаться куда более опасным.
— Вы совершенно уверены, что не ошибаетесь? По-моему, вы могли его встречать множество раз.
— Откуда, скажите на милость, такие предположения?
— Ну, кое о чем говорит вот это. — Инспектор Грейндж извлек из кармана письмо, пробежал его, откашлялся и прочел:
«Приди, пожалуйста, сегодня — и пораньше. Я должна тебя видеть. Вероника».
— Да-а, — она улыбнулась, — чуть повелительно, пожалуй. Боюсь, это влияние Голливуда — ну, излишняя самонадеянность.
— Доктор Кристоу, получив эту повестку, на следующее утро явился к вам. У вас с ним вышла ссора. Вас не затруднит объяснить мне: из-за чего?
Инспектор пустил в ход свою тяжелую артиллерию и от него не ускользнула вспышка гнева, раздраженно стиснутые челюсти.
— Мы не ссорились, — сказала она.
— Ну, нет, мисс Крей. Ваши последние слова были: «Я даже не думала, что способна ненавидеть кого-нибудь так, как ненавижу тебя».
На этот раз она промолчала. Он словно ощущал, как она соображает — поспешно, но осмотрительно. Другая женщина разразилась бы потоком слов. Но Вероника была слишком умна для этого.
Она пожала плечами и сказала беспечно:
— Ясно. Опять россказни слуг. У моей горничной богатое воображение. Как вам известно, существуют разные способы выражать свои мысли. Могу вас уверить, мне мелодраматизм не присущ. В действительности это было лишь игривое замечание. Мы с ним немного пикировались.
— Так это говорилось не всерьез?
— Ясное дело, нет. И могу заверить вас, инспектор, что я пятнадцать лет не видела Джона Кристоу. Это легко проверить.
— Я вижу, мисс Крей, вы считаете жену доктора убийцей.
— Мне не следовало так говорить. Не стоит никого обвинять заранее, верно? Я прошу прощения. Так получилось оттого, что моя горничная рассказала мне, как миссис Кристоу обнаружили стоящей над трупом мужа с револьвером в руке. Знаете, в этом захолустье все разносится с таким преувеличением, через прислугу в основном.
— Прислуга порой может оказаться полезной, мисс Крей.
— Да, вы, полагаю, получаете от нее массу необходимых сведений?
Грейндж продолжал бесстрастно:
— Вопрос состоит в том, у кого были причины…
Он умолк. Вероника сказала с легкой и сожалеющей усмешкой:
— Жену всегда подозревают первой? Как цинично! Но обыкновенно имеется и «другая женщина». Полагаю, ее можно причислить к тем, у кого есть причины?
— Вы думаете, в жизни доктора Кристоу была другая женщина?
— Ну да, мне кажется, что могла бы. У меня, знаете, создалось такое впечатление.
— Впечатления порой могут быть полезными, — сказал Грейндж.
— Как я поняла из его слов, эта скульпторша, она была, ну, что ли, его близким другом. Но вы-то, наверное, об этом уже знаете?
— Разумеется, мы во все вникаем.
Голос инспектора Грейнджа звучал на редкость уклончиво, но он успел заметить злорадную вспышку удовлетворения в этих больших голубых глазах.
Он спросил как можно официальнее:
— Вы сказали, что доктор Кристоу проводил вас домой. В котором часу вы простились?
— Верите ли, я никак не могу вспомнить! Помню, мы какое-то время разговаривали. Наверное, было довольно поздно.
— Он входил?
— Да, я предложила ему выпить.
— Понятно. Местом беседы вы избрали, как будто, павильон у плавательного бассейна?
