Агата Кристи - Партнеры по преступлению
Ханна подскочила к кровати, продолжая размахивать факелом.
– Уберите ее! – закричала старая леди. – Все это правда, только уберите ее отсюда!
Таппенс бросилась к Ханне, но та успела поджечь полог кровати, прежде чем Таппенс вырвала у нее факел и наступила на него. Томми вбежал в комнату, сорвал полог и сбил огонь ковром. Потом он устремился на помощь Таппенс, они уже справились с Ханной, когда в спальню вошел доктор Бертон.
Нескольких слов оказалось достаточным, чтобы ввести его в курс дела.
Доктор поспешил к кровати, взял руку мисс Логан, но почти сразу отпустил ее.
– Шок оказался слишком сильным. Она мертва. Возможно, учитывая обстоятельства, это к лучшему. – Помолчав, он добавил: – Рицин был и в стакане с коктейлем.
– Это действительно наилучший выход, – сказал Томми, когда они вышли, оставив Ханну на попечение доктора. – Таппенс, ты была просто чудесна!
– Только вот Ано тут было почти нечего делать, – отозвалась Таппенс.
– Дело оказалось слишком серьезным, чтобы ломать комедию. Я все еще не могу думать об этой девушке. Но вся слава принадлежит тебе. Воспользуюсь знакомой цитатой: «Великое преимущество быть умным и не выглядеть таковым».
– Скотина ты, Томми, – сказала Таппенс.
Глава 19
Железное алиби
Томми и Таппенс были заняты разбором корреспонденции. Внезапно Таппенс издала возглас и передала письмо Томми.
– Новый клиент, – сообщила она.
– Ха! – воскликнул Томми. – Какие выводы мы можем сделать из этого письма, Ватсон? Пожалуй, никаких, кроме того факта, что мистер… э-э… Монтгомери Джоунс не в ладах с грамотой, и это доказывает, что он получил дорогое образование.
– Монтгомери Джоунс? – переспросила Таппенс. – Почему мне знакомо это имя? Ах да, кажется, его упоминала Жанетт Сент-Винсент. Его мать, леди Айлин Монтгомери, сварливая приверженка высокой церкви[33], вся в золотых крестах и тому подобном, вышла замуж всего лишь за мистера Джоунса, который, однако, невероятно богат.
– Все та же старая история, – сказал Томми. – Давай-ка посмотрим, в какое время этот мистер Монтгомери Джоунс желает нас повидать. Ага, в половине двенадцатого.
Ровно в одиннадцать тридцать очень высокий молодой человек, дружелюбно улыбаясь, вошел в приемную и обратился к Элберту:
– Послушайте… могу я видеть мистера… э-э… Бланта?
– Вам назначена встреча, сэр? – спросил Элберт.
– Не знаю. Наверно, да. Я имею в виду, что написал письмо…
– Ваше имя, сэр?
– Мистер Монтгомери Джоунс.
– Я передам мистеру Бланту.
Вскоре он вернулся.
– Пожалуйста, подождите несколько минут, сэр. Мистер Блант занят очень важным телефонным разговором.
– О… да… конечно, – сказал мистер Монтгомери Джоунс.
Решив, что на клиента произведено достаточное впечатление, Томми нажал кнопку на столе, и Элберт проводил мистера Монтгомери Джоунса в кабинет.
Томми поднялся ему навстречу и, пожав руку, указал на свободный стул.
– Итак, мистер Монтгомери Джоунс, – осведомился он, – чем мы можем вам помочь?
Мистер Монтгомери Джоунс бросил неуверенный взгляд на присутствующее в кабинете третье лицо.
– Мой доверенный секретарь, мисс Робинсон, – представил Томми. – При ней вы можете говорить абсолютно свободно. Насколько я понимаю, речь идет о семейном деле деликатного свойства?
– Ну… не совсем, – ответил мистер Монтгомери Джоунс.
– Вы меня удивляете, – сказал Томми. – Надеюсь, у вас лично нет неприятностей?
– В общем, нет.
– Тогда вы, может быть, изложите факты? – предложил Томми.
Однако казалось, что именно это мистер Монтгомери Джоунс сделать не в состоянии.
– Я вынужден обратиться к вам по чертовски странному поводу, – неуверенно заговорил он. – Даже не знаю, как начать…
– Мы не занимаемся бракоразводными делами, – предупредил Томми.
– Господи, я совсем не то имел в виду. Просто речь идет о глупой шутке.
– Кто-то подшутил над вами таинственным образом? – предположил Томми.
Но мистер Монтгомери Джоунс снова покачал головой.
– Ну, – заявил Томми, – тогда давайте послушаем, что вы нам сообщите.
Последовала пауза.
– Понимаете, – сказал наконец мистер Джоунс, – это произошло за обедом. Я сидел рядом с девушкой…
– Да? – ободряюще произнес Томми.
– Она… ну, я не могу ее описать, но это одна из самых бесстрашных и азартных девушек, каких я когда-либо встречал. Она австралийка, приехала в Англию с другой девушкой и делит с ней квартиру на Кларджес-стрит. Просто описать не могу, какое впечатление она на меня произвела.
– Мы хорошо это представляем, мистер Джоунс, – сказала Таппенс.
Она понимала, что справиться с бедами мистера Монтгомери Джоунса способно женское сочувствие, а никак не деловитые методы мистера Бланта.
– Для меня было полной неожиданностью, – продолжал мистер Джоунс, – что девушка способна так ошеломить. Там была еще одна девушка, даже две. Одна довольно хорошенькая, но мне не слишком нравится ее подбородок. Правда, танцует она чудесно, да и знаю я ее всю жизнь, в таких случаях парень чувствует себя в безопасности. А другая – из «Фриволити». Жутко забавная, но мамаша подняла бы жуткий скандал, если что, да и вообще я не собирался жениться ни на одной из них. Я просто думал о своем, когда оказался рядом с той девушкой… Ну как гром с ясного неба…
– Весь мир сразу изменился, – сочувственно подсказала Таппенс.
Томми нетерпеливо ерзал на стуле. Повествование о любовных делах мистера Монтгомери Джоунса ему порядком наскучило.
– Вот-вот, – обрадовался мистер Джоунс. – Вы попали в самую точку. Только я ей вряд ли пришелся по вкусу. Вы, может быть, не заметили, но я не слишком-то умен.
– Не стоит быть излишне скромным, – заметила Таппенс.
– О, я отлично понимаю, что не подхожу такой чудесной девушке, – с обезоруживающей улыбкой продолжал мистер Джоунс. – Вот почему я чувствую, что должен что-то предпринять. Это мой единственный шанс. Она настоящая спортсменка, никогда не откажется от своего слова.
– Мы искренне желаем вам удачи, – сказала Таппенс. – Но я не понимаю, что вы хотите от нас.
– Боже мой! – воскликнул мистер Джоунс. – Разве я не объяснил?
– Нет, – покачала головой Таппенс, – не объяснили.
– Ну, мы говорили о детективных историях. Уна, ее так зовут, увлекается ими не меньше меня. В частности, мы обсуждали одну из них, где все зависело от алиби. Потом мы стали говорить о том, можно ли сфабриковать алиби, и я сказал… нет, кажется, это она…
– Не важно, кто из вас это сказал, – перебила Таппенс.
– Так вот, я сказал, что это чертовски трудно. Она не согласилась, заявила, что нужно только поработать мозгами. Мы разгорячились, и тогда Уна сказала: «Предлагаю пари. На что поспорим, что я смогу сфабриковать алиби, которое никому не удастся опровергнуть?» – «На что угодно», – ответил я. Уна была уверена в себе. «Для меня это пустяк», – заявила она. «А предположим, ты проиграешь и я потребую от тебя выполнить мое желание?» Но Уна засмеялась и сказала, что происходит из семьи игроков, поэтому умеет проигрывать.
