Тони Рейнольдс - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе
Я был не в состоянии говорить и лишь безмолвно указал на электрическую лампу над головой и на решетку. Холмс сразу же понял, что я пытаюсь ему сказать.
— Электричество! — пробормотал он.
Послышались шаги с другой стороны, и появился сэр Саймон, обеспокоенный шумом. Когда он обвел глазами всю сцену, черты его исказились от потрясения и страха.
— Моя Венера! — горестно вскричал он. — Она повреждена? — Бросившись к упавшей статуе, он опустился на колени, чтобы осмотреть ее. — Нет-нет, она цела! — наконец сказал он. — Ты не разбилась, моя красавица, не откололся даже крошечный кусочек. Тебя спас ковер, да? Умница! — Он чуть ли не сладострастно гладил белый мрамор.
Холмс посмотрел на коллекционера с отвращением:
— Уотсон пострадал от удара током, сэр Саймон. Не прикасайтесь ни к чему металлическому. Где герр Шульдиг?
— Недавно был здесь, — ответил сэр Саймон, поднимая взгляд. — Думаю, он проверяет новую систему освещения в голубой гостиной.
— Не окажете ли вы любезность, послав за ним? Через несколько минут прибыл Шульдиг. К тому времени у меня уже хватило сил сесть.
— Герр Шульдиг, — мрачно произнес Холмс, — Уотсона ударило током от этой решетки. Кажется, это в вашей компетенции?
— О да, я вижу. Какое несчастье! — униженно причитал немец. — Попрошу вас всех оставаться на своих местах, пока я не я отключу ток. — И он поспешно удалился.
— Чем я могу вам помочь, старина? — спросил Шерлок Холмс.
— Просто оставьте меня ненадолго, Холмс. Боль от удара током скоро пройдет. Я, по-видимому, ушибся и обжег ладонь.
Вскоре вернулся Шульдиг. Повернувшись к нему, Холмс сказал:
— Не соизволите ли вы проверить, каким образом такое могло случиться, герр Шульдиг? Результаты могли оказаться весьма плачевными.
— Да, конечно. Я сделаю это немедленно! — выпалил Шульдиг по-немецки. — Должно быть, дело в новой проводке. Да! Посмотрите — изоляция прорвалась в том самом месте, где провод проходит возле решетки. Какое невезение! Я представить себе не могу, как это вышло.
— Действительно! — воскликнул Холмс, и в голосе его звучало недоверие. Наклонившись, он взглянул на провод, потрогал его и повертел в руках. — Гм-м! Лучше сразу же его заизолируйте. Пойдемте, доктор. Если вы способны встать, я помогу вам добраться до нашей квартиры, где вы сможете восстановить силы.
— Вы подозреваете нечестную игру, Холмс? — тихо прошептал я, спускаясь с его помощью по лестнице.
— Может быть, — ответил Холмс, тоже понизив голос. — Если так, то это было очень искусно сделано. Изоляция провода, по-видимому, истерлась именно в том месте, где он проходит у самой решетки. Лакей был защищен, так как он в перчатках. Лицо, подстроившее ловушку, разбиралось в электричестве.
— Значит, это Шульдиг? — спросил я.
— Такой вывод кажется наиболее вероятным. Несомненно, ловушка предназначалась для меня. Риск просто несоразмерный — ведь дело касается куска старого пергамента! Однако поедемте домой, на Бейкер-стрит. Там вы сможете прилечь, и миссис Хадсон напоит нас чаем.
Мы доехали до дома в кэбе, и там мой друг, удобно меня устроив, пошел справиться о чае. Вернувшись, он опустился в свое любимое кресло, набил трубку табаком и начал задумчиво выпускать кольца дыма.
— За последние двадцать лет мы прошли огромную дистанцию, Уотсон, — размышлял он. — Когда в семидесятые годы я изучал естественные науки в Кембридже, об электрическом токе едва упоминали. Это явление очень мало применялось за пределами лаборатории — ведь генераторы только что изобрели. Теперь, конечно, мы повсюду наблюдаем его преимущества и, как вы только что обнаружили, также и недостатки!
Холмс умолк и погрузился в размышления, обдумывая все аспекты проблемы. Хорошо зная его привычки, я не стал ему мешать и занялся чаем и газетой, стараясь не шуршать страницами. Не знаю, сколько прошло времени — возможно, я задремал после утренних треволнений. Я очнулся, когда мой друг с восклицанием вскочил с кресла.
Холмс устремился к книжным шкафам, как часто делал, желая проверить какой-то факт. Однако, к моему удивлению, он не извлек том из своего обширного собрания, а подошел к полке, на которой стояли мои немногочисленные книги по медицине. Он выбрал трактат о кожных покровах и, усевшись, стал его пролистывать. Минут через десять он отложил книгу и повернулся ко мне.
— Вы пришли в себя, Уотсон?
— Да, совершенно, благодарю вас. Вы намереваетесь снова куда-то отправиться?
— Я намерен вернуться на Чиниз-сквер, доктор! Мне нужно задать сэру Саймону крайне важный вопрос!
Мы поспешили в дом клиента, и нас сразу же провели к нему. Холмс тотчас взял быка за рога.
— Сэр Саймон, — спросил он, — вы присутствовали при том, как мисс Латимер врачевала синьора Ладраццо?
— Да, почти все время. Услышав шум, я последовал за ними в комнату экономки, где мисс Латимер оказывала помощь несчастному молодому человеку.
— А вы не заметили, много ли было крови?
— Немного. Я ясно помню, что, беспокоясь о своем персидском ковре, как раз собирался приказать, чтобы слуга убрал его. Но тут я заметил, что в этом нет необходимости, поскольку крови было очень мало.
— Превосходно! — воскликнул Холмс, к немалому моему удивлению. — Не будете ли столь любезны послать за синьором Ладраццо и попросить, чтобы он немедленно прибыл? Думаю, с его помощью мы могли бы прояснить этот вопрос. И, наверно, надо бы послать и за мисс Латимер: полагаю, она также способна нам помочь.
Сэр Саймон отдал приказания, и мы прождали чуть не целый час, пока прибыл итальянец. Все это время мы пытались вытянуть что-нибудь из Холмса, но он был неумолим: если у моего друга и есть слабость, так это его любовь к драматическим развязкам.
Наконец появился итальянец, угрюмый и недовольный.
— Синьор Ладраццо! — бурно приветствовал его Холмс, вскакивая со своего места. — Я очень рад вас видеть. Не будете ли вы так любезны опуститься на колени?
Ладраццо отступил, его лицо исказилось от гнева.
Холмс лишь улыбнулся и быстро шагнул к нему. Схватив итальянца за руку, он выкрутил ее и, обладая большой силой, заставил упасть на колени. Ладраццо вскрикнул от боли и злости. Сэр Саймон встал, но в замешательстве ничего не смог возразить.
— А теперь, Уотсон, — сказал Холмс, удерживая итальянца на полу, — не осмотрите ли вы рану?
Я опустился на колени рядом с Ладраццо. Он вырывался, но его крепко держали. Я разделил его густую шевелюру, характерную для средиземноморских народов. Тщательно проверив кожу головы, я был изумлен.
