Тони Рейнольдс - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе
— Ничего нет, Холмс. Я не смог найти никаких рваных ран. Но даже поверхностная царапина не могла бы зажить за такое короткое время!
— А никакой раны и не было! Как многие южане, он слишком труслив, чтобы поранить себя даже для дела. Что вы использовали, синьор Ладраццо? Кусок сырого мяса? Вымазали голову в крови перед тем, как постучать в дверь?
Он отпустил итальянца, который вскочил с пола и стоял теперь, сжав кулаки и трясясь от гнева.
— Когда сэр Саймон сказал нам, что было мало крови, я догадался, как было дело. Рана на коже головы обильно кровоточит — не так ли, доктор? — потому что кожа в этом месте хорошо снабжается кровью и ее кровеносные сосуды не сокращаются, как в других частях тела.
И, разумеется, — продолжил Шерлок Холмс, резко поворачиваясь к мисс Латимер, которая сидела с застывшим бледным лицом, — это с головой выдает вашу помощницу. Она действовала в сговоре с итальянцем. Итак, мадам? — холодно произнес он, не получив от нее ответа. — Вам нечего сказать?
Она продолжала молчать, и Холмс обратился к сэру Саймону:
— По моему мнению, сэр, вы обнаружите, что письма, купленные вами у Ладраццо, заключались в одной из тех связок, что вы приобрели на аукционе. Составляя каталог, мисс Латимер наткнулась на елизаветинские письма интересующего вас периода. Вместо того чтобы обратить на них ваше внимание, она сговорилась с итальянцем обмануть вас.
Ясно, что какое-то время они были любовниками. В конце концов, она не первая молодая женщина, которую околдовали южная красота и бурные страсти. Какое-то время все шло хорошо, но потом они решили, что пять фунтов за письмо — это маловато. И тогда они имитировали нападение, надеясь, что естественное желание коллекционера завершить серию позволит им запросить большую сумму за возвращение письма.
После моего визита к Ладраццо он решил, что я представляю для него опасность, и вознамерился меня уничтожить. Ему пришла в голову идея воспользоваться тем, что в доме проводят электричество. Не забывайте, что электричество открыто итальянцами. Наш друг, по-видимому, обладает разносторонними талантами и отнюдь не лишен интеллекта. Интересно, уж не учился ли он когда-то в своей родной стране у последователей Гальвани[24] и профессора Вольты[25]? Полагаю, мисс Латимер сегодня тайком провела его в особняк, когда в передней части дома никого не было. Возможно, во время завтрака. Синьор Ладраццо устроил ловушку и затем позаботился о том, чтобы сэру Саймону доставили письмо с требованием выкупа, зная, что меня немедленно вызовут.
А теперь, сэр Саймон, если бы вы послали слуг в ближайший полицейский участок, мы могли бы арестовать эту парочку по обвинению в краже и мошенничестве.
Наш клиент, по-видимому, был шокирован этими разоблачениями. Он не ответил на предложение моего друга, уставившись в пол и медленно качая головой. Спустя какое-то время он поднял взгляд на преступную пару.
— Убирайтесь! — воскликнул он яростно. — Уходите сейчас же, и чтобы я вас больше никогда не видел!
Ладраццо повернулся и сразу же поспешил к дверям. Мисс Латимер не заставила себя просить и последовала за ним. Ясно было, что они собираются воспользоваться великодушием сэра Саймона.
Холмс повернулся к нашему клиенту, подняв брови:
— Если вы не хотите предъявлять обвинения, сэр, то я ничего не могу поделать. Однако должен сказать, что вы совершаете ошибку, позволяя остаться безнаказанными таким отъявленным негодяям.
Сэр Саймон как-то сразу состарился и осунулся.
— Они были моими друзьями, мистер Холмс, — печально произнес он, — моими единомышленниками. Я никогда бы не подумал, что они могут меня так предать. Пришлите ваш счет — я не поскуплюсь. Вы сделали то, о чем я просил.
Что касается вас, доктор Уотсон, то я буду вам признателен, если вы не присоедините этот тягостный эпизод к той коллекции сенсационных рассказов, которыми развлекаете невзыскательных читателей. А теперь я должен попросить вас обоих оставить меня.
Я кивнул в знак согласия, и мы раз и навсегда распрощались с нашим клиентом.
Дело о жене ростовщика
Был теплый день ранней осени, и мы с Шерлоком Холмсом заканчивали завтрак у себя на Бейкер-стрит.
— Честное слово, Уотсон, — заметил мой друг, — сегодня слишком хорошая погода, чтобы сидеть дома. Давайте-ка погуляем в Риджентс-парке, благо он через дорогу. Побродим вокруг озера, полюбуемся цветами и прочими красотами природы.
Я выразил горячее согласие, но тут миссис Хадсон, вошедшая, чтобы убрать со стола, сказала Холмсу:
— Молодая леди хочет вас повидать, сэр. Я ей сказала, что вы завтракаете, и попросила подождать в гостиной.
— Благодарю вас, миссис Хадсон. Какая энергичная молодая леди — так рано начала день. Сомневаюсь, что она живет в праздности.
Увидев девушку, я понял, что догадка Холмса верна. Незнакомка была опрятно, но просто одета. Выражение лица серьезное, хотя, на мой взгляд, и не слишком удрученное. Заметив, что у нее на пальце нет обручального кольца, я предположил, что тут замешаны дела сердечные.
— Благодарю за то, что вы согласились принять меня, сэр, — начала она. — Мое имя — Мэри Франклин. Я приехала к вам, потому что меня беспокоит одна вещь, правда, может статься, что это простое совпадение. Мне очень нужен ваш совет.
— Расскажите все по порядку, — попросил Холмс, откидываясь в кресле и прикрывая глаза.
— Итак, сэр, прежде всего, должна сказать, что отец мой умер и я живу вместе с матерью и ее вторым мужем в Хайгейте. По соседству с нами находится лавка ростовщика, мистера Шарпа, который ссужает деньги под залог. Он очень дружен с моим отчимом, и они часто выпивают вместе в ближайшем кабачке.
Два месяца назад жена мистера Шарпа внезапно умерла от остановки сердца. Она была совсем не старой женщиной, так что смерь ее меня поразила: мы часто встречались и беседовали. К тому же случилось это в отсутствие ее мужа — он уехал на несколько дней по делам, чего на моей памяти еще не бывало. Муж нашел ее мертвой, когда вернулся. Меня бросает в дрожь, мистер Холмс, как подумаю, что она лежала мертвая чуть ли не за стеной моей спальни и никого не было с ней рядом.
После похорон мистер Шарп не очень-то горевал. А вскоре он начал ухаживать за мной. Должна сказать, что я его не поощряла. Возможно, это глупо с моей стороны: он, несомненно, человек честный и трудолюбивый, но я нахожу его наружность и манеры отталкивающими. Наконец он набрался мужества попросить моей руки. Я с трудом подавила дрожь при мысли о том, чтобы разделить с ним жизнь, и ответила, что, хотя весьма благодарна за предложение, не могу заставить себя его полюбить. Он лишь заметил, что, вероятно, слишком рано заговорил о браке и через какое-то время снова испросит моего согласия.
