Лилиан Браун - Кот, который дружил с кардиналом
– Значит, вы первый раз в жизни едете на скачки, мистер Квиллер! – произнесла миссис Инглхарт, грациозным движением разливая чай – несомненно, результат большого опыта, приобретённого на официальных приёмах. – А вам известно происхождение вашего имени?
– Боюсь, что нет.
Она выражала мысль точно, тщательно подбирая слова, как обыкновенно говорят люди, которым не раз приходилось вести общественные заседания.
– В прежние времена наездники состязались между собой в верховой езде, скача по сельской местности, перепрыгивая через ограды, изгороди, ручьи или избрав в качестве цели колокольню соседней деревни. Тому, что Локмастер стал известным центром скачек, способствовал мой свекор. До этого здесь держали только рабочих, тягловых лошадей и старых кляч в качестве транспортного средства. Позже ездить верхом стало модно. Мы все брали уроки верховой езды. Я обожала охоту и гвалт гончих и, конечно, у меня был свой охотник. Его звали Тимоти.
– У вас великолепная осанка, миссис Инглхарт. Могу себе представить, как замечательно вы смотрелись в седле.
Юм-Юм уже забралась к бабушке на колени, и та её гладила.
– Да, мне все говорили, что у меня хорошая посадка, прекрасное чувство равновесия и талант управлять лошадьми. Знаете ли, бросать вызов животному весом в двенадцать сотен фунтов и делать это при помощи одной руки, ног, голоса и веса собственного тела – это кое-что да значит… Но я что-то слишком разговорилась. Прошу меня простить.
– Хорошего рассказчика слушать одно удовольствие. А что пробудило в вас интерес к птицам?
– Так, минуточку… дайте вспомнить… После того как я вышла замуж за мистера Инглхарта, я стала членом Женского птичьего клуба, поскольку клубы рукоделия и книголюбов, которые принято было посещать молодым матронам, мне были не по душе. О, сколько насмешек и издевок мы претерпели от местных жителей: подумать только, изучать птиц, вместо того чтобы в них стрелять! Они посылали письма в газеты, в которых писали, что от безделья мы не знаем, куда себя деть.
– Вы хотите сказать, что убивать певчих птиц считалось в порядке вещей?
– Вот именно! Мальчик приносил домой на плече связку маленьких птичек и продавал их мяснику. Они пользовались спросом во время званых обедов. К сожалению, и в наши дни попадаются стрелки, которые птицу воспринимают исключительно как мишень. Разумеется, всё это началось с тех пор, как правительство, считая, что птицы наносят ущерб урожаю, учредило за них премию. Теперь же ученые доказали, что пернатые защищают поля от грызунов, насекомых-вредителей и даже сорняков… Правда, в нынешние времена, боюсь, фермеры больше полагаются на распылительные машины и ядохимикаты.
Оперевшись передними лапами на подоконник окна, выходящего на восток, Коко вёл дружескую беседу с птицами, собравшимися у кормушки. Юм-Юм, урча, перебирала лапами подол бабушкиного платья.
– По-моему, я ей понравилась, – произнесла пожилая дама.
– Какие птицы слетаются к вашей кормушке? – спросил Квиллер.
– Самые разные! Больше всего я люблю гаечек. Они очень общительные и весёлые и к тому же не улетают на зиму. Друг Коко тоже остаётся на зиму в наших краях. Кардиналы – не перелётные птицы. А как они красиво смотрятся на фоне белого снега!
– Уму непостижимо, как только птицам удается выжить в этом климате.
– Они облачаются в зимнюю одёжку, которой служит им хороший слой жирка под перьями, – пояснила она. – О моих пернатых дружках я могу говорить вечность, но вам скоро выезжать на скачки.
– Я ничуть не спешу, – ответил он. – Должно быть, у вас, миссис Инглхарт, есть многое что вспомнить, помимо верховой езды и увлечения птицами.
– Могу я вам доверить свой секрет! – спросила она, заговорщически улыбаясь. – У вас честные глаза, и я уверена, что вы меня не выдадите. Обещайте, что не расскажете Виктории.
– Обещаю, – поклялся он тоном, заслуживающим всяческого доверия, который всегда его выручал в журналистской деятельности.
– Знаете, – увлечённо начала она, – когда все уходят из дому, я на своём лифте, который называю волшебной капсулой времени, спускаюсь вниз и брожу по комнатам, вспоминая свою прошлую жизнь. Сажусь за обеденный стол – когда-то я за ним разливала чай на весь Птичий клуб – и представляю, что он покрыт льняной скатертью, на которой стоят цветы в хрустальной вазе и серебряные подносы с разными деликатесами, а вокруг сидят дамы в шляпах… Всё это, верно, звучит глупо, будто я сошла с ума?
– Ничуть. Это звучит очаровательно.
– После этого я иду в первую гостиную, сажусь за пианино из розового дерева и беру несколько аккордов. И словно наяву слышу, как приятный тенор мужа начинает петь «Когда закончится чудесный день». Я как сейчас вижу непереплетённые ноты с розами на первой странице. Как мы были счастливы!.. Иду в другие комнаты, даю экономке распоряжения на день, беру у садовника корзину с цветами… А порой – не каждый день – иду в гостиную и вдруг вспоминаю, как пришла телеграмма из Кореи о сыне. – Она отвернулась и уставилась в окно. – После этого всё стало по-другому.
– Где вы? – раздался голос Вики с лестницы, – А, вот вы где. – Вики вошла в альков с сервированным подносом.
– Ни слова Вики, – шепнула Квиллеру бабушка.
– Бабушка, дорогая, нам пора ехать на скачки, я поставлю твой ланч в холодильник. Здесь суп, который нужно только разогреть, сладкая булочка и вкусный яичный десерт.
– Спасибо, Виктория, – сказала пожилая дама. – Счастливо провести время! Мысленно я буду с вами.
Вики обняла бабушку и сказала:
– Мы вернемся после пятого заезда.
– Спасибо за гостеприимство, миссис Инглхарт, – поблагодарил Квиллер, преклонив голову над её дрожащей рукой и заговорщически подмигнув.
– Пожалуйста, оставьте маленьких гостей со мной, – попросила она, – мне нравится их общество.
– Мы хотели пригласить к ней компаньонку на то время, пока нас нет дома, но бабушка отказалась, – сообщила Вики Квиллеру, когда она спускались по лестнице. – Но у неё есть экстренная связь с больницей. Случись с ней что-нибудь неожиданное, ей нужно просто нажать на красную кнопку.
Буши вытащил из багажника фотоаппаратуру и вместо неё сложил корзинки с едой и прохладительными напитками, раскладные стулья и походные столики.
– Как вы находите мой свитер? – спросила Вики, облачившись в огненно-красное творение из магазина «Таки-так». – Фиона подарила его мне ко дню рождения.
По дороге они заехали за Фионой, которая жила в квартире над аптекой. На ней тоже была яркая блузка, под стать праздничной атмосфере скачек, ничего общего с мрачным платьем, в котором она была в гостях вечером накануне. Всю дорогу она молчала, от волнения кусая ногти.
