Рональд Нокс - Газовый свет
— А почему вы сказали, что отъезд тайный?
— Ну как же, кто-то замазал черной краской табличку, которая, по-моему, называется номерным знаком. Я, конечно, в этом деле профан, но разве так принято?
— Да нет, я бы не сказал. А краска была свежая?
— То-то и странно. Сухая. Поэтому я и предположил, что Бринкман начал готовиться к отъезду не вчера и не позавчера.
— Очень любезно с вашей стороны взять на себя такие хлопоты и все нам рассказать.
— Ну что вы. Я подумал, что стоит рассказать об этом, вдруг вы решите взять Бринкмана под стражу.
— Ой, мистер Поултни, — с жаром воскликнула Анджела, — мы-то как раз собирались взять под стражу вас!
Глава 18
БУФЕТЧИЦА ИЗОБЛИЧЕНА
Изумление, отразившееся на лице мистера Поултни после этого примечательного восклицания, быстро уступило место искреннему удовлетворению.
— Наконец-то! — сказал он. — Вот это жизнь! Во мне заподозрили преступника, чуть ли не убийцу — вот мое absolvo.[18] Долгие годы я вел безупречную жизнь человека, призванного ежечасно наставлять молодое поколение: я поднимался ни свет ни заря, дабы мои ученики осознали грех позднего вставания; я был умерен в еде, дабы внушить им, что пища, которую обеспечивает наше учебное заведение, вполне удовлетворительна, хотя на самом деле это не так; я изображал патриотические чувства, суровую честность, моральное одобрение и негодование, которых вовсе не испытывал. Поверьте, факир и школьный учитель мало чем отличаются друг от друга; что тот, что другой проводят дни в скучном умерщвлении плоти, ибо тем зарабатывают свой хлеб. И вот теперь, в великий час достославной старости, меня по ошибке сочли преступным интриганом. Кровь бурлит в моих жилах, я переполнен признательностью. Если б остановить этот миг!
— Мистер Эймс, — сказала Анджела, — одно свое заявление вы должны взять обратно. Вы сказали, что мистер Поултни далек от реальной жизни и не способен на решительные действия. Но теперь вы сами слышали, как он проник в гараж, украл кусок сандвича и отвинтил крышку бензобака, хотя вовсе не был уверен, что машина не взорвется. Разве это бесцветный учитель, которого вы нам живописали?
— Я прошу прощения, — сказал Эймс. — Публично прошу у мистера Поултни прощения. И впредь зарекаюсь от подобных оценок. Можете выдвигать любые версии, и я вместе с вами взвешу все «за» и «против» — пусть даже кандидатом в убийцы назовут миссис Дэвис.
— А кстати, — заметила Анджела, — самое пикантное в том, что мы так и не знаем, кто отирался возле сараюшки.
— О, на сей счет, — скромно сказал Эймс, — у меня лично сомнений нет. Жизнь среди духовенства, по-видимому, изрядно обогащает опыт в такого рода делах. Но ведь и вам, мистер Бридон, известно, что прислуга вечно таскает хозяйские сигареты. По-моему, это даже как бы узаконено. Что бы ни делал богач-хозяин, прислуга тотчас берет с него пример. И хотя буфетчица не домашняя прислуга, она определенно притязает на такие же права.
— По-вашему, выходит… — начал Бридон.
— Вы ведь заметили, что пальцы у нее в желтых пятнах? Я обратил на это внимание, когда она подавала мне яичницу. Дамы, как правило, предпочитают дорогие сигареты, и я не сомневаюсь, при случае эта особа непременно польстилась бы на «Галлиполи».
— Майлс, милый, — проворковала Анджела, — кто говорил, что у нашей двери подслушивала прислуга?
— Люди необразованные не разделяют мнения мистера Поултни насчет любопытства. Я уверен, эта юная леди частенько подслушивает под дверьми. Тем более сейчас, когда в доме покойник да сыщики кругом шастают. А уж если сыщикам вздумалось потолковать с глазу на глаз рядышком с тем местом, где она обыкновенно курит конфискованные сигареты, так это же замечательно. Однако результат оказался весьма серьезным: подслушивая из праздного любопытства, она неожиданно узнает кое-что очень важное для нее самой: молодого человека, с которым она встречается, подозревают в убийстве.
— Боже милостивый, так это она откликнулась на наши подсказки, а не Бринкман! Не помню, Анджела, говорил ли я тебе, но когда мы с Лейландом толковали в сараюшке, он сказал, что только одно помешает ему арестовать Симмонса — улика, доказывающая, что галантерейщик знал о своих нулевых видах на дядюшкино наследство. Именно такую улику Ладненько нам и подбросила.
— Вот ужас-то! — воскликнула Анджела. — Я воображала, будто очень ловко расколола Эммелину и выудила у нее все, что хотела, а на самом деле она действовала вполне обдуманно и говорила только то, что считала нужным?!
— Боюсь, что так, дорогая. Кажется, нынче гибнет одно реноме за другим. И вся ее история, по моему убеждению, наверняка сплошная выдумка, состряпанная с определенным прицелом. А мы опять на старом месте — понятия не имеем, знал ли Симмонс, что лишен наследства, или нет.
— С другой стороны, — заметила Анджела, — теперь нам известно, что так напугало молодого Симмонса. Когда вы с Лейландом вчера вечером обогнали в аллее галантерейщика и Эммелину, она, поди, как раз объясняла, что его подозревают в убийстве и что ему не мешало бы взвешивать свои слова, следить, кому и что он говорит. То-то он и струхнул, решив, что ты пришел выпытывать насчет дядюшки.
— Ну а Бринкман-то что задумал? У нас ведь нет против него никаких улик, кроме находок в автомобиле. Черт подери, разложишь тут пасьянс, как же!
— Не хочу мешаться в чужие дела, — виновато проговорил старый джентльмен, — но не стоит ли сообщить обо всех этих странностях в гараже мистеру Лейланду? Если Бринкман вправду намерен удрать, он может сняться с места в любую минуту. Жаль, что я совершенно не разбираюсь в автомобилях, а то бы непременно вывел из строя какую-нибудь важную деталь. Но, увы, толку от меня чуть.
— А кстати, где Лейланд? — спросил Бридон.
— Вон он идет, — сказал Эймс, глядя в окно. — Я позову его.
— Привет! Чем это ты занимался? — полюбопытствовал Бридон, когда Лейланд появился на пороге.
— Сказать по правде, следил за мистером Поултни. Вы уж простите меня, мистер Поултни, но я на всякий случай всю неделю держал вас под пристальным наблюдением и только в гараже, когда вы копались в машине, окончательно убедился, что вы ни в чем не виноваты.
— Что? Опять подозрения?! О, какой день! Если бы я хоть немножечко догадывался, что вы за мной следите, мистер Лейланд, уж я бы вас поманежил! Напустил бы туману, будьте уверены! Каждую ночь выходил бы на улицу с лопатой и фонарем «летучая мышь». Я просто вне себя!
— Простите мне, по крайней мере, шпионаж за вашими детективными разысканиями. Для любителя вы работаете превосходно, мистер Поултни, но у вас маловато недоверчивости.
