Эрл Гарднер - Холостяки умирают одинокими
– Сюда, – только и сказал он.
– Следуйте за мной и помалкивайте, – приказал Селлерс нам с Бертой.
Мы прошли к частному причалу, где качалась большая океанская двухвинтовая яхта. Сходни охранял еще один офицер полиции.
Он пропустил нас без разговоров. Мы спустились в каюту.
Монтроуз Л. Карсон, Бернис Клинтон и несколько полицейских сидели вокруг стола.
На лице Карсона застыла маска ярости.
– Не сомневаюсь, это ваших рук дело, – сказал он, увидев меня.
Я поклонился.
Селлерс выступил вперед:
– Отвечаю за все я, Карсон.
– Я отберу у вас лицензию, – пообещал мне Карсон. – Вы меня предали.
– Заткнитесь, – оборвал его Селлерс. – Вы поручили этим людям заняться утечкой информации из вашей конторы. А утечки никакой не было. Была мистификация. Вы хотели, чтоб каштаны из огня таскали за вас другие. Правда, вы не предлагали им раскрыть убийство или совершить его.
– Откуда мне знать, что они делали, – сказал Карсон. – От Лэма можно ждать чего угодно.
Селлерс обратился к офицеру:
– Вы обыскали его?
Офицер кивнул:
– Обыскал, но ничего не нашел.
– А как насчет девки?
– Я не девка, – заявила Бернис Клинтон. – И меня не обыскивали. И не будут обыскивать. Я не дамся. Попробуйте только дотронуться до моего багажа. Я приличная женщина. Я не позволю сборищу мужиков щупать меня, прикрывая дармовое удовольствие служебным долгом. Я требую…
Селлерс ткнул пальцем в Берту.
– Уполномочьте ее, – посоветовал он офицеру.
Офицер ухмыльнулся и спросил:
– Как ее зовут?
– Берта Кул.
– Берта Кул, – произнес офицер, – именем закона я уполномочиваю вас оказать помощь полиции. Я обязываю вас обыскать арестованную.
Бернис Клинтон побледнела, вскочила на ноги и крикнула:
– Вы не смеете!
– Где бы нам уединиться? – безмятежно спросила Берта.
– Рядом свободная каюта, – офицер кивнул на дверь.
– Пошли, дорогуша, – обратилась Берта к Бернис.
– Катись к чертовой матери, – процедила та.
Берта обхватила ее за талию и вынесла за дверь, словно мешок.
Карсона вывели на пирс.
Селлерс сел и с облегчением расплылся в улыбке. Офицер усмехнулся в ответ. Селлерс ткнул в меня пальцем и пригласил:
– Присаживайся, Поллитровочка!
За дверью послышались шум, топот, потом пронзительная ругань. Яхта вздрогнула, будто ударилась о причал.
Через десять минут вернулась Берта с Бернис Клинтон на буксире.
У Бернис был такой вид, точно ее пропустили через мясорубку: всклокоченные волосы, рваная юбка, в блузке – дыра.
– Я обыскала ее, – сообщила Берта.
– Нашли что-нибудь?
Берта швырнула на стол бумажку.
– Под лифчиком, – кратко доложила она.
Полицейские сгрудились вокруг стола. У меня не было возможности последовать их примеру. Но вскоре Селлерс подвел итог:
– Теперь все ясно. Известен мотив – завещание Герберта Джейсона Даулинга. Он все отдал Бернис Клинтон.
– Когда оно было подписано? – спросил я.
– Два года назад, – ответил Селлерс.
– В этом случае оно не стоит даже той бумаги, на которой написано. У Даулинга остались сын и жена по гражданскому браку. Они зарегистрировались в штате, где гражданский брак признается юридически полноценным. У нее от Даулинга родился ребенок. Следовательно, он не может оставить наследство кому бы то ни было, не оформив это специальным документом.
– Дешевка! Шпингалет! – закричала Бернис Клинтон. – Думаешь, ты умнее всех? Взгляни на завещание, его подготовил хороший адвокат, такой знает все ходы и выходы. Там указано: пусть хоть кто объявит себя наследником, хоть супруга, хоть любой другой родственник – им причитается один доллар.
– Но уж вы-то тем более не можете претендовать на наследство, – возразил я. – Вам предъявят обвинение в убийстве. Убийца не наследует имущество убитого.
– Это завещание как раз то, что нам нужно, – сказал Селлерс. – Плюс попытка к бегству.
– Вам не удастся состряпать дело! – выкрикнула Бернис Клинтон. – Я по горло сыта вами, дешевки с жестянками, сукины дети!..
Берта взмахнула рукой и ухватила Бернис за рваную блузку:
– Заткнись. Не смей поносить моих собратьев.
Уж кем-кем, а Бертой Бернис точно была сыта. И потому сразу умолкла. Полицейские заулыбались.
Селлерс подошел ко мне.
– Ты свободен, как ветер в поле, – объявил он. – Ты – свободный гражданин, ни у кого нет к тебе никаких претензий. Отправляйся на все четыре стороны.
– Вы не можете меня отпустить. Вам дано указание держать меня под арестом.
– А по междугородному телефону я получил указание освободить тебя, если мы накроем эту парочку. О чем, черт возьми, ты думаешь, я разговаривал по телефону второй раз, когда уже разузнал про такси? – Селлерс ухмыльнулся. – Нам нужна хорошая помощница, чтоб управиться с арестованной. Иначе эта девка объявит, что по дороге в тюрьму мы напали на нее с грязными намерениями. Берта ведь уже получила официальный статус.
– И жалованье получу? – обрадовалась Берта.
– Получите, если предъявите счет округу, – ответил Селлерс.
– Не беспокойтесь, предъявлю, – пообещала та.
Бернис Клинтон хотела было что-то сказать, но, кинув взгляд на Берту, осознала тщетность своих усилий.
– Нам еще предстоит обыскать яхты, – сказал Селлерс. – А вы пока осмотрите, пожалуйста, багаж арестованной, миссис Кул. – Он обернулся ко мне и указал большим пальцем на дверь: – А ты, Поллитровочка, проваливай.
Я так и сделал.
Глава 19
Офис Герберта Джейсона Даулинга был закрыт по причине его смерти. Дорис Джилмен, женщину, которая обедала вместе с ним в кафетерии, я застал дома.
– Это вы меня преследовали, – заявила она, едва я представился.
– Совершенно верно. Я шел за вами от самого кафетерия, где вы украдкой встретились с Даулингом.
Наши взгляды скрестились. Несколько мгновений она молча изучала меня, потом спросила:
– Что, собственно, вам угодно?
– Хочу знать, почему ваша встреча была обставлена такими предосторожностями?
– Из-за Бернис Клинтон.
– Вы знали, что в кафетерии она наблюдала за вами?
– Как?! – воскликнула Дорис Джилмен. – Она была там? – Я кивнул. – Тогда все становится понятным.
– Что именно?
– Убийство. Бернис… она опасна.
– Тогда она еще не выпустила когтей, – заметил я. – Но вот вопрос, зачем вы проводили время с Даулингом – ради брака, денег или…
– Я не проводила с ним время, – возразила Дорис. – Ситуация была совершенно иной.
– Я уже устал слушать такие заявления.
– Как женщина я интересовала Даулинга ничуть не больше, чем мешок картошки.
– По-моему, дело обстояло несколько иначе. Вы строили ему глазки и…
– Естественно, строила глазки. Он хотел того, чего я никак не могла дать. Вот я и уклонялась от его натиска всеми возможными способами.
