Джеймс Чейз - Еще один простак
Нина приготовила мне виски с содовой.
— Что будем делать с машиной? — спросила Нина.
— Придется подождать. У нас нет денег на новую коробку передач.
Она подала мне виски.
— Сигарету?
— Да. И возьми зажигалку у меня в пиджаке.
Она подошла к дивану и сунула руку в карман пиджака. Ее заботливость, к которой я так привык, усыпила мой ум.
— Гарри! — Ее тон заставил меня встрепенуться.
Она держала в руке два комплекта ключей от автомобиля, мой и свой, и в недоумении смотрела на них.
У меня мгновенно пересохло во рту.
Она взглянула на меня.
— Гарри!
Мы долго смотрели друг на друга, затем бокал с виски выскользнул у меня из руки и разбился вдребезги о паркетный пол.
Глава десятая
Часы в гостиной начали бить девять. Резкий колокольный звон заполнил всю комнату. Я поднялся на ноги, тупо уставившись на осколки стакана и лужицу виски.
— Надо прибрать, — сказал я и двинулся к двери.
— Гарри…
— Сейчас вернусь.
Мне требовалась передышка. Я знал, что лицо у меня стало белым, как мел. Мысли путались от паники. Я лихорадочно соображал, что бы такое соврать в свое оправдание, но так ничего и не придумал.
Я взял на кухне швабру и пошел назад в гостиную. Нина возилась с входной дверью, пытаясь открыть ее, но ей никак не удавалось отодвинуть тугой верхний засов.
— Куда ты идешь? — крикнул я, бросив швабру на пол.
Она взглянула на меня через плечо. Лицо у нее заострилось и побледнело, глаза неестественно увеличились.
— В гараж.
Я успел схватить ее в тот самый момент, когда она отодвинула засов.
— Ты никуда не пойдешь! Отдай ключи!
— Пусти!
Она вырвалась и отпрянула от меня, затем прислонилась к стене, спрятав руки за спину и часто дыша. Всю ее трясло, грудь под белой блузкой ходила ходуном.
— Отдай ключи!
— Не подходи ко мне! Что ты натворил?
— Отдай ключи!
— Нет!
Я должен был отобрать у нее ключи. Я схватил ее, но она вывернулась и вбежала в гостиную. Я рванулся за ней и завернул ей руку за спину.
— Гарри! Мне больно!
Я с трудом разжал ей пальцы и забрал ключи. Пытаясь вырваться, она поскользнулась и упала на колени.
Я выпустил ее и отошел в сторону, тяжело дыша. На сердце у меня был ад кромешный.
Продолжая стоять на коленях, она прижала руки к лицу и заплакала.
Я опустил ключи в карман.
— Прости. — Язык плохо мне повиновался. — Я не хотел причинить боль. Не плачь, прошу тебя.
Я хотел помочь ей подняться на ноги, но чувство стыда не позволяло мне даже дотронуться до нее.
Она оставалась на коленях еще минуты две, потом медленно поднялась, придерживая запястье, и посмотрела мне в глаза.
— Лучше скажи мне правду. Что ты натворил?
— Ничего я не натворил. И хватит об этом. Извини, что я причинил тебе боль.
— Дай мне, пожалуйста, мои ключи от машины. Я хочу открыть багажник.
— Нина, прекрати ради бога! Сказано тебе, хватит. Неужели не ясно?
Она протянула руку.
— Дай мне мои ключи.
— Вот бестолковая! — сказал я в отчаянии. — Не лезь в это дело! Не дам я тебе никаких ключей!
Она внезапно опустилась в кресло, не сводя с меня напряженного взгляда.
— Что же там такое в багажнике, если ты так боишься, что я увижу? Почему ты так испугался, когда солдаты хотели открыть его? Гарри! Неужели там эта девушка?
Меня колотила дрожь, пот заливал лицо.
— Послушай меня. Собери сумку и отправляйся в гостиницу! Сегодня ночью я должен остаться здесь один. Можешь ты сделать то, что я прошу, и не задавать вопросов?
— О, Гарри! — Она в ужасе смотрела на меня. — Скажи мне, что это неправда! Я не могу поверить! Гарри! Ведь ее там нет, верно?
— Перестань задавать вопросы! — Я сцепил кулаки. — Иди укладывай вещи. Исчезни отсюда! Неужели ты не видишь, что мне и без тебя забот хватает?
— Она мертвая? Конечно, она мертва! Это ты убил ее?
Я подошел к ней, схватил за руки, поднял из кресла и встряхнул.
— Перестань задавать вопросы! Ты ничего не знаешь! Тебе понятно? Ничего! Теперь уходи и не появляйся здесь до завтра.
Она вырвалась и отошла от меня, закрыв руками лицо. Затем неожиданно успокоилась и сказала ровным и твердым голосом:
— Я никуда не пойду. А ты перестань кричать и сядь. Будем выпутываться вместе. Скажи мне, что случилось?
— Ты что, слов не понимаешь? — заорал я. — Если будешь много знать, можешь попасть в тюрьму на несколько лет, неужели не дошло? Пойми же ты, наконец, что я пытаюсь спасти тебя. Ты должна уйти отсюда, и немедленно!
Она смотрела на меня в упор и упрямо качала головой.
— Прошлый раз, когда с тобой стряслась беда, ты сделал так, что я осталась в стороне. На этот раз не выйдет. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь! — отрезал я. — Уходи отсюда, слышишь!
— Я не уйду, Гарри!
У меня дернулась рука, чтобы влепить ей пощечину, но я не смог ударить ее, и рука повисла в воздухе. Я беспомощно смотрел на нее с чувством полного краха.
— Это ты убил ее, Гарри?
— Нет.
— Но она в багажнике?
— Да.
— Мертвая?
— Да.
Нина вздрогнула, и долгое время в доме ничего не было слышно, кроме равномерного тиканья часов в гостиной.
— Что ты намерен делать? — спросила она наконец.
— Я возьму напрокат машину и отвезу ее на серебряный рудник Петри.
— У нас нет денег, чтобы заплатить за пользование машиной.
Я устало опустился в кресло.
— У меня есть выкупные деньги.
Нина встала и сделала две порции виски. Одну подала мне, другую выпила сама. Затем присела на ручку моего кресла и взяла меня за руку.
— Расскажи мне, как это случилось. Прошу тебя, все с самого начала.
— Если полиция меня накроет, — сказал я, — и если обнаружится, что ты об этом знала, тебя упекут на десять лет, а то и больше.
— Давай не будем об этом думать. — Прикосновение ее руки успокаивало меня. — Я хочу знать, что произошло, и прошу тебя рассказать все по порядку, с самого начала.
Кончилось тем, что я выложил ей все начистоту. Даже рассказал о своих отношениях с Одеттой.
— Нельзя было оставлять ее в бунгало, — заключил я. — Но когда я поехал к руднику, чтобы спрятать ее там, сломался этот чертов автомобиль.
Нина сжала мне руку.
— Бедненький ты мой, как же тебе досталось! Я все время чувствовала, что с тобой творится что-то неладное, но такого ужаса я и представить себе не могла.
После того, как я с ней поделился, мне стало легче. Я уже не испытывал того панического страха, который парализовал мой ум. Теперь я был в состоянии собраться с мыслями, чтобы попытаться найти выход из создавшегося положения.
