Дороти Ли Сэйерс - Престолы, Господства
— Садитесь, мистер Харвелл, — сказал Чарльз. — Я поставлен перед необходимостью задать вам несколько вопросов. Боюсь, они могут показаться неприятными, но…
— Я расскажу всё, что вы хотите, — уныло произнёс Харвелл.
— Я привёл с собой лорда Уимзи, — продолжал Чарльз, — в расчёте, что он сможет помочь. Если у вас есть возражение…
— Нет, с чего бы?
— Ужасное дело, Харвелл, — тихо сказал Уимзи. — Примите самые искренние соболезнования.
На глазах Харвелла выступили слёзы. Он повернулся к Уимзи и сказал:
— Я любил её.
— Первейшая необходимость, сэр, — сказал Чарльз, — состоит в том, чтобы найти и арестовать её убийцу. Ясно — он очень опасный человек. Нужно посадить его под замок.
— Что? Конечно, конечно. Что вы хотите знать?
— Ну, во-первых, сэр, могли бы вы рассказать нам о передвижениях своей жены в день её смерти?
— Нет, — задумчиво произнёс Харвелл, — не могу. Накануне она отправилась в бунгало.
— Это была среда, не так ли? 26-ое?
— Да. А я остался в Лондоне. Не знаю, как она провела следующий день. Она позвонила в квартиру днём и оставила сообщение, что чувствует себя лучше и возвратится в город в пятницу. Это — последнее, что я узнал о ней, прежде чем…
— В бунгало нет телефона?
— Нет. Мы подумывали установить его, но само место было выбрано как тихое убежище вдали от постоянных просьб. В Лондоне телефон трезвонит весь день и полночи. Театральные люди очень назойливы. На крайний случай, когда нужно позвонить, имеется очень удобная телефонная будка, немного дальше по переулку напротив коттеджей фермы. Она позвонила оттуда, когда гуляла с собакой.
— Но не вы ответили на звонок?
— Нет, я был в своём клубе. Сообщение принял швейцар из обслуживания.
— Хорошо. Мы сможем уточнить время у него. В сообщении сказано, что она чувствует себя лучше, — она была нездорова?
— Не совсем. Она была очень напряжённой. Очень капризной, инспектор. Очень нервной. Ну, вы знаете, лорд Питер, у неё была нелёгкая жизнь.
— Она часто ездила в Хэмптон одна? — спросил Чарльз.
— Нет. Это был первый раз. Впервые, когда мы были не вместе со дня свадьбы. Мне было очень не по себе, но не мог же я запретить ей, правда?
— Харвелл, мы должны спросить вас напрямую, была ли какая-либо особая причина, почему она уехала? — вступил Уимзи. — Может быть, например, вы, поссорились?
— Нет, — сказал Харвелл. — Мы не ссорились. Мы никогда не ссорились, с чего бы? Я всегда даю ей — о Боже! — давал всё, что она просила.
— Но тем не менее, она впервые провела три дня без вас? — настаивал Чарльз.
— Да. Она подумала, что немного свежего воздуха, смена обстановки поднимут ей настроение. Думаю, ей было скучно в квартире на Парк-лейн, когда я пропадал на работе. А последнее время я был очень занят.
— А не знаете, она собиралась встретиться с кем-либо, пока находилась здесь?
— Был разговор о том, чтобы пригласить декоратора взглянуть на дом. О, и она думала, что мистер Эймери мог бы навестить её там.
— Поэт, — сказал Уимзи Чарльзу.
— Друг семьи, — сказал Харвелл.
— Но вы не знаете, действительно ли он приезжал?
— Не знаю. Ему легче было бы увидеться с ней в городе.
— А есть ещё кто-нибудь, кто, по вашему мнению, мог захотеть встретиться с вашей женой — возможно, именно тогда, когда она находилась за городом?
— Вы имеете в виду, у неё был любовник? Вы на это намекаете? — Гнев и горе заставили его повысить голос.
— Попытайтесь сохранять спокойствие, старина, — мягко сказал Уимзи. — Старший инспектор обязан задавать подобные вопросы.
— У неё, возможно, были десятки обожателей, — сказал Харвелл глухо. — Мужчин привлекает подобная красота.
— Но вы не думаете ни о ком конкретно?
— Есть один одиозный парень, художник Шаппарель, — наконец произнёс Харвелл. — У него ужасная репутация, и он, конечно, пялился на неё. Он писал её портрет. Но, я уверен, у неё не было с ним ничего общего, кроме сеансов.
— Да, понимаю, — сказал Чарльз. — А теперь, сэр, ваши собственные передвижения, пожалуйста. Днём, когда от миссис Харвелл пришло сообщение, вы были в клубе…
— Да. Я провёл там день, обсуждая проект с деловыми партнёрами. Я пообедал там, а затем сыграл несколько партий в бридж с полковником Марчером. Меня не очень-то тянуло в квартиру, раз там не было жены.
— Мы можем всё это проверить, — сказал Чарльз. — Когда вы ушли?
— Не помню точно, — сказал Харвелл. — Довольно поздно.
— Вы отправились прямо домой?
— Нет. Мне надо было кое о чём подумать, профессиональные проблемы. Я немного прогулялся.
Чарльз поймал взгляд Питера. Лицо Уимзи оставалось непроницаемым.
— Примерно сколько времени вы гуляли, сэр? — спросил Чарльз.
— Да не знаю я! — в раздражении крикнул Харвелл. — Какое это имеет значение?
— То есть, вы не знаете, когда пришли домой тем вечером? — произнёс Уимзи. Его тон был нейтральным. Он старался не смотреть на Чарльза.
— Нет! Не знаю. Но ночной портье знает. Я обнаружил, что оставил свой ключ от дверей на столе в прихожей квартиры, и пришлось стучать, чтобы он мне открыл. Пришлось поднять дьявольский шум, прежде чем он вышел: думаю, он спал на работе, поэтому я сделал ему выговор. Уж это он запомнил!
— Это очень поможет, сэр. Теперь, на следующее утро, то есть этим утром…
— Я встал и позавтракал, как обычно. Мне было не по себе. Затем я увидел статью в «Таймс». Я отменил все встречи на утро и поехал в Хэмптон, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке… — Его голос начал дрожать.
— Ещё пара вопросов, сэр, и мы оставим вас в покое, — сказал Чарльз. — Когда вы добрались до бунгало?
— Чуть раньше девяти. Дорога туда занимает около трёх четвертей часа.
— И как вы вошли?
— Как? Не понимаю вас.
— Вы вошли в дом через парадную дверь?
— Да, конечно.
— А она была заперта? Вы открыли себе ключом?
— Да. И ещё раз, да. У меня есть свой ключ от бунгало.
— И что вы подумали, когда увидели стол? — тихим голосом перебил Уимзи.
— Стол? Я не видел стола. Я позвал её, а когда она не ответила, пошёл прямо в спальню.
— А дверь спальни была заперта? — спросил Уимзи.
— Закрыта, но не заперта — она открылась свободно. Я толкнул дверь. А там она… она… — Он замолчал.
— Вы изменили что-нибудь или переместили что-нибудь в комнате, мистер Харвелл? — спросил Чарльз.
Харвелл ответил не сразу. Он уставился в никуда.
— Мистер Харвелл, было ли в комнате, в доме что-нибудь, что находилось не в том состоянии, когда вы вошли, по сравнению с состоянием, когда прибыли мы? Вы что-нибудь перемещали?
