Дороти Ли Сэйерс - Престолы, Господства
— Это так, — сказал он. — И, Domina, я бы их и не выбрал. Я предпочёл бы начинать наравне с другими, или даже с гандикапом. А так я всегда нахожусь в ложном положении: всё, чего я добиваюсь, делается по сути нечестно, просто в результате случайности рождения.
— Не совсем всё, Питер. Когда ты добивался, чтобы я вышла за тебя, это было именно гандикапом.
— Да, действительно. На несколько кругов позади мясника и пекаря, свечного мастера и аптекаря, дядюшки Тома Коббли и всех остальных. [121] Но, по крайней мере, ты говоришь, что я могу сделать честную карьеру как суррогат полицейского. Ты не считаешь, что великий детектив — это фривольная поза, развлечение богатея?
— Нет, я считаю, что это очень серьёзно. Вопрос жизни и смерти, в конце концов. То, что я не совсем понимаю, это как всё это связано с войной. Мне кажется, что как-то тайно, но связано.
— Когда видишь, как люди умирают, — сказал он, — когда понимаешь, какой отвратительной и ужасной ценой обеспечивается мир и безопасность Англии, а затем видишь этот мир нарушенным, то видишь убийство, которое совершается из мерзких и эгоистичных побуждений…
— О, да, это я могу понять, — сказала она. — Любимый, я действительно понимаю.
— Правосудие — ужасная вещь, — сказал он, — но несправедливость хуже.
Внезапно он подошёл к ней и опустился на колени перед её стулом, обхватил руками её колени и положил на них голову. Когда он вновь заговорил, его голос заглушался складками её платья. — Дражайшая, хочешь обсудить это дело со мной? Или лучше не надо?
— Я бы хотела, если ты это вынесешь.
— Лишь бы ты это вынесла. Я готов взять эту тяжесть на себя.
— Ничто не может быть хуже, чем сама мысль о том, что существуют темы, которые мы не могли бы обсуждать вместе. Вот это было бы действительно ненавистным.
— Мы ратуем за соединенье двух верных душ? — сказал он, глядя на неё.
— Я думаю, да.
— Тогда так тому и быть. И пусть, не старясь вопреки годам, несём свой жребий до его предела… [122] Да, Мередит, что такое?
— Обед подан, милорд.
— Позже, — сказал Питер, вставая и подавая ей руку. — Я всё расскажу тебе позже.
— Вы звонили, милорд? — Бантер вошёл в гостиную, где его хозяин сидел за последним бокалом бренди на сон грядущий. Харриет, успокоив всех тем, что плотно пообедала, быстро отправилась спать, сославшись на усталость.
— Налей себя бренди, Бантер, и присаживайся поближе, — сказал Уимзи. — Я хочу услышать всё о миссис Чантер и хэмптонском обществе.
— Да, милорд, спасибо, милорд, — сказал Бантер, выполняя то, что ему велели. — Я узнал многое, что, возможно, не относится к делу, милорд.
— Раскрывай все карты, Бантер, и мы рассортируем их позже.
— Хорошо, сэр, кажется, Харвеллы разочаровали своих соседей. Хозяева миссис Чантер, мистер и миссис Сагден, очень разволновались, когда соседнее бунгало было продано Харвеллам, потому что эта семейка — большие театралы. Они рассчитывали, что мимо их парадных дверей пойдёт непрерывный поток знаменитых актёров и актрис на весёлые сборища в гостиной и в саду по соседству. Они даже купили новый альбом в переплёте из искусственной кожи в надежде на автографы. А затем оказалось, что Харвеллы, когда приезжали в Хэмптон, вели себя очень тихо, да и приезжали не часто — фактически, они почти никогда там и не бывали.
«Никогда не пойму, зачем такие расходы, если приезжать только на несколько выходных! — так говорила миссис Чантер. — А что касается знаменитостей — никого не было, но бедняжка миссис Харвелл — она ведь так же прекрасна, как сама Дороти Ламур». [123] Я повторяю её точные слова, милорд.
— Очень убедительно, Бантер.
— Там было ещё много чего в том же духе, милорд, потому что у миссис Сагден есть дочь, которая работает в театре, актриса с большим будущим, как мне дали понять. Однако именно дочь миссис Чантер могла бы заинтересовать нас, потому что она время от времени выполняла обязанности горничной и домработницы, когда Харвеллам кто-нибудь требовался. Это девушка по имени Роуз, милорд. Я так понимаю, что она — хорошая девочка, которая помогает ухаживать за отцом, пока миссис Чантер работает. Кроме того, она хватается за любую случайную работу, чтобы заработать себе на булавки. Это почтенная семья, как уверяет меня миссис Чантер, но сейчас в нужде, поскольку мистер Чантер упал с лестницы и не может работать по специальности уже несколько лет.
— Ага, мой Бантер, — наконец-то некая секретная информация. А в этот раз обращались ли к Роуз, чтобы она помогла миссис Харвелл?
— Её попросили проветрить дом и протопить камин в день, когда приехала миссис Харвелл, и затем, полагаю, велели исчезнуть. Во второй день она пришла с утра, чтобы застелить постель и выбросить окурки, а затем её попросили прийти во второй половине дня, чтобы помочь накрыть стол к ужину. Ей сказали, что это не займёт у неё больше часа, потому что помыть посуду можно будет утром. Как я понимаю, ни Роуз, ни миссис Чантер этому не удивились, поскольку обычно миссис Харвелл ничего не делала сама.
— Но, однако, если Харвеллы бывали там очень редко, миссис Чантер и её семья не так-то много их видели, чтобы судить о привычках?
— Возможно, милорд. Я не видел саму Роуз, и миссис Чантер очень расстроена. Она пришла к заключению, милорд, что преступление было совершено насильником, который скрывается где-то поблизости, и очень переживает, что Роуз также может подвергаться опасности. Правда, она утешает себя мыслью, что молодой человек Роуз сможет защитить её, так как он обычно провожает её до дома, если они гуляют после наступления темноты.
— Очень разумно, — согласился Уимзи.
— Кроме Роуз, милорд, имеется садовник — он вообще мастер на все руки, — который приходит один раз в неделю, живут ли здесь Харвеллы или нет, чтобы следить за садом. Миссис Чантер угощает его чашкой чая где-то в середине утра, если «Розовый коттедж» пустует. Она считает, что невозможно работать всё утро, если не выпить чаю с печеньем.
— Весьма достойные чувства. Она, кстати, не сказала, слышала ли что-нибудь после наступления темноты ночью 27-ого?
— Я спрашивал, милорд. Но миссис Чантер не живёт в «Монрепо», она приходит ежедневно на весь день. Она живёт с мужем и дочерью в одном из тех небольших террасных коттеджей в начале переулка — мы проходили мимо них по пути в «Розовый коттедж». Вы, возможно, заметили их, милорд, слева.
— Не могу сказать, что заметил, Бантер. Я что-то становлюсь невнимательной тварью.
— Нет никаких причин, чтобы вам их замечать, милорд. Миссис Чантер живёт за пределами слышимости от «Розового коттеджа». Однако посреди ночи она где-то слышала автомобиль. Кажется, этот скрытый листвой переулок, милорд, приглянулся молодым людям в автомобилях, которые ищут тихое местечко, чтобы ненадолго остановиться, — подальше от уличных фонарей. Все жители переулка жалуются на причиняемое им беспокойство. Переулок-то оканчивается тупиком, и они считают, что имеют право наслаждаться тишиной. Миссис Чантер рассердилась, когда этот автомобиль её разбудил, но не посмотрела на будильник и не смогла сказать мне время. Она посоветовала поговорить с Роуз, но, пока я там был, Роуз не вернулась. И мы должны принять во внимание, милорд, что автомобиль, идущий мимо террасных коттеджей, мог направляться в любое место в переулке — там, говорят, больше дюжины домиков.
