Чарлз Тодд - Дар мертвеца
— Хорошо.
Она с трудом улыбнулась:
— Они еще малы, им ни к чему знать об убийстве. Они обрадуются, что я их помню. А я в самом деле часто думаю о них. Это отвлекает меня от… другого.
Не успев как следует подумать, Ратлидж выпалил:
— Жаль, что вы не доверяете мне и не говорите правды.
— Дело не в доверии, — тихо ответила Фиона. — Дело в любви.
— В любви?
— Да. — Она отвернулась. — Я не могу ничего объяснить, скажу только, что любовь бывает разная… многоликая, и некоторые ее лики жестоки. Моя мать любила моего отца так сильно, что после его смерти умерла от горя. И я осталась с дедушкой и теткой, которые заботились обо мне. Меня мама тоже любила, но не так сильно, чтобы жить ради меня… Вот чего я так и не поняла тогда и не понимаю до сих пор. Когда Хэмиша убили, у меня не возникло желания умереть… Может быть, это значит, что я недостаточно его любила? — Она пытливо посмотрела Ратлиджу в глаза, словно моля развеять ее сомнения.
— Дело не в том, что вы недостаточно его любили. Тот человек, которого я знал во Франции, всем сердцем хотел вернуться домой, к вам… — Ратлидж вовремя остановился, прежде чем разрушил утешительную ложь о геройской смерти за короля и отечество. Откашлявшись, он произнес: — И он наверняка хотел бы, чтобы вы жили. Очень хотел! — Впервые он ясно осознал, что говорит за Хэмиша. — И если вы потеряли мать, когда были очень малы, вы должны понимать — неправильно оставлять мальчика без защиты, как сделали вы.
— Вы сами сказали, что мне в любом случае не позволят оставить его у себя!
Да, так оно и было. И все же Ратлидж сказал:
— Вы напрасно допустили, чтобы вас обвинили в убийстве, и напрасно молчите, тем самым усугубляя свою вину. Вы не правы, заранее примирившись с тем, что вас повесят! Возможно, настанет время, когда вы будете нужны мальчику, но вас не будет рядом.
Хэмиш возмутился: нельзя с помощью ее же слов заставлять ее сдаться, какую бы правду она ни скрывала так долго и так успешно.
В тюремной камере она казалась хрупкой и одинокой, но Ратлидж прекрасно понимал, что не должен ее недооценивать. Фиона Макдоналд обладает большой внутренней силой. Ее стойкость восхищала его до глубины души.
— Наверное, умирать на виселице больно, — заметила она, выпрямившись. — Я все время стараюсь представить, что чувствуешь, когда…
Ратлидж понял, что ее срочно нужно привести в чувство, пока еще есть время, пока они одни в тюремной камере и никто не может ему помешать. Не обращая внимания на собственную совесть, которая мучила его, принимая вид голоса за плечом, он хрипло сказал:
— Я видел, как вешают. То, что происходит в последние секунды…
Фиона дернулась, услышав его, и он сразу же выругал себя за то, что не сдержался. Ему захотелось взять свои слова назад, но они как будто повисли в воздухе, и между ними выросла холодная стена.
Ратлидж шагнул было вперед, но тут же остановился, потому что в силу своего положения не имел права утешать ее.
— Извините…
— Тогда я уже не буду жить… и ничего не почувствую, да? — тихо спросила она.
Но, выходя, он видел, как ее глаза наполнились слезами.
Глава 13
Обойдя сначала грузовик, а потом собаку, которая с любопытством обнюхивала мостовую, Ратлидж вернулся в отель. В дверях он столкнулся с Оливером.
— Нашли Маккинстри?
— Да, спасибо. — Ратлидж хотел было пройти дальше, но вдруг понял, что Оливер хочет что-то сказать. Он остановился и стал ждать.
Оливер окинул площадь за спиной Ратлиджа задумчивым взглядом. Ратлидж подумал: он обозревает свои владения.
— Я много думал о нашей Элинор Грей и о том, что могло привести ее в Шотландию. Возможно, отец ее ребенка — шотландец. В таких делах женщины часто бывают сентиментальными, особенно когда они на сносях. Возможно, она решила, что ребенок должен родиться здесь. Или, может быть, такова была воля его отца, высказанная в последнем письме… Кто знает? В таком случае у нее появляется веский повод для поездки на север! Дочь она леди Мод или нет, она ведь женщина и способна на сентиментальность. Вы со мной согласны?
Ратлидж подумал об Элинор Грей, суфражистке, которая приковывалась к оградам и позволяла тащить себя в тюрьму. Такую девушку едва ли можно назвать сентиментальной. И все же в рассуждениях Оливера имелось рациональное зерно. Он кивнул.
— Тогда возникает следующий вопрос. Что произошло между тем временем, когда она пересекла границу между Англией и Шотландией, и тем, когда она встретила Фиону Макдоналд, как она тогда, должно быть, себя называла? Допустим — только допустим, — что наша мисс Грей отправилась в путь слишком поздно и так и не добралась до того места, куда собиралась изначально… Всем известно, что у женщин плохо со временем!
Ратлидж согласился. Но Элинор Грей хотела стать врачом. Неужели она неправильно рассчитала время родов?
— Да, я понимаю, куда вы клоните. Ей могло стать плохо в пути, она остановилась где-то и попросила о помощи. Или в ее планы вмешалось что-то еще. — Он посмотрел на Оливера. — Она ведь не обязательно умерла в Гленко. Если вообще умерла.
— Умерла, не сомневайтесь. И там, в долине, ее кости. Кто же лучше знает, где спрятать жертву, чем человек, выросший в тех краях? Если бы мне нужно было избавиться от трупа, я бы отвез его вот в такое Богом забытое место, куда едва ли кто-то попадет до тех пор, пока не останутся одни кости. Именно так и поступила наша мисс Макдоналд. Местным полицейским в прошлом году не удалось установить, кому принадлежат останки. Если бы не приехали мы, кости так бы и оставались неопознанными.
Хэмиш разозлился. Он долго и подробно высказывал свое мнение о предках Оливера и о том, куда Оливеру, по его мнению, нужно отправиться. Как правило, горцы весьма изобретательны в ругани.
— Опасный выбор, вы не считаете? — Неожиданно для самого себя Ратлидж начал защищать Фиону Макдоналд. — Я бы увез труп подальше от того места, где живу.
— Насколько далеко могла отправиться обвиняемая, обремененная новорожденным младенцем и мертвой женщиной? — задумчиво спросил Оливер. — Или давайте рассуждать так. Шло время, и она чувствовала себя все в большей безопасности, ведь труп так и не нашли, да и за ребенком никто не являлся. Конечно, прежде всего его родным надо было знать, что он родился. И даже в том случае ей наверняка удалось бы выкрутиться. Она сказала бы, например, что нашла его мать уже мертвой. Потом она благополучно уехала с места преступления и поселилась в Данкаррике.
Ратлидж выпалил, не выдержав и понимая, что должен был сдержаться и еще раз подумать:
