Эрл Гарднер - Дело застенчивой подзащитной
– Именно так.
– Вы видели Мошера Хигли, когда он умирал?
– Я появился в доме вскоре после того, как Мошер Хигли испустил дух.
– Каков был его облик в это время? Что вы заметили?
– Я отметил покраснение его кожи, и мне рассказали, что…
– Минутку, – перебил Мейсон. – Мы протестуем против выслушивания того, что было доктору рассказано, ибо это не прямое свидетельство, а свидетельство, основанное на чьих-то рассказах. Я так понимаю, доктор, что вы сейчас ссылаетесь на нечто, что было вам рассказано дежурившими у покойного сиделками?
– Да.
– Это не прямое, а вторичное свидетельство, – заявил судья Ашерст. – Ограничьтесь рассказом о ваших собственных наблюдениях.
– Как я уже сказал, я отметил необычное покраснение кожи. Я заметил, что этот человек, очевидно, пил шоколад в тот самый момент, когда его постиг фатальный…
– Прошу прощения, – снова перебил Мейсон. – Я считаю, что эта часть ответа является заключением, сделанным свидетелем, которое не связано с вопросом. Факт, что покойный, возможно, пил шоколад, совершенно определенно является заключением свидетеля, а не наблюдением.
– Свидетель является экспертом в медицине. Он обязан высказывать свое мнение, – сказал Гамильтон Бергер.
– Он может выносить свои заключения по медицинским вопросам, – возразил Мейсон, – но не свидетельствовать об обстоятельствах, которых он не видел своими глазами. В соответствующих обстоятельствах свидетель может делать заключения, касающиеся медицинских вопросов.
– С разрешения суда, – сказал Гамильтон Бергер, – должен заметить, что защита прибегает к техническим уловкам.
– Защита просит взять на заметку тот факт, – сказал Мейсон, – что в данном деле, учитывая все его обстоятельства, защита намерена строго и безукоснительно придерживаться буквы закона и настаивает на выполнении всех так называемых технических правил. Таковые правила, которые прокурор презрительно именует «техническими уловками», введены в закон как средство помощи подзащитному, дабы были соблюдены все его права и он не оказался невинно осужденным. Защита настаивает на строгом соблюдении всех формальных положений судопроизводства.
– Замечание защиты признано обоснованным. Часть показаний свидетеля, касающаяся того, что покойный, по всей видимости, пил перед смертью шоколад, должна быть вычеркнута из протокола, – принял решение судья Ашерст.
– Прекрасно, – с плохо скрытым сарказмом сказал Гамильтон Бергер. – Так что вы видели, доктор? Вы теперь понимаете суть возражений защиты. Расскажите, что вы видели своими глазами.
– Я видел Мошера Хигли. Это был мой пациент. Он был мертв. Я отметил определенную красноту его кожи. Я увидел осколки разбитой чашки на полу. Я увидел пролитый шоколад, вернее, жидкость, относительно которой я предположил, что это шоколад, ибо она обладала запахом шоколада. Пятна этой жидкости были на полу и на ночной рубашке, в которую был одет покойный Мошер Хигли.
– А теперь, – продолжил прокурор Бергер, – скажите нам, присутствовали ли вы, когда, согласно постановлению суда, производилась эксгумация тела Мошера Хигли?
– Да, я был там.
– Ассистировали ли вы при посмертном вскрытии тела?
– Да.
– Пришли ли вы в результате аутопсии к какому-нибудь заключению относительно причин смерти?
– Да.
– И каково оно было?
– Я решил, что Мошер Хигли умер от отравления.
– Смогли ли вы определить тип яда?
– Да.
– Что это был за яд?
– Цианистый калий.
– Защита может приступить к перекрестному допросу, – триумфально проговорил Гамильтон Бергер.
Мейсон спросил:
– Доктор, когда вы в первый раз увидели мертвого Мошера Хигли, вы заметили все симптомы, которые имел в виду окружной прокурор?
– Да.
– Вы изучили их тщательно и со всем вниманием?
– Ну… нет. Я их увидел и отметил. Вот все, что я могу сказать.
– Вы не изучали их тщательно и со всем вниманием?
– В тот момент нет.
– Почему?
– Потому что я еще не осознавал значение этих признаков.
– Вас вызвали в качестве врача?
– Да.
– Вы поняли, что человек, к которому вас вызвали, мертв?
– Да.
– Вы знали, что вам придется делать заключение о причине смерти?
– Да.
– Следовательно, вы осмотрели тело и его ближайшее окружение с целью установления причины смерти?
– Ну… и да и нет.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что провел то, что можно назвать поверхностным осмотром.
– И в результате этого осмотра вы пришли к заключению о причине смерти?
– Да, я подписал заключение о причине смерти.
– Доктор, не уклоняйтесь от вопроса. Я спрашиваю вас: в тот момент вы пришли к определенному заключению о причине смерти?
– Да.
– И заключение ваше было таково, что этот человек умер вследствие коронарного тромбоза, не так ли?
– Да.
– И вы подписали официальное заключение, где именно это определялось как причина смерти?
– Да, сэр.
– А сейчас вы думаете, что ошибались, подписывая это заключение?
– Да.
– Сейчас вы считаете, что Мошер Хигли умер не от коронарного тромбоза?
– Я знаю, что он умер не от тромбоза.
– Следовательно, вы сознаете, что ошиблись, когда в первый раз указывали именно эту причину смерти?
– Да, сэр, и я могу объяснить, почему это произошло.
– В настоящее время меня это не интересует, – ответил Мейсон. – Я только прошу вас констатировать факт, а именно то, что вы ошиблись, сделали ложное заключение. Вы можете ответить «да» или «нет», «сделал» или «не сделал». Итак, сделали ли вы ложное заключение или нет?
– Сделал, – ответил доктор Грэнби. Губы его дергались от ярости.
– Может ли коронарный тромбоз наступить в результате потребления шоколада?
– Конечно, нет. Коронарный тромбоз – это закупорка коронарной артерии сгустком крови, который перекрывает циркуляцию и вызывает смерть.
– Как только вы обнаружили, что Мошер Хигли мертв, вы знали, что вам придется составлять заключение о смерти?
– Конечно.
– Следовательно, вы произвели осмотр с целью установления причины смерти, не так ли?
– Да, как я обычно и делаю.
– Вы имеете в виду, как обычно – поверхностно и невнимательно?
– Нет, конечно!
– Тогда, может быть, вы имеете в виду, что обычно вы даете неправильный анализ причин смерти?
– Конечно, нет!
– Вы хотите заверить присяжных и суд, что вы подошли к делу со всей серьезностью, используя весь ваш опыт, все свое профессиональное мастерство и компетентность, чтобы определить причину смерти?
– Я должен признать, что недооценил значение красноватого оттенка его кожи.
