Пьер Сувестр - Пустой гроб
— Брачный контракт — дело нешуточное, и заключают его, основательно все обдумав. Посему, я глубоко убежден, что и вы, господин Поль Дро, и вы, госпожа Амели Тавернье, не решились бы вступить в этот союз, не рассмотрев предварительно со всей серьезностью всех возможных его последствий. И если именно так вы мыслили и действовали тогда, таковым должно остаться ваше отношение к браку и сегодня, когда вы обратились к правосудию, дабы расторгнуть узы, принятые вами на себя по доброй воле. Не спорю, развод может обернуться благом, но прибегать к нему следует лишь в крайности, посему в час, когда вы предстали передо мной, я обязан выполнить долг служителя правосудия и попытаться примирить вас друг с другом… Я обращаюсь к вам, сударыня, как к истице, — заключил Себастьян Перрон, оборачиваясь к Амели Дро, — какие обвинения выдвигаете вы против вашего супруга?
Амели Дро выпрямилась в кресле и сухо ответила:
— Долгое время муж пренебрегал мной, теперь он меня обманывает… У него есть любовница, и он этого не отрицает… Полагаю, что согласно кодексу это достаточно тяжкое оскорбление.
Себастьян Перрон поклонился ей.
— Вы хорошо знаете закон, сударыня, — сказал он без всякой иронии, после чего обратился к Полю Дро:
— Признаете ли вы обвинения, предъявленные вашей супругой?.. Верно ли, что у вас есть любовница?
Хирург определенно был в замешательстве, он силился скрыть свое волнение, придать лицу маску непроницаемости.
— И да, и нет, — сказал он очень отчетливо, — верно, что по причинам личного порядка, которые, с вашего позволения, я опущу, госпожа Дро и я обоюдно согласились отказаться от нормальной супружеской жизни. Верно и то, что я питаю искреннее, серьезное и необоримое чувство к другой женщине, и это чувство захватило меня целиком, но эта женщина не является моей любовницей, этого я не признаю.
Заявление профессора чрезвычайно заинтриговало Себастьяна Перрона.
Он попросил уточнений.
— Сударь, — начал судья, — вы с таким воодушевлением говорите о питаемом вами чувстве… Между тем, вы ни словом не обмолвились о природе этого чувства и совсем ничего не сказали о той, к кому оно обращено… Не соблаговолите ли вы уточнить кой-какие детали, госпоже Дро, возможно, и не известные, которые помогли бы мне успешнее содействовать взаимному вашему примирению?
Поль Дро, присевший было в кресло, снова поднялся.
— Сударь, — холодно сказал он, — вы зря тратите время: я не могу ответить на ваш вопрос.
Себастьян Перрон не настаивал.
— Отдаете ли вы себе отчет, — только и заметил он, — сколь осложняете дело таким своим отношением? Сударь, каковы ваши намерения касательно будущего?
— Свои намерения, — отвечал профессор, — я подчиню намерениям госпожи Дро.
— Что вы имеете в виду?
— Господин председатель, я подразумеваю следующее: если моя жена намерена полностью разорвать наши отношения и будет требовать окончательного развода, из уважения к ней и из чувства повиновения я подчинюсь ее желанию. Если же она захочет избежать тягостной бракоразводной процедуры и согласится и впредь носить одно со мной имя, я охотно присоединюсь к такому решению… Я полагаю, что разрыв супружеских отношений не есть окончание брака, ничто не мешает нам остаться союзниками в самом широком и самом достойном смысле этого слова.
Себастьян Перрон утвердительно кивнул:
— Я не должен выражать свое мнение, — признался он, — но не удержусь и скажу: должно быть, вы правы, господин профессор. Из двух зол выбирают меньшее, и если бы я посмел дать совет госпоже Дро…
Судья замолчал на полуслове.
Не сводя с него глаз, молодая дама вскочила; она откинула вуалетку, и теперь можно было видеть ее свежее лицо, прозрачность кожи. На миг Себастьян Перрон словно ослеп — так прелестны были ее черты, так восхитительны упругие, розовые щечки.
Пристально глядя на судью, который только что — правда, без особого пыла — пытался помирить ее с мужем, Амели Дро принялась горячо убеждать его:
— Бы ли это, господин председатель, советуете мне пойти на подобный компромисс… Нет, сударь… Быть может, в силу возложенного на вас долга, вы и обязаны говорить такие слова, но в глубине души вы не можете не быть со мной согласны, не можете не сочувствовать моему решению расстаться с мужем…
Из глаз ее вот-вот готовы были пролиться слезы, но она стойко продолжила:
— Есть один аргумент, о котором вы не подумали, но который могли бы использовать, чтобы примирить нас… У нас есть сын, и вы могли бы сказать мне, что я должна терпеливо сносить совместную жизнь с мужем ради нашего ребенка… К несчастью…
Амели Дро замолчала, муж ее, бледный как полотно подошел к судье:
— Умоляю вас, господин председатель, прекратите эту душераздирающую сцену, нам нечего больше сказать друг другу.
Себастьян Перрон вышел из-за стола и проводил супругов до двери кабинета.
— Сожалею, — сказал он, — что примирение не состоялось.
И добавил, не глядя на Амели Дро:
— Завтра, сударыня, вы сможете получить разрешение на возбуждение дела, и будет начато судебное разбирательство.
Оставшись один, Себастьян Перрон направился к письменному столу, но тут дверь кабинета вновь распахнулась и с силой захлопнулась.
Судья резко обернулся: навстречу ему бежала женщина, он принял ее в свои объятия, крепко прижал к груди, и они долго стояли так, обмениваясь страстными поцелуями. Взволнованный женский голос шептал и шептал:
— Ах, Себастьян! Себастьян!.. Я чуть не упала в обморок, когда, войдя сюда, увидала тебя, рядом с ним… Почему вдруг тебе, именно тебе выпало мирить меня с моим мужем?
Потом, погрустнев, она добавила:
— Ты поступил дурно… тебе следовало с кем-нибудь поменяться… Подумай, в какой ситуации я оказалась.
Себастьян Перрон медленно разжал объятие, усадил свою собеседницу в уже знакомое ей кресло — ибо то была Амели Дро собственной персоной — и опустился подле нее на колени.
— Амели… Амели… — лепетал он, осыпая поцелуями ее руку, — ваши упреки несправедливы. Это чистая случайность — невольная, неожиданная, я и сам не знал, что мне придется сегодня вести этот прием… Еще час назад я понятия не имел о том, что должен буду подменять судью, который обычно занимается примирениями, я не успел просмотреть ни одного дела и узнавал фамилии истцов, когда они уже сидели передо мной.
Амели Дро улыбнулась.
— Я рада этому, — сказала она, — я всегда считала тебя человеком деликатным, и я не ошиблась, я счастлива, что эта дурацкая ситуация возникла волей случайных обстоятельств.
