Майнет Уолтерс - Уздечка для сварливых
Джек наблюдал за адвокатом из-под полуприкрытых век. Он уже собирался посоветовать гостю не распушать свои перья – его обычная реакция на постоянные критические замечания Смоллетта, но потом передумал. Впервые он был рад увидеть этого напыщенного ублюдка. На самом деле, признался себе Джек, настолько рад, что даже готов изменить шестилетней привычке и встретить его как друга, а не как злого гения семьи.
Художник засунул кисть в банку со скипидаром, вытер руки о джемпер и протянул большую, перепачканную краской ладонь в качестве знака примирения.
– Полагаю, тебя прислала Сара.
Кейт сделал вид, что не заметил протянутой ладони, посмотрел на спальный мешок, валявшийся в виде бесформенной кучи тряпья в углу, потом придвинул себе стул и сел.
– Нет. Она в Пуле и не знает, что я здесь. А я вот решил подарить тебе хоть капельку здравого смысла. – Он посмотрел на портрет. – Вероятно, миссис Лассель?
Джек скрестил руки на груди.
– Каково твое мнение?
– О ней или о портрете?
– И о том, и о другом.
– Я видел ее лишь в небольшую щель в двери. – Кейт склонил голову набок, чтобы получше рассмотреть портрет. – Ты что-то переусердствовал с фиолетовым. Она что, нимфоманка? Или ты выдаешь желаемое за действительное?
Джек осторожно опустился на стул напротив – холод и жесткие половые доски измучили его спину – и задумался, что больше приличествует джентльмену: ударить Кейта в нос прямо сейчас или все-таки подождать, когда он будет наготове.
– Не всегда, – ответил он серьезно, – только когда находится под кайфом.
Кейт молча обдумывал услышанное минуту-другую.
– Ты сказал полиции?
– О чем?
– Что она употребляет наркотики?
– Нет.
– Тогда всем будет лучше, если окажется, что ты мне этого не говорил, а я не слышал.
– Почему?
– Потому что я на стороне закона и порядка, а также не настолько безответствен, чтобы поступать как заблагорассудится.
– Не вини в недостатке свободы профессию, Смоллетт; вини себя за выбор такой профессии. – Джек кивнул в сторону дома: – Ей нужна помощь, но того, кто способен ей помочь, другими словами – Сару, она видеть не хочет. А что хорошего может ей предложить полицейский?
– Предотвратить еще одно убийство.
В задумчивости Джек потер небритый подбородок.
– По-твоему, если Джоанна достаточно испорчена, чтобы принимать наркотики, то, значит, она могла убить свою мать? Полная чушь.
– Тем не менее это мотив более серьезный, чем тот, который приписывают Саре. Наркомания – удовольствие не из дешевых, не говоря уже о том, что в такой ситуации происходит с личностью. Если она и не убивала старушку из-за денег, то вполне могла совершить преступление во время внезапного приступа ярости.
– Полагаю, ты не замедлишь проинформировать прокурора? – пробормотал Джек.
– Именно так. Особенно если учесть, что на кону судьба Сары. – Кейт повертел кассету в руках, затем положил ее возле магнитофона. – Ты понимаешь, что она смертельно боится растерять всех пациентов да еще быть осужденной за убийство, пока ты тут носишься с наркоманкой-нимфоманкой? Где же твое хваленое благородство?
Не говорит ли Кейт со слов Сары? Нет, вряд ли. И потом, Сара вроде бы не употребляет слово «носишься». У нее для этого слишком много самоуважения.
Джек широко зевнул.
– Сара хочет, чтобы я вернулся? Не скрою, мне порядком надоело морозить свои яйца в здешней дыре.
Кейт громко вдохнул.
– Я не знаю, чего она хочет, – сказал он, сжав кулаки. – А вот я, идиот, надеялся, что мы обсудим создавшееся положение как взрослые люди, без попыток уколоть друг друга. Я должен был догадаться, что это невозможно.
Джек искоса взглянул на кулаки, в глубине души сильно сомневаясь, что Кейт решится пустить их в ход.
– Она объяснила тебе, почему хочет развестись со мной?
– Не совсем.
Джек скрестил руки на затылке и уставился в потолок.
– Она разозлилась, когда ей пришлось организовывать аборт моей любовнице. С тех пор наши отношения становились все хуже.
Кейт был в шоке. Так вот откуда горечь Сары... Покачав головой, он встал и подошел к раскрытой двери, устремив взгляд в сад.
– Если бы я не был уверен в своем поражении, то вызвал бы тебя на улицу и задал хорошую трепку. Ты ведь полное дерьмо, Джек, знаешь? Господи, – пробормотал адвокат, когда смысл услышанного дошел до него в полной мере, – у тебя хватило наглости заставить Сару убить твоего ребенка? Это настолько мерзко, что даже не верится. Она твоя жена, а не какая-нибудь повитуха, которая за деньги прикончит кого угодно. Неудивительно, что она хочет развода. У тебя есть хоть какие-нибудь чувства?
– Конечно, нет, – ответил Джек бесстрастно.
– Я просил ее не выходить за тебя замуж. – Кейт отвернулся, нервно рубанув рукой воздух и сознавая, что у него не хватало духа ударить Джека. – Я знал, что это долго не продлится, предупреждал, что ее ожидает, рассказывая, каков ты есть на самом деле, скольких женщин ты использовал и бросил. Но такого даже я не предполагал... – Адвокат почти плакал. – Господи, я бы даже от ребенка не отказался. А уж заставлять собственную жену убивать его... Ты больной! Ты больной человек...
– Послушать тебя, так оно и есть.
– Я приложу все усилия и добьюсь, чтобы при разводе ты не получил ни пенни, – сказал Кейт свирепо. – Ты ведь понимаешь, что я расскажу ей о нашем разговоре и постараюсь убедить, чтобы она использовала это в суде?
– Я надеюсь на тебя.
Глаза Кейта подозрительно сузились.
– Что сие значит?
– Значит, что я рассчитываю, что ты повторишь Саре наш разговор слово в слово. – Лицо Джека оставалось непроницаемым. – А теперь сделай мне одолжение и убирайся отсюда, пока я не совершил того, о чем впоследствии могу пожалеть. Друзья Сары – ее личное дело, и все-таки, признаюсь, я никогда не понимал, чем она привлекает ничтожных властных типов, считающих ее ранимой. – Он подбросил кассету, вставил ее обратно в магнитофон и нажал на кнопку. Теперь это была песня Ричарда Родни Беннета [21] «Я никогда не уходил», и с первых аккордов в воздухе разлилась меланхоличная грусть.
Где бы я ни был,
Я никогда не оставлял тебя,
Никогда не оставлял...
Джек закрыл глаза.
– Убирайся, – пробормотал он сквозь зубы, – пока я тебе руки не оторвал. И не забудь рассказать про спальный мешок, это тоже интересная деталь.
Дункан и Вайолет Орлофф – вот уж нелепая парочка. Сегодня они провели целый день на лужайке: Дункан крепко спал, а Вайолет щебетала без остановки всякую белиберду. Она словно маленькая птичка, которая постоянно в страхе вращает головой из стороны в сторону, ожидая увидеть хищников. В результате она так ни разу и не взглянула на Дункана, не поняв, что он не слышал ни слова из ее болтовни. И не могу сказать, что я обвиняю его в этом. Она была пустоголовой в юности, и возраст ее не исправил. До сих пор сомневаюсь, хорошая ли это была идея – предложить им боковой коттедж, когда Вайолет написала, что они хотели бы провести остаток жизни в Фонтвилле. «Мы такхотим вернуться домой», – сентиментальничала она. Деньги, конечно, пришлись кстати – квартира Джоанны оказалась очень дорогой, как и образование Рут. Но теперь по здравом размышлении я понимаю – соседей нужно держать на расстоянии. Иначе отношения могут очень быстро скатиться до принужденной близости. Вайолет как-то забылась и назвала меня «дорогая» на прошлой неделе, а потом зашлась в истерике, когда я указала ей на это: начала бить себя в грудь и причитать, словно какая-нибудь крестьянка. Отвратительное зрелище, если честно. Я склоняюсь к мысли, что она постепенно сходит с ума.
