Джон Карр - Убийства единорога
– Должны ли мы снова перебирать все это? – нетерпеливо осведомился Фаулер, чья уверенность, казалось, росла с каждой секундой. – Ведь это идея Миддлтона. И мы доказали, что никакое оружие не могли метнуть оттуда, а потом вытащить…
– Согласен.
– Ну тогда…
– Позвольте продемонстрировать вам оружие, которое было использовано. Огюст!
«Мажордом» шагнул в комнату, и д'Андрье продолжил:
– Мне предложили загадку: какое оружие не является пистолетом и кинжалом, но в то же время является обоими? Я вспомнил сделанное ранее сообщение доктора Эбера о том, что неподалеку от места убийства в Марселе была лавка мясника… Дай мне эту игрушку, Огюст.
«Мажордом» достал из-под пиджака самый невероятный и жуткий на вид механизм, какой я когда-либо видел. По форме он напоминал пистолет, но был больше и тяжелее ручного огнестрельного оружия самого крупного калибра. Он имел около одиннадцати дюймов в длину, был изготовлен из стали, за исключением деревянной рукоятки, и, вероятно, весил добрых четыре фунта. Но никакая пуля или иной снаряд не могли быть выпущены из него – в отверстии ствола мы увидели маленький кружок, напоминающий кончик стержня диаметром около шестнадцатой части дюйма. Быстрым движением д'Андрье открыл ствол сбоку, возле казенной части. Внутри находилось нечто вроде камеры для одного патрона, установленной возле мощного пружинного механизма.
– Узнаете? – спросил д'Андрье. – Это так называемый «гуманный убийца», которым пользуются мясники.[37] Он заменил топор. По закону умерщвление животных должно быть безболезненным и мгновенным. Теоретически лучшим средством была бы пуля, но пуля не должна оставаться в туше, подлежащей разделке. Поэтому изобрели смешанный вариант – острие, выталкиваемое взрывом патрона, прикрепленного к пружинному механизму. Этот стержень куда мощнее любой пули. Он моментально проделывает глубокое отверстие и может быть сразу же извлечен, а оружие легко перезаряжается вталкиванием стержня в ствол рукой. Это оружие английского производства… Позвольте продемонстрировать.
Он повернулся к Огюсту, который протянул ему картонную коробочку с несколькими предметами, похожими на легкие холостые патроны. Д'Андрье вставил один из них в казенную часть, защелкнул пистолет и оттянул предохранитель.
– Патроны «К», – сказал он. – Используются для самых твердых черепов, вроде воловьих. Они кажутся очень легкими – всю работу делает пружинный механизм. Итак…
– Нет! – завопила Эльза, спрятав лицо на груди Миддлтона и зажав уши. – Я этого не фыдершу! Фы не долшны делать такая вешь!
– Это создает очень мало шума, мадам, – не без иронии успокоил ее д'Андрье. – Куда меньше, чем игрушечный пистолет с пистонами. Но, если вы боитесь… – Он открыл ствол, извлек патрон и передал его Огюсту вместе с оружием. – Мы не нуждаемся в демонстрации. Теперь вы видите, чем был «рог единорога».
– Да, думаю, мы можем обойтись без демонстрации, – дрожащим голосом произнес Миддлтон. – Уберите эту штуку. При виде ее сразу представляешь себе все кровавые подробности. «Гуманный убийца» – ну и название! Вы имеете в виду, что беднягу убили именно таким образом?
– Да. Вы согласны, доктор Эбер?
– C'est absolument vrai[38]… – пробормотал Эбер. Он шагнул вперед, чтобы обследовать оружие.
– Похоже на правду, – заговорил Хейуорд, чье лицо побледнело и покрылось красными пятнами. – Не тяните время! Кончайте спектакль! Где вы нашли эту штуковину? Кому она принадлежит?
Д'Андрье не обратил на него внимания. Я посмотрел на Фаулера, молча стоявшего с блестящими глазами, быстро затягиваясь сигаретой, которую не вынимал изо рта. Д'Андрье повернулся к Г. М.:
– Вы согласны, друг мой?
– Угу. – Г. М. медленно кивнул. – Я имею в виду, что вы нашли правильное оружие. Вопрос в том, как, по-вашему, оно было использовано. Ведь его нужно поднести прямо к голове жертвы, а рядом с убитым никого не было видно.
– Это я и собираюсь объяснить, прежде чем передать арестованного детективу – сержанту Аллену. – Д'Андрье кивнул в сторону Огюста. – Пистолет, безусловно, могли использовать, только поднеся к голове жертвы. Я уже приводил вам логические причины, позволяющие считать, что убийство могло быть совершено лишь на площадке. Поскольку его могли совершить только этим пистолетом – кстати, если вы обследуете цилиндр, то увидите доказательства того, что им воспользовались, – и так как никто не приближался к жертве на галерее, напрашивается вывод, что в тот момент, когда жертва поднесла руки к лицу, закричала и покатилась по ступенькам, в нее еще не стреляли.
Подумайте сами. Может кто-нибудь из свидетелей поклясться, что видел рану на лице жертвы перед ее падением? Нет. Что же они видели? Человека, который инстинктивно поднес руки к лицу, вскрикнул и оступился, словно собираясь шагнуть на первую ступеньку. Почему же это произошло? Очевидно, потому, что он увидел на площадке своего врага, в руке у которого был предмет, напоминающий обычный крупнокалиберный пистолет, нацеленный на него.
Очевидно, Фламанд прятался за гобеленом, поджидая, когда его добыча начнет спускаться, и выбрался наружу слишком рано. В тот же момент, когда жертва оказалась у лестницы, Фламанд увидел миссис Миддлтон, появившуюся на галерее у балюстрады. Инстинктивно он пригнулся к полу площадки, чтобы она его не заметила. Но жертва у верхней ступеньки видела, как он целится в нее из пистолета. Она прикрыла лицо руками, собираясь шагнуть вниз, вскрикнула, оступившись, и покатилась по ступенькам. Фламанд действовал прежде, чем жертва успела скатиться вниз и выдать его. Он пригнулся так низко, что его невозможно было увидеть ни сверху, ни снизу, а когда жертва скатилась на площадку, приставил к ее лбу «гуманного убийцу», нажал на спуск и тут же выдернул стержень. На площадке валялась папка, выпавшая из рук жертвы. Подобрав ее, Фламанд толкнул тело вниз по лестнице и скрылся за гобеленом. Учитывая быстроту, с которой можно пользоваться этим оружием, все заняло не более трех секунд. В последнюю из этих секунд мистер Фаулер подбежал к лестнице, и что же, по его словам, он увидел? Он увидел, как гобелен колыхался, когда убитый прокатился мимо него, и приписал это тому, что жертва за него ухватилась. Однако движение ткани было вызвано нырнувшим за нее Фламандом.
Объяснение выглядело блестящим, и меня оно убедило.
Фаулер внезапно шагнул вперед. Во рту у него так пересохло, что сигарета пристала к губам, и он обжег пальцы, пытаясь вытащить ее.
– Если вы верите, что я говорил правду, значит, вы не считаете меня виновным? – осведомился он.
