Джон Карр - Убийства единорога
– Не пойдет, – прервал Рэмсден, скрестив руки на груди. – Анализ, если это можно так назвать, достаточно безупречен, кроме одного пункта, Мерривейл. По-вашему, если наше руководство отказалось санкционировать западню со мной в роли привязанного козленка, то Гаске и его начальство осмелились бы продолжать? – Он усмехнулся. – Можете поставить шестипенсовик, что нет. В таком деле даже у козленка есть право голоса. А как насчет меня?
– Я как раз к этому подхожу. – Г. М. с трудом поднялся с кресла, сжимая зубами потухшую сигару, и стал ходить взад-вперед у камина. – Ключ нам предоставляют два пункта. Первый – неизвестный человек, которого убили после того, как он солгал, назвавшись Гаске. Кто он и почему солгал?
– Вы имеете в виду, – злорадно осведомился Рэмсден, – почему вы убедили его солгать? Вам незачем негодовать на охотников, которые привязывают козлят, чтобы их сожрал тигр. Вы сами так поступили.
– Вы действительно так думаете? – странным тоном спросил Г. М. – Хмф, я бы сказал, у вас имеются на то основания. Черт возьми, почему вы не в состоянии видеть чуть дальше?
– Коли на то пошло, – фыркнул Рэмсден, – почему вы не в состоянии стать менее дальнозорким? Я не претендую на хорошее зрение, если это подразумевает убийство человека.
Г. М. уставился на огонь.
– Вижу, мне придется распутать это дело, – сказал он. – Я колебался, так как, в конце концов, это шоу Гаске и мне не хотелось его портить. Тем более что вас это касалось больше всего и вы, как я думал, дали согласие…
– На шоу Гаске?
– Да. Понимаете, это второй пункт, предоставляющий мне ключ. Вы сами заявили, что начальство Гаске никогда бы не позволило ему проделать этот трюк с самолетом и затаскивать вас сюда. Вы не дурак, хотя этой ночью иногда производите обратное впечатление. Не думаю, что вы знали, кем окажется Гаске и что он организует вынужденную посадку. Но полагаю, что кое-какие слухи до вас доходили. Тогда почему вы рискнули в этом участвовать? Вам доверили доставку единорога в Лондон?
– Да.
– Угу. И во сколько вы оцените стоимость этого редкого животного?
Поколебавшись, Рэмсден усмехнулся.
– Вы правы, – заговорил он другим тоном. – С меня достаточно собственных мистификаций. Так или иначе, завтра все появится в газетах. Вы хотите знать стоимость единорога. Если говорить о его важности, он стоит королевства. А если только о денежной стоимости – ну, возможно, всего лишь миллион фунтов.
– Пожалуй, мне лучше удалиться, – сказал Миддлтон. – Думаю, я уже слышал больше чем полезно для здоровья. – После паузы он добавил: – Всего лишь миллион фунтов. И вы не побоялись иметь дело с Фламандом?
– Нисколько, – отозвался Рэмсден. – Потому что единорога у меня нет.
– Угу, – произнес Г. М. деревянным голосом.
– Рад сообщить, – продолжал Рэмсден, – что он загнан в клетку и сейчас на пути в Лондон с эскадрильей Королевских военно-воздушных сил. Если Фламанд собирался атаковать меня, его план пошел прахом.
– Господи! – послышался новый голос. – Неужели обязательно сообщать это всем?
Дверь захлопнулась, и мы увидели холодное, циничное и более не дружелюбное лицо детектива Гаске, именовавшего себя графом д'Андрье.
Глава 14
РОГ ЕДИНОРОГА
Г. М. тяжко вздохнул.
– Сожалею, сынок, – признал он. – Боюсь, мы забылись и говорили чересчур откровенно.
Во внешности д'Андрье не произошло изменений, если не считать утраты ковыляющей походки и медлительной речи. Он по-прежнему выглядел безупречно и походил на Мефистофеля, но больше не был невозмутимым. Обращаясь к нам, он щелкал пальцами, как будто стоял перед дрессированными собаками.
– Вы называете это доверительным разговором? Да вы все вопили, как палата депутатов! Любой в коридоре мог вас слышать, как слышал я. – Его глаза прищурились. – Кажется, джентльмены, почти все карты выложены на стол. Какой вы мне оставили шанс поймать Фламанда на месте преступления?
– Какого преступления? – отозвался Рэмсден. – Если вы имеете в виду поимку преступника во время моего убийства, благодарю покорно. Вам не кажется, что это немного чересчур? Какой шанс на спасение вы оставили мне?
– Вы согласились сотрудничать.
– В чем? Таинственный субъект с Ке д'Орсе спрашивает, не возражаю ли я принять участие в полицейской ловушке для Фламанда, подробности которой он сообщить не может. Он честно предупреждает меня, что Уайтхоллу это может не понравиться, и говорит, что надеется на мои охотничьи инстинкты. Я сказал, что не возражаю, и вот я здесь. Но что касается единорога…
Г. М. нахмурился:
– Да, мы угодили в запутанный лабиринт. Все же я не думаю, что вам следует так расстраиваться. Вы загнали Фламанда в угол, хотя не знаете, кто он. Фламанд заперт на этом острове, откуда нет выхода. И он должен быть одним из нас. В случае необходимости вы можете отправить нас всех в кутузку. Я как раз собирался предложить…
– В этом не будет необходимости, – прервал д'Андрье.
Его лицо выражало насмешку и одновременно неистощимую энергию. Гастон Гаске, или д'Андрье, принадлежал к числу людей, которых можно назвать энергичными циниками. Я с тревогой подозревал, что он приготовил для нас новый трюк. Опустившись на стул, он обратился к Г. М.:
– Теперь маски сброшены. Вы знаете, кто я, и я могу сказать вам то, что думаю. Откровенно говоря, какое-то время я интересовался, намеренно вы вводите меня в заблуждение или всему виной ваша бестолковость. Теперь я знаю, что все дело в последней.
– Не беситесь, Мерривейл, – посоветовал Рэмсден. – Черт возьми, неужели вы не видите, что он просто старается вывести вас из себя? Через минуту вас хватит удар.
– Напротив, – резко возразил д'Андрье, и мне еще сильнее стало не по себе, – я говорю правду. В данном случае это жизненно важно. Да-да, я знаю, что он разгадал мою подлинную личность. Ну и что? Было ли это так уж трудно? Чисто случайно здесь оказалась жена моего друга д'Андрье… – Он снова щелкнул пальцами. – Важно то, что в истории с самозваным Гаске он может считать себя ответственным за его смерть. Едва ли я теперь могу всерьез рассматривать какое-либо его предложение. Я не хочу оскорблять вас, друг мой, а всего лишь стараюсь быть предельно ясным. Будет только справедливо сообщить вам, что один из ваших коллег, который должен хорошо вас знать, недавно охарактеризовал мне вас как благонамеренного старого психа. Не обижаетесь? Вот и отлично! Тогда мы можем перейти к делу… В одном вы правы. Я не расстроен, так как добился успеха. Я знаю, кто Фламанд.
– Угу, – проворчал Г. М. – Вы имеете в виду действительно это или только то, что написали еще несколько писем самому себе?
