Рекс Стаут - Знают ответ орхидеи (сборник)
Диган посмотрел на Паркера:
– Вы ожидали обнаружить деньги?
– Я вообще ничего не ожидал!
– А вы? – обратился он ко мне.
Я покачал головой:
– Я тоже.
– Интересно, чт́о ожидал обнаружить Вульф?
– Спросите у него.
– С удовольствием. Он у себя в кабинете?
Я взглянул на часы:
– Он будет там еще целых пятнадцать минут. По пятницам мы садимся обедать в час тридцать.
– Можем успеть.
Он положил пачки денег назад в сейф, запер его, поднял и направился к двери. Инспектор налоговой комиссии штата Нью-Йорк наступал ему на пятки. Шествие замыкали мы с Паркером. Нам пришлось подождать, пока Диган, сопровождаемый служащим компании и налоговым инспектором, поставит сейф назад в нишу и запрет ее. Потом мы все четверо очутились на улице, где налоговый инспектор с нами расстался.
В помещении компании мы не привлекали постороннего внимания, разве что в нашу сторону косились местные охранники. На улице же на нас накинулась пресса. Едва мы ступили на тротуар, как дорогу нам загородил какой-то репортер, заявивший о желании общественности знать, чт́о обнаружено в сейфе Моллоя. Разумеется, мы отказались удовлетворить желание общественности. Репортер провожал нас до самого такси, пока я не захлопнул перед его носом дверцу.
Из-за уличных пробок, обычных в это время дня, в особняк Вульфа до часу тридцати мы не поспели. Однако, зная, что Диган все еще на подозрении, я прихватил его с собой. Проводив обоих гостей в кабинет, я прошел в столовую и закрыл за собой дверь. Восседавший в дальнем конце стола в массивном кресле с подлокотниками Вульф только что принялся за восьмидюймовое кольцо мусса из ветчины и зобной железы теленка.
– Ты привел гостей, – с упреком заметил он.
– Да, сэр. Паркера и Дигана. Знаю, вы не любите шевелить мозгами во время еды, однако мы обнаружили в сейфе треть миллиона долларов в подержанных банкнотах. Диган желает осведомиться у вас, знали ли вы об этом. Сказать им, чтобы подождали в кабинете?
– Они голодны?
– Да.
Разумеется, это действовало ему на нервы. Мысль о том, что в его доме находится голодный человек, будь то даже подозреваемый в убийстве или женщина, была для него нестерпима.
В итоге гости, приглашенные к столу, урвали приличную доли моей порции мусса, а Фриц тем временем соорудил омлет с грибами и сельдереем. Вульф говорил мне, что якобы один марсельский кулинар готовит такой омлет лучше Фрица, но я не верю. Гости сказали, что им вполне хватит мусса, но живо подчистили и омлет. Правда, Вульф тоже к нему приложился – просто чтобы попробовать.
Выходя из столовой, я сделал боссу знак. Паркер повел Дигана в кабинет, а мы с Вульфом уединились на кухне, где я рассказал ему о церемонии открытия железного ящика. Он выслушал все с недовольным видом, хотя сердился не на меня. Он не любит стоять после еды, а присесть с комфортом в кухне ему негде.
Когда я закончил свой рассказ, он спросил:
– Ты уверен, что в сейфе не было ничего, кроме денег?
– На все сто. Я не спускал с него глаз, а на зрение я не жалуюсь…
– Проклятье, – буркнул он.
– Боже мой, как же вам трудно угодить! – вздохнул я. – Триста двадцать семь тысяч…
– И больше ничего. Разумеется, это наводит на некоторые мысли, но и только. Угодив в неприятное положение, грозящее ему насильственной смертью, человек по идее должен оставить какое-то указание на то, откуда исходит угроза. Я надеялся найти такую подсказку в сейфе. Ладно, я хочу сесть.
Он направился в кабинет, я последовал за ним.
Паркер уступил Дигану красное кожаное кресло, тот зажег сигару, и Вульф, устраиваясь за своим столом, недовольно повел носом.
– Разумеется, джентльмены, у вас уйма собственных дел, – сказал он. – Поэтому прошу прощения, что заставил ждать. Но я никогда не обсуждаю дела во время еды. Мистер Гудвин доложил мне о том, чт́о вы обнаружили в сейфе. Внушительная сумма. Хотите у меня что-то спросить, мистер Диган?
– Да. Но сперва я должен поблагодарить вас за обед, – проговорил тот. – В жизни не ел такого прекрасного омлета!
– Я передам это нашему повару, мистеру Бреннеру. Надеюсь, он будет польщен. Итак, что у вас за вопрос?
– Он вот какого рода. – Диган выпустил в лицо хозяину дома облако дыма. – Ожидали ли вы обнаружить в сейфе столь значительную сумму денег?
– Нет. У меня не было никаких особенных ожиданий. Я надеялся обнаружить там что-нибудь, что позволит продвинуться в расследовании. Но у меня и в мыслях не было, что там отыщутся такие деньги.
– О’кей. Я человек не подозрительный, мистер Вульф. Это вам подтвердит каждый, кто меня знает, – заявил Диган, размахивая сигарой. – Однако сейчас я позволю себе высказать подозрение. Оно пришло бы в голову кому угодно. Что, если вы знали о существовании денег? Или, по крайней мере, догадывались? И что, если теперь, когда они обнаружены, вы рассчитываете получить значительную их часть в оплату ваших услуг?
Вульф хрюкнул:
– Здесь я задаю вопросы, а вы должны отвечать. И что из того, если я в самом деле на это рассчитываю?
– Выходит, так оно и есть?
– Я бы этого не сказал. Ну а если скажу?
– Не знаю, чт́о вам ответить.
Диган затянулся сигарой и на сей раз выпустил дым в лицо Паркера.
– Если честно, я раскаиваюсь, что согласился на роль распорядителя имущества. Я пошел на это только из дружбы к Сельме Моллой, желая выручить ее из сложного положения. И все равно мне не нужно было так поступать. Теперь я в затруднительном положении. Я знаю, что Сельма целиком и полностью поддерживает ваши попытки найти основание для пересмотра дела Питера Хейза. Лично я – тоже. И вы могли рассчитывать, что, приняв на себя распоряжение наследством, я оплачу ваши услуги и покрою расходы. Однако миссис Моллой не желает вступать во владение наследством или какой бы то ни было его частью. Это не имело особого значения, когда наследства, можно сказать, не существовало, но теперь, разумеется, имеет. Со временем оно к кому-то перейдет – претенденты на наследство всегда найдутся. Но что они скажут, если я выплачу часть денег вам? Вы понимаете, в какой я оказался ситуации?
Он снова выпустил облако дыма.
– Понимаю. – Вульф слегка скривил губы в одной из своих усмешек. – Но вы несколько забежали вперед. Прежде чем строить догадки о том, что будет, вам следовало бы поинтересоваться, рассчитываю ли я на эти деньги. Отвечаю: нет. Я не потребую этих денег. Не возьму их, даже если мне предложат. Никакой части этого клада.
– Не возьмете? На самом деле?
– Да.
– Тогда почему вы сразу этого не сказали?
