Найо Марш - Смерть в белом галстуке
— Я же говорил вам, — заметил Аллейн, — он вовсе не столь глуп, как выглядит. Здесь мы выйдем.
Они вышли из машины, и такси тотчас развернулось. Они услышали хриплый голос шофера: «Такси, сэр?», скрип тормозов, хлопанье дверью и шум отъезжающей машины.
— Карточку он не бросил, — сказал Аллейн, глядя вслед уехавшему такси. Они продолжали идти по Кромвель-роуд, когда позади них послышались выкрики: «Починка стульев! Чиню стулья!»
— Слышали? — раздраженно произнес Фокс. — Вы только послушайте, как он себя рекламирует! Просто стыдобища! Вот что это такое — стыдобища!
Они обернулись и обнаружили, что плетельщик стульев следует за ними по пятам с длиннейшим пуком соломы.
— Идите-ка сюда, — сказал Аллейн. — Керу, можете больше не продолжать столь убедительное перевоплощение. Ваша добыча уехала.
— Сэр! — с ужасом проговорил мнимый плетельщик.
— Скажите мне, — продолжал Аллейн, — с какой целью вы оглашаете своими воплями весь честной мир?
— Но, сэр, — сказал плетельщик стульев, — я следовал вашим инструкциям, я производил…
— Правильно. Но за это время вы могли бы понять, что в сложной маскировке часто нет никакой необходимости и что той же цели можно добиться более простыми средствами, обойдясь без расходов на ивовые прутья, на щепу, которой ни у кого нет, и на витые ножки. Что, хотел бы я знать, вы станете делать со всеми этими причиндалами теперь, когда охота закончилась?
— Но ведь за углом, сэр, стоят такси. Мне стоит свистнуть…
— Хороши же вы будете в этом наряде, свистом подзывая такси, — негодующе заявил Фокс. — А к тому времени, когда вы от всей этой нечисти освободитесь и станете самим собой, ваш объект будет вообще уже бог знает где. Если именно этому вас и обучали в…
— Да-да, Фокс, все правильно, — поспешно заговорил Аллейн, — теперь, Керу, давайте так: вы уходите, переодеваетесь и уже в Ярде представляете мне рапорт. Возвратиться вы можете на метро. Да не глядите вы так уныло, а то пожилые дамы начнут подавать вам медяки.
Керу ушел.
— Теперь, Фокс, — продолжал Аллейн, — переждите несколько минут, пока я войду в эту квартиру, и позвоните как бы из Скотленд-Ярда и удержите слугу Димитрия у телефона как можно дольше. Хорошо бы у вас был перечень дат и мест. Допустим, их дал вам Димитрий, а вы будете в состоянии подтвердить их. Хорошо?
— Так точно, мистер Аллейн.
— Вы можете воспользоваться телефоном-автоматом у стоянки такси. После чего возвращаетесь в Ярд и держите там Димитрия до тех пор, пока я не приду. Когда он уйдет, позаботьтесь о «хвосте».
Аллейн повернул к квартире Димитрия, которая располагалась на первом этаже. Дверь открыл темный худощавый человек, в котором за версту угадывался официант.
— Мистер Димитрий у себя? — осведомился Аллейн.
— Мосье в отсутствии, сэр. Могу я ему что-то передать?
— Ах, он уехал! — с необыкновенно любезным видом произнес Аллейн. — Экая незадача, а мне он крайне нужен. Он, случайно, не в Скотленд-Ярд направился?
Человек некоторое время медлил с ответом:
— Не уверен в этом, сэр. Мне кажется…
— Послушайте, — сказал Аллейн, — я — старший инспектор Аллейн. Вот моя карточка. Я находился здесь неподалеку и рассчитывал, что избавлю мистера Димитрия от хлопот, связанных с допросом, если зайду сам. Но раз уж я здесь, может быть, с вашей помощью и выясню пару моментов, которые меня интересуют. Как вы полагаете?
— Ради бога, сэр! Я не отказываюсь, но есть некоторые осложнения…
— Ну-ну, только не здесь! Могу я войти? — и не дожидаясь ответа, Аллейн вошел в квартиру.
Он оказался в гостиной, в общем-то, ничем не примечательной, если не считать неизгладимой печати человека, носящего на шее и запястьях черный атлас. За ним повсюду следовал слуга, чувствовавший себя в полном замешательстве.
— Вы, конечно, догадались, — начал Аллейн, — что я нахожусь здесь по делу, связанному со смертью лорда Роберта Госпела.
— Да, сэр.
— Первое, о чем я вас должен предупредить, это то, что мы были бы очень вам признательны, если бы вы обсуждали это дело с максимальной осторожностью. А откровенно говоря, было бы еще лучше, если бы вы вообще его не обсуждали. Ни с кем. Исключая, разумеется, самого мистера Димитрия.
Человек вздохнул с облегчением:
— Сэр, это-то я отлично понимаю. Мосье и сам меня уже предупреждал. Я буду в высшей степени осторожен.
— Блестяще. Наш долг — оберегать мистера Димитрия и любого, кто обладает общественным положением, от той дурной славы, что, к сожалению, сопровождает подобные инциденты.
— Да, сэр, это бесспорно. Мосье и сам был предельно настойчив в этом вопросе.
— Полагаю, что так. Поймите и то, — продолжал Аллейн, — что нам необходимо иметь четкое представление обо всех передвижениях множества людей. Вас как зовут?
— Франсуа, сэр. Франсуа Дюпон.
— Прошлой ночью вы были в Марздон-хаус?
— Да, сэр. Я был там из-за неожиданного стечения обстоятельств.
— А что же случилось?
— Один влиятельный сотрудник нашего персонала покинул мосье Димитрия вчера после полудня. По-моему, у него внезапно случился приступ аппендицита. За столь короткий срок мосье Димитрий просто не смог подобрать ему удовлетворительную замену, и я занял его место.
— Для вас это необычно?
— Да, сэр. Ведь я — личный слуга месье Димитрия.
— И где же вы располагались в Марздон-хаус? В передней зазвонил телефон.
— Сэр, простите меня, — сказал слуга, — телефон.
— Да-да, разумеется, — кивнул Аллейн.
Человек вышел, мягко прикрыв за собой дверь. Аллейн стремительно бросился в смежную с гостиной спальню, дверь оставив приоткрытой. Он открывал встроенные шкафы, проводил руками между висящими костюмами, под аккуратно уложенными сорочками и нижним бельем, ничто не помяв и всюду проникнув. Он возблагодарил судьбу за то, что ящики легко выдвигались и он мог двигаться экономно, бесшумно и максимально четко. Спальня, смежная с гостиной, оказалась невинно чистой. За этим очень хорошо проследил слуга Димитрия. Там просто не было ни одного места, где можно было бы спрятать большой сверток одежды. Все располагалось в идеальном порядке. Молча Аллейн возвратился в гостиную, откуда он мог слышать голос слуги:
— Алло? Алло! Да-да, сэр. Да, я здесь. Совершенно верно, сэр. Именно так, как говорит мосье Димитрий, сэр. Мы возвратились вместе на такси в три тридцать. В три тридцать! Нет-нет, сэр! В три тридцать. Простите, сэр, я повторю. Мы возвратились в три тридцать…
В серванте стояли только бутылки и стаканы, в книжных шкафах — только книги. Письменный стол был заперт, но он был чересчур мал. Димитрий и его слуга были людьми аккуратными, с очень незначительным количеством имущества. Аллейн открыл последний буфет. В нем стояли два плоских чемодана. Он осторожно встряхнул их. Никакого звука. Он их открыл. Они были пусты. Аллейн бесшумно закрыл дверь буфета и встал посреди гостиной, склонив набок голову и вслушиваясь в голос слуги Димитрия, постепенно переходящий в пронзительный фальцет.
