Эрл Гарднер - Вороны не умеют считать
– Да, вы правы, – вздохнул Маранилья.
– Рассказ сеньора Лэма показался бы еще более убедительным, если бы он не знал о нашем расследовании, – беспристрастным тоном заметил Хурадо.
– Конечно, конечно, – согласился Маранилья. – Но, думаю, сеньор Лэм хочет продолжить.
– Да, я действительно хочу вам еще кое-что рассказать, джентльмены. Об этом пока не известно ни одной живой душе. Надеюсь, вы поверите мне.
– Конечно, – сказал Маранилья. – Более того, мы сочтем, что вы оказываете нам содействие.
– У ручной вороны Кеймерона была еще одна клетка. И в ней я обнаружил пять изумрудов.
Маранилья нахмурился и посмотрел на Хурадо. Тот и бровью не повел.
– Как вы это объясните, сеньор Лэм? – спросил Маранилья.
– Объяснить я ничего не могу, но у меня есть гипотеза.
– Мы вас слушаем.
– Какого черта ты выдаешь этим типам все секреты, Дональд? – сердито проворчала Берта.
– Не исключено, что показания сеньора Лэма помогут ему выбраться из беды, – вежливо заметил Маранилья. – Что же касается вас, сеньора, то вы-то приехали сюда по поручению Шарплза, не так ли? А в Колумбии свои законы, и они сурово карают за незаконную добычу изумрудов.
Берта покраснела.
– Вас не удивляет, что после того, как изумруды были вставлены в подвеску, а сама подвеска предложена для продажи, их снова вынули из оправы? – спросил я.
– Я много думал об этом, – сказал Маранилья.
– Представьте себе такую ситуацию. Кто-то прячет у себя дома партию незаконно добытых изумрудов. Пять из них вдруг исчезают. Возможно, человек, у которого хранится эта партия, догадывается, кто взял изумруды, но не знает, где они. Он надеется, что камни рано или поздно вернутся к нему, но ждать не может: ему надо отчитаться за всю партию. Разве не логично вынуть тринадцать изумрудов из оправы и спрятать пять из них там, где никто не стал бы их искать? Разумеется, этот человек не мог предположить, что через несколько часов его убьют, а полиция, производя обыск, исследует слив раковины.
– Интересная гипотеза, – сказал Маранилья. – А есть ли у вас доказательства?
Я утвердительно кивнул.
– Анализ показал, что на ладонях Кеймерона нет следов пороха. Полиция решила, что из пистолета стрелял убийца, но при этом не обратила внимания на одно серьезное обстоятельство: тонкие кожаные перчатки, лежавшие на столе убитого.
Маранилья поморщился:
– Кто же стреляет из пистолета в перчатках?
– А что, если стрелявший просто не успел их снять? Заметим, что в перчатках трудно выстрелить с точностью. Теперь остается поразмышлять, зачем понадобилось стрелявшему надевать тонкие кожаные перчатки и что заставило его схватить пистолет, не успев их снять. Думаю, можно прийти к весьма интересным выводам.
Впервые лицо Хурадо выразило какие-то чувства. Он неожиданно щелкнул пальцами и воскликнул:
– Теперь все ясно, амиго![1]
Маранилья сказал что-то по-испански, Хурадо кивнул, оба встали и пошли к выходу.
– Извините, мы ненадолго, – бросил на прощание Маранилья.
Мы остались наедине с растерянным и испуганным управляющим.
Глава 18
Шаги замерли за дверью.
Берта посмотрела на меня, уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но раздумала.
Мы сидели в тишине, нарушавшейся лишь жужжанием мух.
Вдруг Фелипе Муриндо заговорил медленно, старательно выговаривая слова. Всем своим видом он молил: поймите меня!
– Где твой словарь, Берта? – спросил я.
– Да не словарь это, а разговорник! Все равно от него никакого толку: эти бездельники даже свой родной язык не знают!
Я взял разговорник. В конце был небольшой испанско-английский и англо-испанский словарик. Я ткнул пальцем в столбик испанских слов и, улыбнувшись, показал Муриндо.
Он тупо уставился на меня.
Я взял его указательный палец и стал водить им по странице, останавливаясь на разных словах – сначала испанских, потом английских.
Муриндо не реагировал.
Тогда я решил изменить тактику. Отыскав в словарике слово «переводчик», снова стал водить указательным пальцем Муриндо слева направо, а потом наоборот. Он только нахмурился, покачал головой и произнес что-то по-испански.
Я прочитал слово «переводчик» по приведенной в словаре транскрипции: «Ин-тер-пре-та».
Только сейчас до Муриндо что-то дошло: он закричал, отчаянно жестикулируя. Я не понял ни слова, но было ясно – он и слышать не хочет ни о каком переводчике.
– Ну что, нашел с ним общий язык? – съехидничала Берта.
– Увы! Я предложил ему поискать переводчика, и видишь, как он отреагировал.
– А зачем ты тыкал его пальцем в разговорник?
– Я надеялся, он сможет отыскать здесь нужные слова, но дело в том, что он не умеет читать.
– Черт побери! – с досадой воскликнула Берта. – Так нужно с ним поговорить, а ничего не выходит.
Я стал листать разговорник, пока не нашел фразу «Пожалуйста, говорите медленнее», и разборчиво, по слогам прочитал ее испанский перевод.
Муриндо кивнул и начал говорить, а я попытался воспроизвести на листке бумаги фонетическую транскрипцию его слов.
Когда Муриндо замолчал, листок был исписан совершенно непонятными для меня словами, но я знал: стоит медленно прочесть их человеку, понимающему по-испански, и он разберет, в чем дело. Может, я и сам бы разобрался, будь у меня под рукой хороший испанско-английский словарь.
Я сложил листки и сунул в карман.
Муриндо прижал палец к губам: просил нас молчать.
Я кивнул.
Потом он протянул вперед правую руку.
– Песо, – сказал он. – Динеро.
Я снова стал листать разговорник – на этот раз раздел «Платежи и расчеты». Найдя нужную фразу, медленно прочитал ее вслух. Муриндо сперва не понял, и мне пришлось повторить. Но вот он с удовлетворением закивал.
– Что ты ему сказал? – поинтересовалась Берта.
– Сказал, что если информация, которую он только что предоставил, окажется полезной, она будет оплачена.
– Боже правый! – воскликнула Берта. – Ты что, решил заняться благотворительностью? Какая может быть польза от его болтовни?
– Пока не знаю.
– Надо хорошенько разобраться, – сказала Берта с умным видом. – Дай-ка я сама посмотрю.
Я протянул ей листок.
– Попробуй. Когда прочтешь, скажи мне, сколько стоит эта информация, и я заплачу ему.
Берта кинула на меня гневный взгляд, но листок взяла и попыталась разобрать мои записи.
Мы с Бертой не слышали шагов – Маранилья умел подкрадываться тихо, как кошка, – но сидевший лицом к двери Муриндо что-то встревоженно прошептал по-испански, и я понял: он подает сигнал тревоги. Я обернулся – на пороге стояли Маранилья и Хурадо.
Берта быстро сложила листок, хотела было положить его в сумку, но, передумав, сунула за пазуху.
