Эрл Гарднер - Вороны не умеют считать
По тому, как глянула на меня Берта, можно было понять, что она решительно не желает принимать участия в разговоре, предоставляя это мне.
Я подумал, что неплохо было бы познакомиться.
– Простите, с кем имею честь?
– Рамон Хурадо, – представился «шофер».
– Какое у вас звание?
– У меня нет звания.
– Сеньор Хурадо не из полиции, – пояснил Маранилья. – Он из вышестоящих инстанций.
Хурадо, уставившись на меня своими пустыми глазами, сказал:
– Я представляю правительство республики. Меня интересует все, что так или иначе связано с изумрудами.
– Кажется, я начинаю понимать.
Хурадо посмотрел на Берту:
– Скажите, сеньора Кул, зачем вы сюда приехали?
– Вас это не касается! – отрезала она.
– Тем лучше, – улыбнулся Хурадо. – Можно вас поздравить.
– С чем?
– С тем, что вы занимаетесь в Колумбии вещами, которые меня не касаются.
Берта не нашлась, что ответить.
– Может, имеет смысл поговорить с остальными? – спросил Хурадо.
Маранилья крикнул что-то по-испански, и тут же раздался топот сапог. Распахнулась дверь, охранники ввели Хокли и Шарплза.
– Садитесь, джентльмены, – предложил Маранилья. Он снова стал играть роль начальника, теперь Хурадо был всего лишь шофером.
– Кто из вас пригласил сюда сеньору Кул? – спросил Маранилья, указывая рукой на Берту.
Шарплз глянул на Хокли, потом на меня, наконец, на Берту и ответил:
– Я вижу эту даму впервые.
Хокли молча пожал плечами.
– Напрасно вы так себя ведете, джентльмены, – сухо заметил Маранилья. – Это создает дополнительные трудности. Не советую вам играть в кошки-мышки с правосудием.
– Не знаю, как ему, – процедил Хокли, кивнув в сторону Шарплза, – а мне от вас нечего скрывать.
Шарплз с мольбой посмотрел на меня.
– Вы были вместе с господином Шарплзом, – продолжал Маранилья. – Значит, вы его сообщник.
– Сообщник! – возмутился Хокли. – Да я терпеть не могу этого старого мерзавца – Лэм может подтвердить! Я бы с великой радостью сделал из него котлету!
– Конечно, конечно, – ехидно улыбнулся Маранилья. – Мистер Лэм может подтвердить что угодно. Вы поручитесь за мистера Шарплза, мистер Лэм поручится за вас, а мистер Шарплз, в свою очередь, поручится за мистера Лэма, не так ли?
– Черт возьми! – воскликнул Хокли, уставившись на Шарплза. – Может, вы наконец им что-нибудь скажете?
Шарплз начал что-то объяснять по-испански. Маранилья резко прервал его:
– Извините, мистер Шарплз, попрошу вас говорить по-английски.
– Я плохо понимаю, в чем дело, – сказал Шарплз, – но со всей ответственностью заявляю: если в моем багаже нашли какую-то контрабанду – это провокация. Мне эту контрабанду подсунули.
Маранилья вопросительно посмотрел на Хурадо и, очевидно, прочитав в его взгляде какое-то указание, обратился ко мне:
– Недавно нам стало известно, что вокруг этой шахты творятся странные дела. Кроме того, нас давно беспокоит ситуация на рынке изумрудов: там появились камни из Колумбии, добытые в обход решений правительства. – Рассудив, что я не понимаю, к чему он ведет, Маранилья продолжил: – Колумбийское правительство запрещает лицам, не получившим лицензии, иметь в своей собственности необработанные изумруды. Огранка также контролируется правительством. Не могу открыть вам все секреты, но знайте: есть определенные правила огранки, и изумруды, обработанные подпольно, нетрудно отличить от тех, которые обработаны на государственных предприятиях. Что касается сеньора Шарплза, то он не раз приезжал на эту шахту. До недавнего времени он был вне всяких подозрений. Но вчера вечером его задержали для досмотра багажа. И знаете, что мы нашли?
Шарплз сглотнул и прошептал еле слышно:
– Повторяю: мне ничего не известно об этих вещах.
Маранилья взял свой портфель из крокодиловой кожи, достал оттуда замшевый футляр и расстегнул его. Я заметил, как подалась вперед Берта, привлеченная мерцающим зеленым светом – изумруды были дивные.
– Я не имею никакого отношения к этим камням, – также еле слышно прошептал Шарплз. – Вижу их впервые.
– Конечно, конечно, – отозвался Маранилья. Он был так вежлив, что могло даже показаться, будто он извиняется перед Шарплзом. – Не надо думать, что мы дилетанты в этих делах. Шахта долгое время была под наблюдением, и моим агентам удалось обнаружить заброшенный штрек с другой стороны холма. Приехавшие из столицы геологи были просто потрясены – здесь оказалось самое богатое в Колумбии месторождение изумрудов.
– Мне об этом ничего не известно, – сказал Шарплз. – Простите, но я хотел бы знать: заброшенный штрек на территории этого владения?
– Да, и добыча там ведется уже три или четыре года, – ответил Маранилья.
Шарплз повернулся к управляющему, который смотрел на нас так, что было ясно: он не понимает, о чем идет речь.
– Ни слова по-испански, – предупредил Маранилья.
Шарплз сник.
– Наши люди получили задание провести расследование, – продолжил Маранилья. – В Соединенных Штатах им удалось обнаружить ворону, интересовавшуюся изумрудами, мертвеца, подвеску, из которой были вынуты изумруды, и частного детектива, жаждавшего как можно больше разузнать… о чем бы вы думали? Ну конечно, об изумрудах. Мои люди давно наблюдают за Джерретом, он нас очень интересует. Кажется, вас тоже, сеньор Лэм? Вы случайно не знакомы с сеньором Джерретом, мистер Шарплз?
– Нет, – пробурчал Шарплз.
– Жаль, – посочувствовал Маранилья. – Умнейший человек. – И обернувшись к охранникам, приказал сначала по-английски, а потом по-испански: – Убрать этих двоих!
– Послушайте, – забормотал Хокли, – я не имею никакого отношения к изумрудам. Мне показалось, что опекуны морочат мне голову, вот я и хотел разобраться на месте…
– С вами мы разберемся позже, – перебил Маранилья, кивнул охранникам, и те вывели арестованных.
Маранилья обратился ко мне:
– Должен попросить прощения у вас, сеньор Лэм, и у вас, сеньора Кул, но управляющий, к сожалению, не понимает по-английски. Мне надо расспросить его кое о чем. Сожалею, что вы не сможете принять участия в нашем разговоре.
– Ничего не поделаешь, – заметил я. – Вообще-то, мне кажется, и так уже многое понятно.
Маранилья улыбнулся и, повернувшись к Муриндо, резким тоном спросил его о чем-то по-испански.
Тот пожал плечами.
Маранилья повторил вопрос – на этот раз еще более строго.
Муриндо походил на загнанного зверя, в его глазах застыл ужас, но отвечать он по-прежнему не хотел.
Тогда Маранилья заговорил сам. Судя по всему, его слова убедили Муриндо, что отпираться бессмысленно, он уронил сигарету, опустил глаза и ждал, пока Маранилья закончит. Наконец поднял голову и что-то произнес, запинаясь. А потом его словно прорвало: он говорил без умолку минут пять – сначала с трудом, потом все быстрее и быстрее. Время от времени Маранилья прерывал его какими-то вопросами и тотчас же получал ответ.
