Эрл Гарднер - Вороны не умеют считать
Шофер достал из багажника чемоданы. Я понял, что Берта попала в его тачку, как только покинула самолет.
Мы направились к зданию правления. Фелипе Муриндо зачерпнул ковшиком воды в небольшом, обложенном камнями водоеме и протянул Берте. Она залпом выпила воду, а потом зачерпнула снова.
– Ну, слава богу, немножко полегчало, – выдохнула она. И, осмотревшись вокруг, добавила: – Какое чудесное место!
– Извините, сеньора, я не совсем понял цель вашего визита, – вежливо заметил Маранилья.
– Неудивительно, – парировала Берта. – Вы ведь не ясновидящий.
– Подождите здесь, – неожиданно сказал Маранилья, кивнул своему шоферу, и они оба куда-то отошли. Через секунду я услышал шум отъезжающей машины.
– Этот парень говорит по-английски? – спросила Берта, кивнув в сторону Муриндо.
– Похоже, что нет. Впрочем, этим людям верить нельзя. Тебе не кажется, что нам пора объясниться?
– Ну что ж, начинай.
– Видите ли, миссис Кул, – сказал я ироническим тоном, – причин оказаться здесь у меня было достаточно. Скажу вам одно: я решил на месте выяснить некоторые подробности, связанные с получением прибыли в цветной металлургии.
– Что касается меня, – подхватила Берта, – то я тоже не просто так мотаюсь по этой благословенной стране, разбрасывая монетки райским птичкам. Раз уж я уехала так далеко из дома, значит, нашла себе спонсора.
– Берта, я не прошу тебя называть имена, но скажи: этот спонсор уже имел с нами дело?
– Ничего я не собираюсь тебе говорить. Ты срываешься с места и летишь черт знает куда. Неизвестно, на кого ты сейчас работаешь. Подозреваю, что здесь замешана какая-то шлюшка. Ты всегда был бабником.
Я промолчал.
– А кто эти гориллы? – Берта кивнула в ту сторону, куда ушли Маранилья и его шофер.
– Один из них – умнейший человек. Может быть, и второй тоже.
– Ну и ослы! – без всякой связи с нашим разговором воскликнула Берта. – Распинаешься перед ними, и все равно они ничего не понимают. Вообще-то здесь, в двух шагах от США, могли бы выучить английский!
– Ты тоже живешь всего в двух днях полета от Колумбии, однако до сих пор не удосужилась выучить испанский.
– Пошел ты к черту! – Берта подобрала валявшуюся на земле газету и стала обмахиваться ею, как веером.
На какое-то время установилась тишина, нарушаемая только жужжанием мух. Фелипе Муриндо сел рядом с нами, закурил сигарету и с улыбкой посмотрел на нас.
Берта достала свой разговорник, полистала его и старательно, по слогам прочла:
– И-э-лоу… сейр-ве-са.
Управляющий отрицательно покачал головой и медленно, стараясь, чтобы мы поняли, объяснил что-то по-испански.
– Ты что-нибудь разобрал? – спросила Берта.
– Немного. Он говорит, что здесь вообще нет никакого пива. Оно есть только в городе, да и то не ледяное, а теплое.
– Теплое пиво – фу, какая гадость, – поморщилась Берта.
– Осторожнее, Берта, не проговорись местным фараонам, зачем я сюда приехал. Помнишь официальную версию?
– Ах, Дональд, мне не до тебя! Эта проклятая вода, что я выпила, кажется, вся вышла потом. Я опять умираю от жажды. Как же здесь жарко!
– Ничего, привыкнешь. Здесь климат совсем не такой, как в Штатах.
– Спасибо, утешил.
– А что я могу для тебя сделать? Запретить солнцу светить? И вообще, чем меньше раздражаешься, тем легче переносить жару.
– Как я могу не раздражаться! – воскликнула Берта. – Какой-то бандит запирает меня в машине, везет по самым плохим в мире дорогам, вымогает уйму денег, а ты советуешь не раздражаться! Кстати, куда подевались те двое?
– Не знаю, – ответил я и посмотрел на управляющего.
– Говоришь, тот тип работает в полиции?
Я кивнул.
– А второй – шофер?
– Шофер, телохранитель и, возможно, правая рука.
– С виду полный болван – я имею в виду шофера.
– Зато у другого ума хватит на двоих.
– Не спеши с выводами. По-моему, все они и в подметки не годятся нашим сыщикам. Например, Селлерсу.
– А, понятно, – протянул я.
Берта покраснела.
– Что тебе понятно?
– Ничего.
Она вопросительно уставилась на меня.
– Надо все обговорить, Берта. Я уже ознакомил тебя со своей версией. Думаешь, тебя не станут расспрашивать? Ошибаешься. Поэтому мне надо знать, зачем ты сюда прилетела.
– Пусть расспрашивают хоть до бесконечности! Я имею право ездить куда хочу.
– Но почему именно сюда?
– Так мне сказали.
– Иначе говоря, тебе дали поручение?
– А ты что думаешь, я притащилась сюда от нечего делать?
– Ты выполняешь поручение клиента?
– Естественно.
Я снова посмотрел на Фелипе Муриндо. Он молча курил. Судя по лицу, мысли его были где-то далеко, но я не мог быть уверен в этом на сто процентов. Рисковать не хотелось. Берта тоже посмотрела на Муриндо.
– Где ты с ним встретился? – спросила она.
– Нигде.
– А инструкции?
– Я получил письмо.
Вдали раздался шум автомобильных моторов. Я вышел на крыльцо – к шахте приближались две машины. В первой – Маранилья. Следом за ней – какая-то старая развалюха. За ее рулем сидел человек в защитного цвета форме, а позади него – другой, тоже в форме, в руках он держал винтовку с примкнутым штыком. Когда эта машина подъехала ближе, я увидел в ней еще двоих. Это были Гарри Шарплз и Роберт Хокли. По их виду можно было подумать, что и тот и другой поставили последний цент на отстающую лошадку.
Шофер Маранильи, выскочив из машины, открыл заднюю дверцу. Маранилья вышел и с невозмутимым лицом направился к зданию правления, словно забыв об узниках во второй машине.
– Сто чертей и одна ведьма! – воскликнула Берта. – Откуда он взялся?!
Маранилья подал едва заметный знак, и охранники вывели арестованных. Не дойдя шагов двадцать до здания правления, они остановились.
Маранилья проворно взбежал на крыльцо, подчеркнуто вежливо протянул Берте пачку сигарет и спросил:
– Позвольте присесть?
Изумленная Берта молча кивнула.
К нам присоединился шофер Маранильи, и мы все вместе вошли в правление.
– Итак, вы интересуетесь приисками? – обратился ко мне Маранилья.
– Да.
Неожиданно в разговор вступил шофер. Его английский был безупречен, разве что легкий акцент выдавал уроженца этих мест.
– По нашим сведениям, вы, мистер Лэм, частный детектив, партнер госпожи Берты Кул, которая сейчас перед нами. Она прилетела в Медельин утренним рейсом и тотчас отправилась сюда.
Я молчал. Берта тоже. Недоуменное выражение так и не сходило с ее лица.
– Нам известно также, – продолжал шофер, – что вы, мистер Лэм, на борту самолета и еще раньше, в Соединенных Штатах, проявляли особый интерес к изумрудам. Вот мы и решили проявить интерес к вашим интересам.
По тому, как глянула на меня Берта, можно было понять, что она решительно не желает принимать участия в разговоре, предоставляя это мне.
