Найо Марш - Рука в перчатке
Аллейн, полагавший, что лицо его собеседника уже не может стать красней, увидел, что ошибся.
— Я перепутал письма, — выдохнул его собеседник. — Положил не в тот конверт. Наверно.
— Но это не объясняет… Постойте-ка! Ага, понятно. Кажется, все начинает проясняться. Скажите — я обещаю, что буду нем как рыба, — нет ли у вас знакомых, в семье которых недавно произошло подобное несчастье?
Из глаза мистера Пириода выпал монокль.
— Ну да, — признался он уныло, — так оно и есть.
— Когда это случилось?
— Кажется, вчера… да, я узнал вчера утром.
— И написали письмо?
Мистер Пириод сокрушенно кивнул.
— А эти письма были… — Аллейн старался найти какой-то способ облегчить мучения своего собеседника, но понял, что ничего не выйдет, — эти письма были идентичными? В конце концов, тут нет ничего удивительного. Нельзя же все время придумывать новые соболезнования.
Мистер Пириод кивнул, но промолчал.
Аллейн поспешил добавить:
— Не могли бы вы мне сообщить, разумеется, вполне конфиденциально, имя… — что ни говори, а все это звучало довольно абсурдно, — имя другой скорбящей сестры?
— Прошу прощения. Боюсь, что нет.
Аллейн вспомнил, что у него есть Николя и «Дейли телеграф», и не стал настаивать.
— В таком случае, может быть, вы скажете, что было написано в другом послании? Я имею в виду в письме, адресованном мисс Картелл?
— Нет, — с печальным достоинством ответил мистер Пириод. — Мне очень жаль.
Действительно, по его виду казалось, что он вот-вот расплачется.
— Возможно, оно попало к другой скорбящей сестре? Неправильное письмо в правильном конверте?
Мистер Пириод закрыл глаза, словно сама мысль об этом вызывала у него тошноту.
— Простите, — мягко заметил Аллейн, — но я вынужден задавать такие вопросы. Если все эти детали не имеют отношения к делу, я немедленно о них забуду, обещаю вам.
— Разумеется, не имеют! — с жаром заверил его мистер Пириод. — Прошу вас, поверьте мне: не имеют! Ни малейшего! Дорогой мой Аллейн, я… я вам клянусь. Вот и все! — заключил он с буйным весельем. — И точка! А теперь скажите, дорогой мой друг, вы уже пообедали? Мне следовало вам предложить… но из-за этой ужасной истории все пошло вверх дном. Надеюсь, вас не занесло в наш убогий паб?
Слова лились из него сплошным потоком. Аллейн терпеливо слушал, надеясь узнать что-нибудь полезное, но, убедившись, что рассчитывать не на что, резко его прервал:
— Есть еще один момент. Насколько я понимаю, леди Бантлинг довезла вас до дома прошлой ночью?
Мистер Пириод застыл с раскрытым ртом.
— Ну да, конечно, — ответил он наконец. — Милая Дезире! Всегда такая добрая. Конечно! А что?
— Я также полагаю, что после того как вы ушли, она не сразу вернулась в Бэйнсхолм, а направилась в ваш сад и завязала беседу с мистером Картеллом, который говорил с ней из окна своей спальни. Почему вы мне об этом не рассказали?
— Я… не знаю.
— Но вы должны знать. Потому что вы высунулись из окна и спросили: «Что тут происходит?»
— А ничего и не произошло! — с мрачным торжеством возразил мистер Пириод. — Ничего! Она так и сказала. Она сказала…
— Она сказала: «Ничего, ничего, идите спать, дорогой мой».
— Именно так! Она всегда так заботлива.
— Вы слышали продолжение разговора?
— Нет! Ни слова! Ни полсловечка. Слышал только голоса, больше ничего. Уверен, Дезире продолжала злиться и шпынять беднягу Хэла.
Сдвинуть его с этой точки оказалось невозможно, потому Аллейн попрощался и направился в кабинет к Николя.
Она нашла ему экземпляр вчерашней газеты. Он прочитал раздел некрологов.
— Ваш работодатель, — заметил детектив, — известен своим эпистолярным мастерством. Вы не обратили внимания: отправлял ли он какую-то корреспонденцию вчера вечером?
— Обратила. Два письма.
— По местным адресам?
— Ну да, — пробормотала она, запнувшись.
— Не скажете, кому именно?
— Но… то есть…
— Ладно. Это были письма мисс Картелл и Дезире, леди Бантлинг?
— Если вы и так все знаете, — раздраженно сказала Николя, — то зачем спрашиваете?
— Просто хотел сбить вас с толку, милочка, как и положено опытному сыщику.
— Ха-ха, очень смешно, — прокомментировала она с кислым видом.
— Может, и не очень. — Аллейн прошел в дальний угол комнаты, где висело генеалогическое древо мистера Пириода. — Вижу, его сильно волнует родословная.
Взгляните на это. Скромно висит в темном уголке. Но все-таки висит и вставлено в рамочку. Работа сделана недавно. Бьюсь об заклад — по его заказу.
— Откуда вы знаете?
— Не задавайте слишком много вопросов, а то вам придется отвечать на мои. По бумаге, позолоте и краске.
— Хм, вот как.
— Где находится Рибблторп?
— Думаю, за Бэйнсхолмом.
— Кажется, Пайки оттуда родом.
— Он так и говорил, — вздохнула Николя, — и весьма настойчиво. Вчера за столом он твердил об этом без умолку. Словно с ним кто-то спорил.
— Расскажите подробней про этот разговор. — Она рассказала, и он поблагодарил. — А теперь мне пора.
— Куда вы едете?
— Пойду бродить по свету в поисках новой жертвы. Еще увидимся.
Выходя из дома, Аллейн подумал: смешно, но эта девушка заставляет его чувствовать себя молодым. Садясь в машину, он мысленно добавил: «Впрочем, как и моя жена. Вот что я называю счастливым браком».
— В Бэйнсхолм, — бросил Аллейн водителю.
По дороге, задрав шляпу на затылок, суперинтендант смотрел на весенние поля и думал о том, как теперь, после стольких лет, могла выглядеть Дезире Ормсбери: именно под этим именем он ее знал когда-то. Наверно, сногсшибательно, решил Аллейн, в том или ином смысле; и когда в будуаре она вышла ему навстречу, суперинтендант увидел, что не ошибся.
На Дезире были обтягивающие брюки и итальянская рубашка. Одежда полыхала оранжевым цветом, так же как волосы и губы. Ее макияж был достоин кисти импрессиониста, а открытые руки поражали худобой.
Зато когда она улыбнулась, в ней сразу вспыхнул тот невероятный, убийственно-вульгарный шарм, который он отлично помнил. «Дезире по-прежнему великолепна», — подумал Аллейн.
— Значит, это ты, — хрипло произнесла она. — А я все думала, кто это: ты или твой брат — Джордж, кажется? Он ведь тоже подался в полицейские.
— А я думал: помнишь ли ты кого-нибудь из нас?
— Конечно, помню. Но Джордж теперь остепенился, он баронет. Зато ты все тот же Рори, во всей своей красе.
— Ты меня смущаешь, — улыбнулся Аллейн.
— Правда-правда, ты почти не изменился. Хотела бы я сказать то же самое о себе. Хочешь выпить?
