Найо Марш - Рука в перчатке
Обзор книги Найо Марш - Рука в перчатке
Родерик Аллейн, которому поручено расследование, выясняет, что мотив и возможность избавиться от скандального адвоката были практически у каждого, кто был на той вечеринке…
Найо Марш
Рука в перчатке
Действующие лица:
Альфред Белт — слуга мистера Пириода
Миссис Митчел — кухарка мистера Пириода
Мистер Персиваль Пайк Пириод
Николя Мэйтленд-Майн
Дезире, леди Бантлинг, — в замужестве миссис Бимбо Доддс, бывшая миссис Гарольд Картелл. Урожденная Дезире Ормсбери
Эндрю Бантлинг — ее сын от первого брака
Бимбо Доддс — ее третий и последний муж
Мистер Гарольд Картелл — ее второй муж
Констанс Картелл — его сестра
Труди — ее горничная
Мэри Ралстон (Моппет) — приемная племянница Констанс Картелл
Леонард Лейсс
Джордж Коппер — владелец гаража
Миссис Николс — жена приходского священника в Рибблторпе
Суперинтендант Уильямс — полиция Литтл-Кодлинга
Сержант Райкс — полиция Литтл-Кодлинга
Мастер прокладки дренажных труб
Суперинтендант Родерик Аллейн — Скотленд-Ярд
Инспектор Фокс — Скотленд-Ярд
Детектив-сержант Томпсон — Скотленд-Ярд
Детектив-сержант Бейли — Скотленд-Ярд
Сэр Джеймс Кертис — патологоанатом
Доктор Электон — врач
Мистер Пайк Пириод
Альфред Белт ждал, пока закипит вода, и рассеянно разглядывал висевший на кухне календарь. «Гараж Литтл-Кодлинга к вашим услугам. Обслуживаем с улыбкой! Джо Коппер». За заголовком следовало красочное фото — котенок в ботинке, а ниже располагались числа марта. Альфред аккуратно оторвал календарный лист и открыл новый, со смеющейся девочкой среди цветущих яблонь.
Он нагрел серебряную ложку с оттиснутой на ручке рыбой — гербом мистера Пайка Пириода, — развернул «Дейли пресс» и положил газету на поднос для завтрака. Засвистел электрический чайник, и тостер выплюнул горячий хлеб. Альфред заварил чай, положил ложку на серебряную подставку, переместил яйца и бекон со сковороды на блюдо, гравированное такой же рыбой, и понес все это наверх.
Он постучал в дверь и вошел в спальню. Мистер Пайк Пириод, седоволосый холостяк цветущего вида, слегка шевельнулся в своей кровати, всхрапнул, открыл большие карие глаза, прошамкал что-то беззубым ртом и смущенно покраснел.
— Доброе утро, сэр! — Поставив поднос, Альфред отвернулся, чтобы мистер Пириод мог без помех вставить свои зубы. Открыл шторы. Раннее утро за окном было свежим и зеленым. На фоне дальних холмов тонко вырисовывались чинные купы деревьев, на которых уже появились первые бутоны. В доме мисс Картелл, расположенном на другой стороне лужайки, из каминных труб курился легкий дымок, а в верхнем окне маячила ее австрийская горничная, вытряхивавшая половую тряпку. Чуть подальше на зеленом лужке мирно паслась кобыла мисс Картелл.
— Доброе утро, Альфред, — произнес мистер Пириод, на этот раз вполне отчетливо.
Слуга откинул штору с бокового окна, открыв небольшой, обнесенный стеной садик с домиком садовника и тропинкой, убегавшей через ворота на лужайку. За воротами тянулась канава, обрамленная земляным валом, и с мостиком из досок. Рядом копошились трое рабочих.
— Эти люди все еще на лужайке, сэр. — Альфред вернулся к кровати. Он положил на поднос очки мистера Пириода и налил в чашку чай.
— Да, они мне порядком надоели. Впрочем, не важно. О Боже! — вдруг воскликнул мистер Пириод, развернув газету и просматривая раздел некрологов.
Альфред терпеливо ждал.
— Почил лорд Ормсбери, — пояснил мистер Пириод.
— Почил, сэр?
— Умер. Видимо, вчера. Автомобильная авария. Какой ужас! Здесь сказано, ему было пятьдесят два. Кто бы мог подумать. «После него осталась сестра…» — прочитал он и издал горлом какой-то недовольный звук.
— Полагаю, имеется в виду Дезире, леди Бантлинг, сэр, — осмелился спросить Альфред, — из Бэйнсхолма?
— Именно так, Альфред. Именно так. Они не нашли ничего лучшего, как назвать ее вдовой. Она этого не выносит. И никогда не выносила. К тому же это неверно. В «Пресс» могли бы знать такие вещи.
Он продолжал читать. Выражение его лица, всегда немного инфантильного, было заинтересованным и увлеченным.
Внизу из сада послышался заливистый лай.
— Боже милосердный! — пробормотал мистер Пириод и закрыл глаза.
— Я о ней позабочусь, сэр.
— Ни за что на свете я бы не… Не важно.
— Будут еще какие-то распоряжения, сэр?
— Что? Нет. Нет, спасибо. Вы помните, что к обеду будет мисс Картелл? И мисс Мэйтленд-Майн?
— Разумеется, сэр. Поезд прибывает в десять двадцать. Вам что-нибудь понадобится в библиотеке, сэр?
— Как будто нет. Она привезет с собой пишущую машинку. — Мистер Пириод посмотрел поверх газеты, словно раздумывая над своим решением. — Ее дед был генералом Мэйтленд-Майном. Моим старым другом.
— Неужели, сэр?
— О да. Да. И еще ее отец. Он погиб при Дюнкерке. Ужасная потеря.
В коридоре послышались приглушенные шаги. Потом кто-то забарабанил пальцами по двери и произнес высоким мужским голосом:
— Ванная свободна. Если угодно.
Шаги затихли.
Мистер Пириод вновь издал недовольный звук.
— Просто не могу поверить, — пробормотал он. — Видимо, все эти недели придется принимать ванну по вечерам? — Пириод посмотрел на Альфреда и вздохнул: — Ну ладно. Спасибо.
— Спасибо вам, сэр, — кивнул Альфред и вышел из комнаты.
Проходя по лестничной площадке, он услышал, как мистер Картелл напевает в своей комнате. Альфред мысленно произнес: «Ничего из этого не выйдет и выйти не могло» — и спустился в кухню. Там он обнаружил кухарку, миссис Митчел, дородную и довольно импульсивную женщину. Они обменялись замечаниями о погоде и о том, что весна, похоже, все-таки вступила в свои права.
— Наверху все в порядке? — поинтересовалась миссис Митчел.
— Как всегда, миссис Эм.
Снаружи донесся хриплый лай, закончившийся громким воем.
— Ох, эта собака! — пробормотала миссис Митчел.
Альфред подошел к задней двери и толкнул створку. В открывшийся проем сломя голову влетел огромный боксер-полукровка.
— Вот сучка! — сдержанно, но с чувством произнес Альфред.
— Прочь! Убирайся с моей кухни! Фу! — замахала руками миссис Митчел.
— Пикси, ко мне!
Самка боксера присела и завиляла хвостом, умильно глядя на Альфреда.
— Пикси, наверх! Беги к хозяину.
Слуга схватил собаку за ошейник и потащил в коридор. Сверху раздался громкий свист. Псина радостно залаяла и рванула на лестницу, срываясь со ступеней лапами. Альфред проводил ее мрачным взглядом и вернулся на кухню.
— Это уж чересчур, — заметил он. — Мы так не договаривались. Никогда!
